положено в телеинтервью, подносит микрофон к своему лицу и говорит:
- Видите этот автобус? Каждый раз, как мы останавливаемся заправляться, нам приходится выкладывать кому-нибудь кругленькую сумму, и на этот раз мы хотели бы выложить ее вам - по причине проявленного вами гостеприимства.
- Пускаться на такие расходы - безответственная авантюра,- вставляет Бэббс.
- Уберите отсюда эти камеры и микрофоны,- говорит парень.- Я вас не боюсь!
- Смею надеяться, что не боитесь.- все так же миролюбиво и просто говорит Кизи.- Знали бы вы, сколько денег сжирает эта малютка! Уму непостижимо!
'Ш-ш-у-уууу' - все это время в унитазах спускается вода, то с одной стороны, то с другой, этот шум вперемежку с журчанием проникает сквозь шлакоблочные стены, и вскоре начинает казаться, что в бескрайних просторах Соединенных ША не осталось ничего, кроме унитазов Чистой Уборной, раскрашенных безумцев да невесть откуда взявшихся кинокамер и микрофонов, и парень не выдерживает натиска и сдается. Такое ему в его фильм о Доблестном Американском Предпринимателе никак не вставить - н е т - н е т, н и к о и м о б р а з о м...
- Ладно, пусть поторопятся, иначе будут неприятности. - И он идет заправлять автобус. - Вся треклятая страна вылетает в канализационную трубу.
Однако они и не думают торопиться. Уокер звонит по платному телефону Фэй в Ла-Хонду. Бэббс дурачится с Чаровницей Гретхен на бетонированной площадке перед заправочной станцией. У Джейн Бёртон отвратное настроение: мы ведь в Нью-Йорк собрались, разве не так? - даже на школьном автобусе 1939 года можно было добраться быстрее. Чего мы ждем, ждем, ждем, ждем, зачем разыгрываем спектакли со старыми доходягами на заправочных станциях? Ага, во-первых, мы ждем Сэнди. Какого черта, куда запропастился Сэнди? А Сэнди - он не спал уже несколько дней, он охвачен неосознанным стремлением в ы й т и и з а в т о б у с а... не поспать, просто выйти... для... чего?.. пока не случилось:::::что? Сэнди оказывается возле мотеля, он внимательно разглядывает розовую от электрического света лужу в самом центре невесть чего... наконец кто-то его находит и приводит обратно. В великом фильме Сэнди получает прозвище Пешеход.
- Еще будут моменты,- говорит Кизи,- когда мы не сможем кого-нибудь дождаться. Так вот, либо вы в автобусе, либо вне автобуса. Если вы в автобусе и при этом отстали, вы его обязательно разыщете. Если же вы с самого начала вне автобуса - то и черт с вами.
Однако подобные разъяснения никому не требовались. Все уже превращалось в аллегорию, постигаемую совместными усилиями, особенно это: 'Либо вы в автобусе... либо вне автобуса'.
Исключение составляет лишь девушка Хейджена Красотка Колдунья. Похоже, она вообще не выходит из автобуса, даже помочиться. Она сидит сзади, откинувшись на спинку сиденья, и на ней ничего нет, только колени прикрыты одеялом, она молча сидит, втиснув ноги в тесный угол, выставив наружу маленькие голые грудки, и смотрится настоящей ведьмой. В автобусе она или вне автобуса? Ей уже по нраву не прикрываться ничем, кроме одеяла, а при желании она сбрасывает и одеяло. Возможно, в этом заключается ее вещь, она занимается своей вещью, и г р а е т с я с е б е с к о л ь к о в л е з е т, пока автобус мчится все дальше, в сторону Хьюстона, штат Техас, и в великом фильме она становится Совершенно Голой - то и дело отключается, не закрывая, однако, глаз, глядя прямо перед собой, но в следующее мгновение уже приходит в себя и хохочет - полная жизни Совершенно Голая. Все пытаются не обращать на это ни малейшего внимания, но ей уже достаются взгляды, не имеющие никакого отношения к тому, что она ничем не прикрыта ну и что такого, подумаешь! - а она уже превращается в крайне прикольного экстрасенса. Она то и дело подходит к кому-нибудь, кто ни черта не говорит, смотрит ему в глаза всеохватным взглядом полнейшего кислотного взаимопонимания: наши мозги это единый мозг, вот мы с тобой и п о б о л т а е м, ты и я,- и говорит: 'А-а-а-а-а, ты и вправду думаешь об этом, я знаю, что ты хочешь сказать, а ты-ы-ы-и- иииииииии?' - заканчивая плавным, слегка дребезжащим смехом, будто и впрямь только что прочла ваши мысли и поняла, что в мозгу у вас - ничего, кроме нелепейшего на свете дерьма, в мозгу у вас ииииииии...
