к телефону и позвонил Полли Дункан.
– Я раздавлен! – провозгласил он без предисловий. – Преподнёс Графине идею реставрации и наткнулся на глухую стену.
– Сочувствую, – проговорила она успокаивающе, но не искренне.
– Шестьдесят лет она не общалась с миром. Не знает и не хочет знать, что происходит на улице,
– Может, это следует считать «звонком» к возвращению?
– Ну нет, я не собираюсь так легко сдаваться. Фонд одобрил сегодня мою идею, и будет очень неприятно…
– Утро вечера мудренее. Завтра станет ясно, что нужно делать, но мой тебе совет: серьезно рассмотри вариант возвращения. Сегодня по радио сообщили о стрельбе в одном из городских офисов: какой-то мужчина убил управляющего фирмой и его секретаршу.
– Это был уволенный с работы и разочаровавшийся в жизни клерк.
– В следующий раз это будет разочаровавшийся водитель, которому не понравится, как ты переезжаешь с одной полосы шоссе на другую, – проговорила она резко. – Ты должен, нет, просто обязан беречь се6я, как английская королева.
– Хммфф, – вздохнул Квиллер. Прежде чем переменить тему, он какое-то время потирал костяшками пальцев усы. – Как твои дела?
– У меня неплохие новости, Квилл. Кажется, старая миссис Гейдж с Гудвинтер-бульвара сдаёт мне флигель.
– Что насчёт Бутси?
– Она не возражает против кошек. Как поживают сиамцы?
– У Юм-Юм зимняя спячка, а Коко ведёт себя довольно странно.
– Соскучились по Пикаксу, – заявила Полли, вернувшись к теме возвращения домой. Она знала – Квилл мог наплевать на себя, но не на кошек. – Чем занимался сегодня?
– Пообедал в пресс-клубе: обслуживание – отвратительное, а еда под стать обслуживанию. Потом вывел Коко погулять в садик на террасе, постирал бельё в подвальной прачечной…
Они поговорили как старая супружеская пара.
– Подумай, дорогой, над тем, что я сказала, и позвони, когда примешь решение, – на прощанье бросила Полли. Она знала, что Квиллер любил сокращать междугородние звонки до пяти минут.
– A bientot.
– A bientot.
Его ярость немного поутихла, но чтобы совсем успокоиться, он решил съесть мороженое. Когда он был на полпути к холодильнику, позвонила Эмби и спросила, видел ли он вечерний выпуск «Утренней зыби».
– Вы попали в колонку Саши Криспен-Шмитт!
– Я не видел газету. Прочтите, что там написано.
– Вам это не понравится, – сказала она и зачитала: – «Угадайте-ка, кто поселился в «Касабланке» в номере покойной Дианны Бессингер?! Не кто иной, как Джим Квиллер, бывший журналист «Дневного прибоя», унаследовавший многомиллионное состояние и теперь проживающий, согласно завещанию Клингеншоенов, в маленьком городке, о котором никто слыхом не слыхивал. Можете сложить два и два? Наше предположение: Квилл приехал для того, чтобы вложить деньги в реставрацию «Касабланки», которую многие наши денежные воротилы хотели бы снести. Занимайте места, скоро начнется 'битва миллионщиков'!»
ДВЕНАДЦАТЬ
В пятницу рано утром Квиллер позвонил Мэри Дакворт.
– Вы видели «Утреннюю зыбь»? – спросил он резко.
– Только что закончила читать. Ненавижу журналистов! Откуда они берут информацию?
– Я обедал с одним репортером в пресс-клубе, и Саша – как там её фамилия? – подошла к нашему столику. Человек, с которым я обедал, сказал, что я остановился в «Касабланке». Вспоминая происшедшее, теперь я понимаю, что её появление не было случайным. Просочились слухи о том, что Клингеншоеновский фонд собирается поддержать НОСОК, и она искала дополнительные сведения.
– И что теперь будет? – спросила Мэри.
– Строители, разумеется, ускорят проведение кампании. Город, очевидно, поможет им в этом. Вполне допустимо – как ни дико это звучит, – кузены Аделаиды со стороны Пенниманов попытаются объявить её умственно неполноценной. Учитывая их чудовищное влияние на город, это может пройти! Но на самом деле, Мэри, страшно другое. Вчера вечером я ни на йоту не продвинулся в разговоре с Аделаидой. Хотя начало было многообещающим. После скрэбла мы даже стали называть друг друга по имени. Но только я принялся обсуждать – вы ведь знаете ту дипломатичность, с которой я действую, – деловую сторону вопроса, она замкнулась. Всё равно что пытаться спасти тонущего матроса, когда тот даже не подозревает о том, что тонет.
– Как поступим дальше?
– Хочу обсудить все это с Роберто. По вашим словам, он был когда-то её поверенным. И, разумеется, знает, как её 'достать'. Когда он свободен?
– В воскресенье.
– Давайте тогда в воскресенье и соберемся. Время! назначьте сами и дайте мне знать.
