Царь-Ужас

необходимо еще раз заглянуть в болото, в котором я когда-то вывелся.

В проведении экскурсии экспонату X было отказано.

Разобрав ночью раму иллюминатора, экспонат X повис на руках над бездонным черным каньоном.

– Зачем ты хочешь убить себя? – спросили его.

– Потому что не хочу жить, – ответил экспонат X.

– Но ты все равно умрешь. Все умрут. Зачем торопиться? Разум и опыт подсказывают, что все мы – смертные существа. Ты тоже.

– Но вы умрете там, где родились. Вы умрете в своем болоте.

– Какая разница? Что от этого меняется? У тебя даже есть преимущество. Мы умрем и исчезнем навсегда, а тебя и после смерти будут показывать посетителям Галереи искусств.

– Это меня и пугает, – мрачно ответил экспонат X. – Не будет этого. Я брошусь сейчас в каньон.

– Чего ты хочешь? – спросили его.

– Я хочу заглянуть в свой мир. В свой, а не в ваш, – ответил экспонат X. – Пусть соберутся вместе все члены Тайного Совета и все представители от провинций. Пусть именно они примут решение. Я настаиваю на решении. И пусть это будет правильное решение.

«Но где ты хотел бы побывать?»

Экспонат X задумался.

Он не хотел вновь оказаться под разрывами японских снарядов, волны Цусимы до сих пор пугали его. Он не хотел вновь оказаться в японском плену, потом мотаться по морям и океанам, пытаясь добраться до неведомого Парижа. Его нисколько не привлекали сабельные атаки красных эскадронов, он не хотел работать в конном хозяйстве и уж совершенно точно не хотел столкнуться в темном переулке с Семеном Михайловичем Буденным. Его страшили офицеры НКВД и душные трюмы «Пижмы», ничем не лучше казался ему немецкий городок Шлюссендорф. Вот разве Париж…

Подумав, он так и сказал:

– Один день в Париже.

Немедленно на Старую Базу был вызван офицер Ли.

Он вспомнил, как его вызывали сюда несколько лет назад, и сердце офицера сладко и нежно дрогнуло. Но инструктаж на этот раз проводил Старший специалист штаба, а не коммодор Фрина.

– У вас есть опыт управления машиной времени, офицер Ли, – мрачно сообщил Старший специалист штаба. – Теперь вы знаете, что при возвращении машина часто выходит из строя, поэтому заранее озаботьтесь тем, чтобы благополучно доставить экспонат X в условленное место, а затем так же благополучно вернуться. Возможно, вы проведете несколько дней в пустыне, но у вас и в этом есть опыт. В условленном месте (в Париже) вы проведете с экспонатом X полный день. Все это время машина должна оставаться при вас, чтобы в любой момент вы могли ею воспользоваться. Место, где вы будете находиться (Париж), видало всяких людей… – Старший специалист мрачно усмехнулся. – Внешним видом, даже нелепым поведением там никого не удивишь, но одежду вам лучше выбрать поскромнее… – Старший специалист, несомненно, имел в виду слишком яркий мундир офицера Ли. – Мы уверены, что обращение с экспонатом X на этот раз не доставит вам особенных хлопот. Пусть бродит по городу, как ему того хочется, пусть занимается чем хочет, это должно наполнить его положительными эмоциями. Он не может от вас сбежать или поступить как-то особенно неразумно, потому что мы сотрем его память о пребывании в нашем мире. На время короткой командировки он окажется просто беспечным существом, любующимся только своим временем.

Подумав, Старший специалист спросил:

– У вас есть вопросы, офицер Ли?

– Да.

– Тогда оставьте их при себе и не лезьте ко мне с вашими дурацкими вопросами.

Операция по стиранию памяти оказалась несложной. Провели ее в закрытом салоне Старой Базы под видом стрижки и необходимых косметических процедур. Правда, перед этим экспонат X и офицер Ли поссорились.

– Ну почему, почему вы меня выбрали, браток? Почему именно меня? – раздраженно спросил за обедом экспонат X. (он нервничал). – Почему несколько лет назад вы именно меня вытащили из прошлого? Ведь можно было найти человека куда более сведущего, раз уж вы решили возродить искусство. В нашем лагере ребят с интересными татуировками было навалом. Почему, черт возьми, экспонатом X сделали именно меня? Чем я так отличился?

– Насколько я знаю, – ответил офицер Ли, подумав, – теоретики искусства искали существо, прожившее самую обычную человеческую жизнь, но при этом активно причастное к искусству, ничем не выделяющееся из среды себе подобных, но при этом имеющее особенную, скрытую от большинства ценность и, наконец, самой своей жизнью непременно обреченное на уничтожение.

– Значит, я был обречен?

Офицер Ли не все понял в мрачных словах экспоната X, но он и не считал себя интеллектуалом.

– Мы все обречены, – кивнул он. – Ничто не имеет смысла. Создали мы искусство или не имеем о нем понятия, все равно однажды рухнет на Землю очередной астероид, и все погибнет. Так приходит усталость. Точно тебе говорю, никакой разницы.

