коммерсант - металлического цвета костюм, белая рубашка и галстук.
- Интересно знать, какого дьявола ты тут торчишь? - говорит Пейдж.
- Привет, амиго, - отвечает парень, ничуть не смутившись. Говорит он по-английски. - Я думать, может, купить этот дом. Вы любите здешний пляж?
- Да! Да! Именно! Именно! Именно! - говорит Бэббс. Напускная дружелюбная ухмылка Бэббса достигает такой силы воздействия, что парень на миг теряет самообладание, но тут же вновь собирается с духом.
- Да?
- Да! Да! Именно! Именно! Именно!
- Да. Я рад. В таких вещах я любить мнение других людей. Ну ладно... пока, амигос! - и он направляется к выходу.
- Пришли нам снимки, если они выйдут нормально,- говорит Бэббс.
- Снимки?
- Да! Да! Именно! Именно! Именно!
- Какие снимки?
- Наши. Мы любим фотографироваться. У нас уже целый альбом. Мы любим снимать с к р ы т о й к а м е р о й, понимаешь? Готов спорить, что и у тебя такие снимки найдутся.
- Да. - Выражение лица у мексиканца весьма задумчивое. - Вот что, друзья, наверно, вы можете мне помочь.
- Да! Да! Именно! Именно! Именно!
- Я из мексиканской Военно-морской разведки, и, наверно, вы можете помочь... нам. У нас есть сведения, что в здешних водах действовать русские подводные лодки.
- Под-вод-ные лод-ки! - произносит Бэббс в полнейшем напускном изумлении.
Некоторые из Проказников собрались перед ла каса гранде понаблюдать, как Бэббс, Пейдж и мексиканец выходят из крысиного коттеджа.
- Да, - говорит мексиканец. - У нас есть сведения, что эти подводные лодки ночью плавать у самого берега, в этих самых водах. Вы ничего такого не замечать?
- З а м е ч а т ь! - говорит Бэббс. - Клянусь Богом, з а м е ч а т ь! Приезжай как-нибудь ночью! По ночам их тут просто адское количество, уснуть невозможно от сигнальных огней. Они светят прямо в окна и страшно мигают, это явно зашифрованные ш п и о н с к и е с и г н а л ы. Ш п и о н с к и е. Но мы с этим покончим. Над этим у нас серьезно торчит не одна светлая голова. Хотя бы вот этот парень, - он показывает на Пейджа, продолжая без умолку рассказывать о неслыханно беззастенчивых действиях русских подводных лодок в здешних водах, а в это время через дорогу к ним направляется Кэссади, он подбрасывает на ходу свою кувалду с одним оборотом, с двумя и тремя, заставляя ее выписывать в воздухе восьмерки, ловя ее за спиной и тому подобное, но ни разу при этом на них не взглянув. Кэссади берет кирпич, устанавливает его на заборе, футах в пятнадцати от мексиканца, не произнеся при этом ни слова и даже не повернувшись в их сторону, непрерывно подергивая руками и дрыгая ногами в ритме своего внутреннего Джо Кьюбы. Затем он вновь удаляется на ту сторону дороги.
- Да,- говорит мексиканец.- Пожалуйста, можно попросить вас вот о чем? У нас есть донесение о том, что один из этих русских мог высадиться с подводной лодки на берег. Рост примерно пять футов одиннадцать дюймов... мускулистый... на вид около тридцати лет... у него... светлые волосы, волосы виться, на макушке иметь маленькая лысина... Вы не видеть похожий человек?
- О д и н из этих русских! - восклицает Бэббс. Ты бывал в Съестном Ряду?
- В Съестном Ряду?
- Да! Да! Именно! Именно! Именно! На рыночной площади. На рыночной площади только и слышишь, что русскую речь. Русских там пруд пруди. Это уже д а в н о всем известно, старина!
Мексиканец наклоняет голову и сквозь темные очки пристально смотрит на Бэббса, точно пытаясь поместить его в фокусе...
...и именно в этот момент...
ФИИУУФИИУУФИИУУФИИУУФИИУУФИИУУ
...Кэссади, стоя в двадцати футах от них на той стороне прибрежной дороги, запустил, хорошенько раскрутив, свою четырехфунтовую кувалду, и та, вращаясь, как кривой мексиканский нож, превратила в ничто установленный на заборе кирпич - в пятнадцати футах от мексиканца.
