Я не нашел в себе мужества подобрать эту умирающую тряпичную куклу и отнести ее на руках в машину. Вместо этого я схватил ее за руку и поволок за собой, словно мешок.
Открыв дверцу машины, я затолкал тело Вестал внутрь, потом захлопнул дверцу и несколько мгновений пытался перебороть нахлынувший приступ тошноты.
Дело было сделано; теперь в опасности была уже моя жизнь.
Я вспомнил про булыжник. Пробежав назад, я подобрал его, что было сил швырнул в сторону зияющей пропасти и бегом вернулся к машине. Запустив двигатель, я вывернул руль, чтобы направить «роллс-ройс» на край дороги и, когда машина покатилась в нужном направлении, отступил.
Мощные фары выхватили из темноты белое ограждение. В следующий миг тяжелая машина проломила его, на миг зависла и ухнула вниз.
Я стоял, прислушиваясь к гулким ударам о скалы, пока не раздался последний, самый сильный звук тяжелого удара, и все стихло.
Я подбежал к пролому в ограждении и заглянул вниз.
Машина пролетела примерно двести футов и застряла в щели между двумя огромными валунами. В следующий миг из-под капота вырвался тонкий язычок пламени, и еще через несколько секунд «роллс- ройс» превратился в полыхающий костер.
Перекинув ногу через подоконник, я услышал свой собственный голос, который говорил: «В дополнение к нашему телефонному разговору и письму от сего дня сообщаю, что подтверждаю нашу договоренность относительно данной недвижимости в Иден-Энде…'
Сладостнее звука мне еще слышать не приходилось за всю жизнь.
Ева стояла возле стола, глядя на меня неестественно расширенными глазами. Магнитная лента медленно ползла мимо записывающей головки; мой голос, который обеспечивает мое алиби, продолжал говорить.
Я вскарабкался на подоконник и тихо сполз на пол. Мой комбинезон вымок до нитки. Ботинки были покрыты грязью. Руки тоже были перепачканы.
Ева схватила полотенце и большую губку со стола и быстро сунула мне.
— Скорее! Он ждет уже больше получаса. Ленты хватит еще на две минуты.
Я поспешно вытер руки и лицо. Потом сорвал комбинезон.
— Как я выгляжу? Она кивнула.
— Одевайся.
Я взял у нее свой пиджак и облачился в него, потом вытер ботинки губкой и причесался.
Ноги мои так одеревенели, что я с трудом стоял. Ева протянула мне полстакана неразбавленного виски.
— Выпей.
Она все предусмотрела. Виски обожгло мне горло, но придало сил.
— Вытри лицо.
Я обтер лицо полотенцем, взял у Евы сигарету и прикурил из ее рук.
— Все в порядке, Чед?
— Да.
— Ты должен идти к нему.
— У тебя все было гладко?
— Да. Я уже начала было волноваться, но ты поспел вовремя.
Я ощутил огромное облегчение.
— О'кей, я готов.
Ева свернула вместе полотенце, губку, комбинезон и шапочку и запихнула в глубину ящика моего стола.
— Я его выключу.
Она остановила магнитофон. Внезапно наступившая тишина оглушила как раскат грома.
Я глубоко вздохнул, пересек комнату и распахнул дверь. Блейкстоун сидел в кресле-качалке и листал журнал.
— Прости, Райан. Я не хотел заставлять тебя столько ждать.
Он уныло усмехнулся.
— Ничего. Ты всегда так вкалываешь дома?
— Просто миллион дел навалился. Заходи. Когда он вошел в кабинет, Ева проскользнула мимо нас и прошла через гостиную в холл.
— Выпьешь что-нибудь, Райан?
— Еще рюмочка не помешает. Мисс Долан уже поухаживала за мной.
Он сел в кресло возле моего стола.