человеке, то тогда этот человек красив. Этот человек обладает красотой Дхаммы в теле, в речи и в уме. Эта красота не имеет ничего общего с внешностью, богатством, уровнем образования, хотя тот, кто обладает к этому ещё и внешней красотой, красив таким образом и внутренне и внешне. Если вы должны выбрать между внутренней и внешней красотой, какую вы предпочтёте? Подумайте над этим.
На вопрос о том, что такое «благо», материалист ответит, что благо состоит в получении. Получить это и сделать это «моим» — это благо, а всё остальное не благо. Давайте рассмотрим этот вопрос. Давайте посмотрим на себя и на других людей, на всех людей в стране, и посмотрим, что они считают благом. Они все ответят, что вещи, которые они получают и процесс их получения — это благо, не так ли? Некоторые посчитают что-то благом только тогда, когда другие посчитают это благом. Они думают так: «Если все считают, что эти и те вещи хорошие, то почему же я должен не соглашаться? Как я могу быть тем, у кого другое мнение?» Будда никогда так не думал. Даже если бы каждый человек в стране с ним не согласился, он не стал бы возражать. Для него благо должно было быть неподдельным благом. А неподдельное, искреннее благо состояло в свободе от печали, волнения, страдания, невежества. Подлинное благо должно было состоять из чистоты, ясности, спокойствия.
Некоторые поздние школы дополняли это определение. Было множество школ, которые входили в моду, а потом выходили из неё, подобно модным мужским майкам. Каждая из них представляла собственную концепцию о том, что является благом. Каждая была известна в своём регионе, и эта известность продолжалась довольно короткое время. В каждом историческом периоде благом считалось то или иное; в следующем периоде думали уже по-другому. Эти виды блага являются заблуждением и обманом.
Что касается высшего и подлинного блага, которое человеческие существа должны достичь в этой жизни, то нет ничего превыше спокойствия, которое может быть найдено в Дхамме. Только одно это может называться «благо».
Теперь поговорим об «истине». У каждого из нас есть глаза, уши, нос, язык, чувствительное к прикосновениям тело, поэтому каждый из нас может определять вещи как истинные, о чём нам говорят наши глаза, уши, нос, язык, тело. Мы можем проверять и подтверждать наличие материальных вещей. Мирская истина, которая не имеет ничего общего с Дхаммой, это предмет того, что мы видим или чувствуем или верим, что это правда. Мы находимся в заблуждении относительно природы вещей и причинно- следственных связей, и относительно того, что всё это постоянно изменяется. То, что является правдой в настоящий момент, может не быть таковым в следующий момент. Даже законы науки подвержены изменению, и учёные об этом прекрасно знают. «Закон», который на каком-то этапе твёрдо принимается за истину, на следующем этапе отбрасывается. Это потому, что истина в определённом моменте времени является функцией нашей способности постичь это, функцией наших средств для тестирования и подтверждения этого. Это мирская истина, которая не имеет ничего общего с Дхаммой.
Настоящая истина никогда не изменяется. В определении «страдания» нам нужно найти подлинное страдание; «свобода от страданий» должна быть подлинной свободой от страданий; «причина страданий» должна быть подлинной причиной страданий; «путь к уничтожению страданий» должен быть подлинным путём, а не ложным. Эти истины — это особые истины Будды и всех просветлённых существ. Давайте рассмотрим истину или истины таким образом. Глобальная цель образования в любом виде — это получение истины. Цель всей философии — найти истину. Однако, как и все вещи, философия и образование неполны, поверхностны и отражают только половину. Они ходят вокруг да около, не имея никакого шанса найти истину. Чтобы найти истину, давайте сконцентрируем наше внимание на наиболее важном предмете из всех — вопросе о страдании (дуккха), и уничтожения страдания. Реализовать эту истину означает найти наиболее ценную, наиболее полезную и лучшую вещь, которая только есть, хотя существует и бесчисленное множество других вещей, которые мы можем исследовать, однако это не принесёт нам пользы. Вот почему Будда говорил: «Только одной вещи я учу: страданию и прекращению страдания». Существует бесчисленное множество других вещей, о которых он мог бы говорить, но когда его о них спрашивали, он молчал. С самого первого дня он говорил только об одной вещи, наиболее полезной из всех.
