— И Вашему превосходительству пришлось мыслушивать всю ту галиматью, которую плела па девчонка!
Судья удивленно поднял брови:
— Галиматью? Нет, я убежден, что она говорила чистую правду. Может, она и смышленая девушка, но неужели ты считаешь, что она способна выдумать подобную историю? Дуань предстает в ее рассказе, как живой! Пожилой мужчина, который вдруг разочаровался во всех ценностях и задается вопросом: а зачем я вообще живу? Большинство мужчин в подобной ситуации пару лет ведут себя так же, но потом в большинстве случаев возвращаются к своей семье. Господин же Дуань прекрасно отдавал себе отчет в своих сомнениях и действительно решил начать все с нуля. Другой вопрос, не вернулся ли бы он через пару лет к тому, что оставил? Во всяком случае, госпожа Сэн наконец прояснила нам все дело с перстнем. Ты заметил, что я не прерывал ее, потому что допрос с пристрастием имеет смысл только тогда, когда ты замечаешь, что допрашиваемый пытается лгать. Запомни это на будущее, Дао Гань! Не нальешь ли ты мне еще чашку чаю?
Судья поднял веер из перьев цапли и медленно им обмахнулся. В маленькой комнате было невыносимо душно. Отпив глоток чаю из чашки, которую поставил перед ним Дао Гань, он раздраженно сказал:
— В общем-то, я теперь просто не знаю, что делать с этой девушкой. Закон необычайно строг к тайным братствам, в основном из-за того, что они могут служить прикрытием для тайных заговоров. То же касается и нелегальной проституции, поскольку она влечет за собой утаивание налогов с доходов. В соответствии с буквой закона госпожу Сэн следовало бы высечь, после чего на год заключить в тюрьму. Но подобное наказание уничтожило бы то доброе начало, которое, вне всяких сомнений, в ней есть, после чего она стала бы закоренелой преступницей и закончила бы свои дни в сточной канаве или на виселице. Нужно найти какое-то другое решение.
Судья покачал головой и отпил глоток чаю. Дао Гань уже начал проявлять признаки нетерпения, но судья Ди этого не замечал. Он был погружен в глубокие раздумья. Наконец терпение Дао Ганя лопнуло, и он спросил:
— Вы же хотели еще и Чана допросить, Ваше превосходительство?
Судья поднял взор:
— Чана? Кажется, это сообщник Сэн Цю? Ты и сам можешь это сделать. Достаточно будет, если он подтвердит то, что сказал Сэн Цю, прежде всего о том, что они отделились от Ляо-Пекаря и всего, что касается контрабанды. В завершение составишь акт по обвинению Сэна и Чана и бродяжничестве и принадлежности к тайному братству.
Судья Ди разгладил бороду и продолжал:
— Дело Сэна и Чана достаточно банально. Я приговорю их к году принудительных работ на северной границе. Если они хорошо себя проявят, им будет позволено наняться на военную службу. Что же касается сестры Сэна… Вот это, мне кажется, будет лучшим решением! Я назначу ее на год служанкой к господину Хань Еси. Господин Хань — серьезный старомодный человек, который содержит в порядке свое большое семейство. После того как девушка год у него проработает, она научится ценить размеренную жизнь и может стать хорошей супругой для своего капитана.
Дао Гань несколько скептически заявил:
— Хорошо бы, если бы так все и получилось. — Когда же судья удивленно на него уставился, он откашлялся и нерешительно добавил: — Но разве мы не отклонились несколько в сторону от главного дела, Ваша светлость? Я имею в виду убийство Дуаня. Я просто не понимаю, как… — Закончить фразу он не успел.
Судья Ди слабо улыбнулся. Он опустил веер и произнес:
— Ты работаешь для меня уже месяцев пять, Дао Гань. Позднее ты сам заметишь, что нужно нечто большее, чем трагическая судьба молодой девушки, чтобы я забыл о главном. Тебе, как и мне, все известно об убийстве Дуаня. Разве ты еще не понял, что это дело раскрыто? Вместе с тобой я уже перешел к побочным делам, посколь ку теперь мне остается только ждать, пока появится главный участник этой мрачной трагедии.
Дао Гань ошарашенно уставился на судью. В этот момент в дверь постучали. Вошел начальник стражи с аптекарем Ваном. На Ване было все то же скромное черное платье и черная шелковая шапочка. Он низко поклонился и тревожно спросил:
— Чем могу служить, Ваше превосходительство?