– Нет, есть разница.

– Какая?

– Занимаясь искусством, мы начинаем глубже страдать. – Глаза экспоната X затуманились. – Ты что, не заметил, браток? У тебя глаз нет? Занимаясь искусством, мы начинаем осознавать вину перед миром. Мы все, все виноваты! – непонятно погрозил он офицеру Ли. – Если говорить откровенно, браток, до моего появления у вас просто не было сердца.

Наверное, он вспомнил коммодора Фрину.

– Зачем тебе туда, откуда мы тебя забрали? – в свою очередь поинтересовался офицер Ли.

– Там живет одна маленькая женщина, которая когда-то потеряла ногу. Я не успел спросить у нее, как это случилось. Моя маленькая сладкая сука, – ласково произнес экспонат X, и глаза у него вспыхнули. – Я места не нахожу от того, как нехорошо поступил с ней.

– Почему ты говоришь – сука?

– А если хочешь обратиться к женщине, браток, – несколько покровительственно объяснил экспонат X, – то нужно говорить именно так, ласково. Запомни, женщинам нравятся ласковые слова.

Он хотел добавить, что это нравилось даже коммодору Фрине, но благоразумно удержался, вспомнив о Давних отношениях коммодора Фрины и офицера Ли. Острым кончиком вилки он машинально, сам не замечая того, нацарапал на запястье долгое, как вскрик, имя – Фрина. Легкая боль его не испугала. Он прожил совершенно обычную жизнь, ничем не выделяясь из круга таких, как он, он, как только что выяснилось, заранее, чуть ли не со дня рождения был обречен на уничтожение, так что уж обращать внимания на такие мелочи?

– Я бы не пускал тебя обратно, – покачал головой офицер Ли, о чем-то смутно догадываясь.

– Обратно туда или обратно сюда?

– Я бы тебя вообще никуда не пускал, – прямо ответил офицер Ли. – Ты мне с самого начала не нравился. Надо было мне бросить тебя в пустыне. Лучше бы тебя заморозить и показывать посетителям Галереи искусств ледяную мумию. Сам знаешь, мумии не болтают.

Время упущено, тебя не поймут, браток, – нагло ухмыльнулся экспонат X. – Теперь я многое знаю. Теперь я знаю, что искусство ценится только живое. Искусство обязано быть живым, браток, вот что я теперь знаю. Вы тут втемную балдели в своих подземельях, пока я не появился. Но теперь-то вы понимаете, что кроме страха перед очередным Тоутатесом в мире есть еще искусство, а? Только оно позволяет преодолевать страх. Понимаешь?

– Нет, – ответил Ли.

Они поссорились.

Ссора позволила экспонату X избежать обязательной вечерней целебной ванны.

Впрочем, сам он об этом не думал.

Лежа в постели, он долго не мог уснуть.

Время идет… Время действительно идет… Бот он уже далеко не молод… Он уже действительно далеко не молод… Конечно, хороший уход сказывается, он выглядит гораздо моложе своих лет, но в Париже все будут выглядеть гораздо моложе, ведь там, где он появится, им все еще лет по двадцать… И Дэдо, и Жанне, и Пабло, и даже всем этим ублюдкам мясникам… Ну, может, по двадцать пять… А ему уже за пятьдесят, можно сказать – под шестьдесят… Есть разница, есть, даже существенная… Такую разницу заметит не только Жанна…

Ах, какой была Жанна в японской деревне Иноса, со вздохом вспомнил экспонат X. Конечно, он не собирался сравнивать Жанну с коммодором Фриной, все равно никто бы не выдержал такого сравнения, но…

7. Дэдо

Когда экспонат X добрался до перекрестка бульваров Монпарнас и Распай, ноги устали даже у офицера Ли. Ходить по булыжным мостовым древнего города оказалось ничуть не проще, чем по камням пустыни. Экспонат X помнить этого не мог, и офицер Ли ни в чем ему не мешал, – пусть идет, куда хочет, он честно заслужил отпуск. Правда, офицер Ли не совсем понимал, почему экспонат X называет его американцем, но, в общем, это не имело значения. Перебираясь из кафе в кафе, они попали в «Ротонду». Может, потому, что фасад ее был украшен знакомой обоим рекламой «Перно» – зеленой бутылкой с двумя такими же зелеными рюмками на черном фоне.

Экспонат X уверенно подошел к стойке.

Рыхлый господин с почтенной сединой и аккуратным пробором (мсье Либион) поставил перед ним стаканчик с аперитивом, но экспонат X отрицательно покачал головой. При этом он часто оглядывался, будто пытаясь что-то узнать и никак не узнавая. Несколько раз он с недоумением смотрел на правую руку, на которой не хватало среднего пальца.

– Хотите вина?

Экспонат X кивнул.

Он кого-то искал или что-то пытался вспомнить, это тревожило офицера Ли.