Наконец мы подошли к слову «справедливость» или «правильность». В этом мире может быть так, что «сила — это справедливость», или же «выгода — это справедливость», или показания свидетеля будут основой для справедливости. Если свидетель лжёт или ошибается по отношению к точности своих показаний, то предполагаемая справедливость будет полностью обманчивой. Подлинная справедливость может основываться только на Дхамме. Справедливость, основанная на мирских критериях — это мирская справедливость. Она всегда внешняя и относительная. Справедливость, основанная на Дхамме, полностью лишена человеческой ошибки. Он совершенна. Примером тому может послужить закон каммы, закон непостоянства, страдания, бессамостности; истина о страдании, причина страдания, уничтожение страдания и путь, ведущий к уничтожению страдания. Они абсолютны и полностью справедливы. Они не отдают предпочтения кому-то; ни у кого нет особых привилегий по отношению к ним. Это законы природы, фиксированные и абсолютные.
Нам следует помнить о той справедливости, на которую мы может полностью опереться, сделать её нашим прибежищем. Не испытывайте страсти к мирской справедливости, которая всегда относительна. Не будьте слишком сильно за или против неё, поскольку она лишь такая, какая есть. Иногда мы можем не соглашаться с мирской справедливостью, иногда мы можем полностью её осуждать. Работа мирского правосудия иногда заставляет нас чувствовать себя великими, а иногда подавленными. Это невыносимая ситуация. Нам нужно такое правосудие, которое не заставит нас плакать, радоваться или волноваться о мирских делах. Такой вид правосудия может быть найден в принципах Дхаммы; это лучший критерий для справедливости. Если у нас есть Дхамма в качестве основы, мы сможем смеяться внутренне, а не внешне. Мы сможем всегда улыбаться, и это будет уничтожением страдания (дуккха).
Есть ещё одна вещь, о которой я хотел бы немножко сказать. Это талисманы — внешние и внутренние. Внешние талисманы — это те, что люди носят на шеях, лбах, запястьях. Они стали настолько привычными, что я ничего не буду о них говорить. Однако какую защиту они приносят на самом деле? Мы можем пойти и посмотреть на трупы убитых и обнаружить, что они носили талисманы. Мы можем видеть живых сильно страдающих людей, сжигаемых стрессами и беспокойствами. Чем больше депрессия, тем больше амулетов они одевают на свои шеи и тем чаще они выполняют ритуалы, например, выливание священной воды. И чем чаще они так делают, тем больше становится их беспокойство. Чем больше они это делают, тем больше они обманывают себя. Вот каковы выгоды от внешних талисманов.
Выгоды от внутренних талисманов, подлинных буддийских талисманов, полностью противоположны. Тот, кто носит талисман спокойствия, обретает чистоту, ясность, покой. Если, в конечном счёте, он носит лучший из всех талисманов, он пребывает в абсолютной пустотности, полной свободе от беспокойства и раздражения любого вида. Таков эффект талисмана Будды.
Всё, что здесь было сказано, попросту объясняет условия и характеристики, нужные для понимания взгляда вовнутрь. Куда нам нужно смотреть — вовне, или вовнутрь? Как нам смотреть? Какой из методов смотрения самый важный? Если мы преданны Дхамме, религии, Будде, то не остаётся ничего, кроме как спешить и практиковать взгляд вовнутрь. В частности, нам нужно потушить внутреннее страдание. Подлинное прекращение страдания — это внутренняя вещь. Это должно произойти изнутри. Поэтому нет никаких святых предметов, священных церемоний, божественных сил и личностей. Только одна Дхамма святая и священная.
Подлинная Дхамма — это реальность. Мы не говорим о «святости», поскольку Дхамма превосходит святость. По сравнению со словом «Дхамма», святость имеет незначительную ценность. Поэтому самое лучшее — это бросить все святые предметы и церемонии. Если кто-то привязывается к таким святым
