Я оттолкнулся носками от пола и стремительно, словно щука, вынырнувшая из воды, бросился вперед. Но он среагировал на мой героический прыжок таким образом, что я из героя превратился в дурака. Он лишь немного отступил в сторону, а я пролетел мимо него и шлепнулся на пол. Прокатившись еще какое-то расстояние по полу, я довольно сильно ударился об стену. В голове раздался колокольный звон, а из глаз посыпались искры. Тем не менее аплодисментов я не услышал! Правда, кое-какое утешение у меня было: я не разбился насмерть. Слишком уже чувствительна была боль, которую я испытывал.
– Может быть, вы и правы, лейтенант, – словно издали донесся до меня его голос. – Она не стоит этого. Пусть она влачит свое жалкое существование в этом аду, который именуется у нас землей. Ведь возможно, что другого ада вообще не существует…
Чтобы уменьшить боль, я лег на спину с закрытыми глазами, ожидая, пока комната перестанет качаться. Лишь спустя какое-то время я осторожно открыл сперва один глаз, потом другой. Янос, склонившись, стоял передо мной.
– Буду великодушным, – заявил он. – Предоставляю вам право выбора.
– Что? – Мне удалось наконец-то выпрямиться. – Вы о чем?
– Или вы верите ей, – сказал он, – и тогда мой дух вечно будет вас преследовать, а дело будет закончено. Или верите мне, и тогда должны продолжать расследование.
– Послушайте, Янос, – медленно сказал я. – В настоящий момент я не верю ни вам, ни ей. Дайте мне время, спрячьте свой револьвер, и тогда мы сможем…
– Через десять секунд я уже буду знать об этом, – сказал он спокойно.
– Что будете знать?
Я оцепенело смотрел на него.
– Что произойдет… – Он снова провел рукой по усам. – Уйду ли я окончательно или где-то там имеется потусторонний мир.
– Только не глупите! – вскричал я.
Внезапно Янос улыбнулся.
– Другого пути для меня нет. Всего вам хорошего, лейтенант! Кто знает, может быть, мы еще встретимся, когда придет ваш час.
Он не спеша поднял тяжелый револьвер тридцать, восьмого калибра, плотно прижал дуло снизу к подбородку и нажал на спуск.
8
Доктор Мэрфи вернулся обратно в гостиную, увидел, что я стою у бара, и направился прямо ко мне.
– Дайте мне что-нибудь выпить. Все равно, что, – сказал он. – Но лучше двойную порцию.
Я налил в стакан виски и протянул ему.
– Как себя чувствует миссис Янос?
– Вы хотите с ней поговорить?
– Да, сейчас.
– Чувствует она себя вполне хорошо. Но я сделал ей укол. Такой дозой снотворного можно усыпить и слона. Так что она сейчас спит.
– У нее серьезные ранения?
– Завтра у нее вырастет шишка на лбу, но ничего серьезного с головой не произошло.
– А спина?
– Спина какое-то время, конечно, поболит, а потом все постепенно подсохнет и пройдет. Вы, как мне кажется, очень беспокоитесь о здоровье этой дамы?
– Не уверен, что «беспокоюсь» – подходящее слово, – сознался я. – Судя по всему, это самая настоящая бестия. Но и ее супруг, видимо, ни в чем ей не уступал.
– Это тот, которого увезли десять минут тому назад?
– Он самый, – подтвердил я.
– Меня, конечно, это совершенно не касается, – заметил он, – но все-таки было бы очень интересно знать, какой метод вы применили на этот раз, Эл?
– Опять вы хотите порекомендовать мне что-нибудь весьма оригинальное, – буркнул я.
– Да, понимаете, Эл, в этой истории полно трупов, – ответил он. – Поэтому последний из оставшихся в живых неизбежно должен оказаться убийцей, не так ли?
– Действительно, очень оригинальная мысль, – ответил я, – и очень смешная. Если бы я не боялся порвать мышечные связки, я бы уже катался от хохота.
– Кстати, сегодня вечером я произвел вскрытие Эндерсона, – сказал Мэрфи. – Все свидетельствует о том, что он уже трое суток мертв, а не двое. Говорю вам на тот случай, если это имеет какое-нибудь значение для вас. А горло его было перерезано точно таким же манером, как и у первого, – справа налево. Со стороны убийцы. Поэтому можно с уверенностью сказать, что убийца не был левшой. Это имеет какое- нибудь значение?
– Возможно, – медленно ответил я. – Да, наверное, все-таки имеет.
– Очень рад, что смог оказаться хоть чем-нибудь полезен, – сказал он, недоверчиво глядя на меня.