СОВЕРШЕННО ГОЛАЯ в черном одеяле... Дотянувшись до самой себя, проснулась она как-то утром и видит: со всех сторон к ней липнут БОЛЬШИЕ МУЖЧИНЫ, обступают ее и ей угрожают голосами своими и видом, вожделением вечным ей внутрь проникают, непристойно облапывают ее, и она вожделеет, но вдруг начинает смеяться, СМЕЯТЬСЯ над всей этой жуткой нелепостью... ...но никто не пытался ей помешать, ни разу никто не попрекнул ее ни за параноидальные отключения с безумными взглядами, ни за маниакальные вспышки с воплями, никто ее не попрекнул - играйся себе, никто не попытался остудить сей воспаленный мозг, уже вытекающий из Совершенно Голой в эти чертовы подпрыгивающие - д а о с т а н о в и т е с ь ж e! - воздушные струи, создаваемые автобусом, несущимся со скоростью семьдесят миль в час в глубь Техаса: ведь все происходило так, как было предписано самим Кизи еще в Сан-ХуанКапистрано, так, словно в автобусе существовала некая шкала реагирования, от отрицательного до положительного, ни к чему нельзя было относиться отрицательно, на все следовало реагировать положительно - п л ы т ь п о т е ч е н и ю, - хладнокровие каждого должно было подвергнуться испытанию, и вскричать 'Нет!', что бы ни произошло, означало этого испытания не выдержать. К тому же... разве Кизи не выдержал этого испытания первым? Разве Бэббс не уводил куда-то Чаровницу Гретхен и разве, вернувшись, кто-нибудь из них чувствовал хоть малейшую скованность по этому поводу? И разве не Уокер звонил в Ла-Хонду с каждой станции обслуживания в Америке? Все правильно, плыви по течению. И они плыли по течению, по всему треклятому течению Америки. Автобус вихрем врывается на станции взимания дорожных сборов за проезд по автостраде высшего класса, а микрофоны на крыше ловят всю трескотню, трезвон и невнятное бормотание служителя станции, визжат тормоза, переключаются передачи, - все звуки подлинной Америки, которые сплошь и рядом остаются незамеченными, возвращались здесь, многократно усиленные, в автобус, а хейдженская камера запечатлевала в это время лица - лица в Фениксе, полицейских, владельцев станций обслуживания, борцов и дезертиров Америки, затаскивая всех в их общий фильм, все это было завоевано и свалено в автобусе в кучу. Мчится по Америке автобус с микрофонами, которые ловят все подряд, весь грохот, и в этом стремительном движении микрофон на крыше чует приближение беды и - с к о к - к - к - к к к - к - к - несется вперед, грохоча над асфальтом, и вдруг - ц о к - и нет его, ни звука. Каким-то образом микрофон отцепился от крыши, грохнулся на асфальт и тащился некоторое время за автобусом, пока наконец совсем не оторвался... а Сэнди не в силах в это поверить. Он ждет, что кто-нибудь скажет Кэссади остановиться, вернуться и подобрать микрофон, ведь Сэнди столько времени и любви потратил на его установку, это была его вещь, его вклад в общую мощь - однако вместо этого все галдят, выкрикивая комментарии по поводу получившегося звука: 'Блеск! Слыхали?.. блеск!' - словно все они синхронно настроились на нечто прежде неслыханное, нечто уникальное, звук предмета, микрофона, упавшего на американский асфальт, на нерегулируемую дорогу при скорости семьдесят миль в час,похоже, все это записалось на пленку, и в их распоряжении всегда будет момент, мгновение, в которое чтонибудь, к т о - н и б у д ь отрывается от течения и падает на Великую Автостраду на скорости семьдесят миль в час... а они записали это на пленку - и воспроизводили теперь с переменным запаздыванием: скок-к-к-к-кк-о-к-к-к-к- ок-к-к-к-к-о-к-к-к-у-у-ууууууууу.
У-у-у-у-уууууууу - Совершенно Голая ведет себя все более странно: дрожа, кутается в черное одеяло, потом его отбрасывает, в подскакивающей призрачной дымке подскакивает в безумных вибрациях маленький багровый нимб над ее головой - наконец они въезжают в Хьюстон и направляются к дому Ларри Макмёртри. Они тормозят у дома Макмёртри в пригороде, дверь дома открывается и выходит Макмёртри, худощавый, немного бледный, с виду добродушный и застенчивый, семенит на улицу вместе со своим маленьким сынишкой, Кэссади открывает дверь автобуса, чтобы все могли выйти, и вдруг Совершенно Голая испускает пронзительный крик: 'Фрэнки! Фрэнки! Фрэнки! Фрэнки!' - это имя ее собственного сынишки, отнятого после развода... она сбрасывает одеяло, выпрыгивает из автобуса, несется по пригороду Хьюстона, штат Техас, совершенно голая, подбегает к малышу Макмёртри, хватает его на руки и прижимает к своей тощей груди, обливаясь слезами и крича: 'Фрэнки! ох, Фрэнки! мой маленький Фрэнки! ox! ox! ox!' - а Макмёртри понятия не имеет, что же ему ради всего святого делать. Для пробы он касается рукой ее совершенно голого плеча и говорит;
'Мэм! Мэм! Минутку, мэм!' - а в это время вываливающиеся из автобуса Проказники... замирают. Автобус стоит. Ни грохота, ни безумных подпрыгиваний и вибраций, ни безумных лучей автомобильных фар, ни пленок, ни микрофонов. И только Совершенно Голая, с чужим малышом на руках, подпрыгивает и