Судья Ди указал на перстень, который все еще лежал на его столе, и холодно произнес:
— Вы можете мне объяснить, почему вы не взяли этот перстень вместе с остальными вещами убитого Дуань Моуцая, господин Ван?
Ван широко раскрытыми глазами смотрел на кольцо. Он был явно шокирован и мертвенно бледен. Однако ему удалось быстро взять себя в руки.
— Я не понимаю, о чем идет речь, Ваше превосходительство! — сердито воскликнул он. — Мы прислали мне свою визитную карточку и просили прийти сюда, чтобы уточнить некоторые детали.
— Совершенно верно. Меня интересуют некоторые подробности по делу об убийстве вашего коллеги, аптекаря Дуань Моуцая из столицы. Нет, вначале выслушайте, что я вам скажу! Поскольку ваш план переправки двух ящиков с контрабандой в Мяньюань провалился, вам очень захотелось заполучить пять слитков золота, которые Дуань оставил вам на хранение. Банда Ляо-Пекаря в Цзинбэе, с которым вы договорились о переправке ящиков через границу, провалила все дело, и ящики попали в руки пограничников. Тогда же Дуань решил оставить у вас на хранение пять слитков золота и сообщил при этом, что собирается отрубить себе кончик левого мизинца в знак того, что он навсегда принадлежит к банде Сэн Цю, это и послужило причиной смерти несчастного старика. Дуань не мог решиться собственноручно отрубить себе кончик пальца. Поэтому он договорился с вами, что вчера вечером вы это сделаете при помощи медицинского инструмента, хорошо известного вам обоим. Я имею в виду острый, как бритва, нож, подвешенный к планке на шарнире и используемый для измельчения лекарственных кореньев. При помощи такого ножа можно отсечь именно нужную часть кончика пальца, и при этом сделать это так быстро и надежно, что боль не будет слишком сильна. Тем самым Дуань хотел доказать девушке, в которую был влюблен, что он всегда готов оставаться рядом с ней.
Судья Ди на мгновение замолчал. Заметив устремленный на него смятенный взор Вана, он продолжал:
— Когда Дуань положил руку на плаху, вы одним ударом отсекли ему четыре пальца. Затем вы ударили обезумевшего от боли старика заранее припасенным молотком. В завершение вы отнесли труп в заброшенную хижину лесника. Вы рассчитывали, что труп будет найден в совершенно разложившемся состоянии только через несколько недель. Поэтому вы позаботились забрать с собой все, что у убитого было при себе. Следовало бы еще сжечь труп, как принадлежащий неопознанному бродяге. Но гиббон вывел меня на правильный след.
— Ги… гиббон? — выдавил из себя Ван.
— Именно гиббон. Он нашел этот самый перстень и доставил его в здание судебной управы. Но это вас уже не касается. Вам должно быть более интересно, что я сейчас же отправлю гонца моему коллеге в Цзянбэй с требованием арестовать главаря банды Ляо и доставить его сюда. Тогда я устрою вам очную ставку, и с вашим делом все будет покончено, господин Ван.
Судья Ди замолчал. В комнате воцарилась мертвая тишина.
Лицо Вана стало пепельно-серым. С дрожащими губами смотрел он на золотой перстень со сверкающим изумрудом. Несколько раз сглотнув слюну, он заговорил еле слышным голосом:
— Значит, вы все обнаружили. Теперь у меня нет выхода. — Он бессильно повесил голову. Через некоторое время он поднял глаза и бодрым голосом произнес: — Да, я признаюсь в том, что убил Дуань Моуцая, Ваше превосходительство. И все произошло именно так, как вы сказали. Искушение оказалось для меня слишком сильным. Я попал в тяжелую финансовую ситуацию, мои кредиторы хотели принудить меня объявить о банкротстве. Если бы мне удалось это дело с контрабандой, на какое-то время можно было бы все оттянуть. Но когда и оно провалилось, мне пришлось использовать золото, которое оставил мне на хранение Дуань. Я был твердо уверен, что Дуань никому не скажет, что вчера вечером он должен был ко мне прийти, чтобы я ампутировал ему кончик мизинца. Он настаивал, чтобы даже мои домашние не знали о