- Да, - говорит мексиканец. - Спасибо, друзья.
После чего он поворачивается, торопливым шагом удаляется по дороге в сторону своего седана, садится в него и убирается восвояси.
На следующий день, однако, этот типчик вновь вприпрыжку прохаживается вдоль прибрежной дороги, и Бэббс выходит ему навстречу.
- Амиго! - говорит мексиканец. - Ну как, видеть сегодня русских?! сияя при этом широченной ухмылкой, точно желая сказать: мы-то с тобой в курсе, приятель, что это просто удачная шутка.
Тогда Бэббс взвешивает все за и против и говорит, пойдем, мол, в полинезийский ресторан, там все и обсудим. Как мужчина с мужчиной.
Мексиканец не возражает, и они направляются в город, в полинезийский ресторан. Что ж, по крайней мере, удалось увести этого типа подальше от ла каса гранде. Кизи учитывал такой вариант и готов был уносить ноги в одной из машин. Он мог бы скрыться и в джунглях, но джунгли - сплошная бредятина. С другой стороны, дорога из города тоже не подарок. Если кольцо вокруг него и вправду сжимается, то Трасса 15 наверняка перекрыта, и ему ни за что не выбраться. Ну ладно, в любом случае из ла каса гранде надо валить. И они со Стоуном садятся в машину Стоуна и едут на обрывистый берег, а по дороге для более глубокой оценки ситуации делают по паре затяжек.
Остановившись на берегу, они смотрят вниз на гниющий красный прилив. Едрючий красный прилив. Они со всех сторон обмозговывают ситуацию, и Кизи принимает решение: нет смысла ни бежать в джунгли, ни прорываться сквозь дорожный заслон. Это и х игра, игра в 'полицейских и воров'. Это и х фильм, а свой фильм они знают вдоль и поперек, о н и знают, чем он кончается, знаем, чем он кончается, и м ы. После развеселой погони торжествует справедливость, и в последней части Беглец, в ужасе от своей наркоманской жизни, жрет навозную пыль. Единственный выход - превратить этот фильм в фильм Проказников и вообразить, что в фильм Проказников попал этот металлический типчик. Некому ведь прибежать жаловаться - мол, фильм, мамочка, стал неитересный, слишком он стал, мамочка, ж и з н е н н ы й. Надо верить в провозглашенные принципы, майор, надо верить!.. иначе сядешь в лужу, и никто тебя не услышит... Они заговаривают о виденных ими фильмах про Беглецов, где Беглецам удается взять верх, и в памяти у них всплывает 'Касабланка', картина с Хамфри Богартом. Богарт во время второй мировой войны скрывался в Касабланке, в марокканской пустыне, где держал ресторан и оказывал пособничество борцам Сопротивления из Европы, а фэбээровец вроде нациста или французского вишиста, короче, коп-злодей, заявляется к нему и устраивает допрос.
- С какой целью вы приехали в Касабланку? говорит он.
- Я люблю море,- отвечает Богарт.
- Здесь нет никакого моря, - говорит коп-злодей. Мы в самом центре пустыни.
- Да? - удивляется Богарт. Значит, меня неправильно информировали.
Он самый! Фильм! И Стоун с Кизи едут к Бэббсу и мексиканскому типчику в бар полинезийского ресторана.
Мексиканец с Бэббсом времени даром не теряют. На столе стоят шесть или восемь бутылок пива, а пьяный и весьма экспансивный мексиканец, бурно жестикулируя, настоятельно просит их сесть за стол и возобновляет разговор. Он интересуется именем Кизи, и Кизи говорит: 'Сол Альманде'. Бэббс уже назвался липовым именем, а Стоун объявляет, что он из журнала 'Эсквайр'. Мексиканец с таким видом изучает полученный Стоуном от 'Эсквайра' расходный чек, словно документ в высшей степени сомнительный. Затем он вытаскивает из внутреннего кармана пиджака бумажник, раскрывает его и демонстрирует большую бляху, на которой стоит цифра '1'.
- Что это? - спрашивает Бэббс.
- Это?! Я - агент нумеро уно!
- Тай-ный А-гент Но-мер О-дин! - произносит Бэббс.
