напоминали мне пару собак, поджидающих удачного момента, чтобы вцепиться друг другу в горло. И как это часто бывало в случае с Карсуоллами и Франтами, у меня появилось чувство, что все вокруг знают больше меня, причем знают что-то неприятное.
Но это была не единственная тайна, окутывавшая миссис Джонсон. Когда они с миссис Франт обменивались завуалированными колкостями, я вспомнил замечание мисс Карсуолл, высказанное подле церкви. Якобы она видела миссис Джонсон на Пэлл-Мэлл. А миссис Джонсон яростно отрицала и говорила, что не была в Лондоне всю осень. Она так пылко возражала, совсем как Фанни…
Как Фанни…
При мысли о некогда любимой девушке, которую, к моему облегчению, мне не удалось завоевать, в сознании возникло и иное воспоминание. Я вспомнил черноволосую даму, садившуюся в экипаж на Саутгемптон-роу. Я видел ее в октябре, в тот день, когда забирал Чарли Франта в школу. Она тоже напомнила мне о Фанни, как и миссис Джонсон, и чем дольше я размышлял над этим, тем больше убеждался, что это вполне могла быть миссис Джонсон. Саутгемптон-роу ведет на площадь Рассела. Но миссис Джонсон изо всех сил отрицает, что знает район.
— Рут только за смертью посылать, — сказала миссис Джонсон после очередной паузы. — Как же удобно, когда в твоем распоряжении множество вышколенных слуг.
— Уверена, мы прибавили бедняжке работы, — миссис Франт откашлялась. — Было очень приятно увидеться с капитаном Джеком Руиспиджем вчера. Он так тепло отзывался о моем отце.
— Да, мой кузен Джек просто душка, — миссис Джонсон замолчала в нерешительности, словно фехтовальщик, прикидывающий точность удара. — Если у него и есть недостатки, так это желание нравиться, особенно дамам.
В этот момент вошла служанка с одеялами, подушками и нюхательной солью. Чтобы пропустить ее, я встал с дивана, подошел к маленькому эркеру и выглянул на улицу. Низкий неподстриженный кустарник жался к стене дома, окно частично загораживали зеленые листья лавра.
Невольное восклицание сорвалось с моих губ. На мгновение среди этой буйной растительности я увидел чье-то лицо.
— Что случилось, мистер Шилд? — взволнованно спросила миссис Франт.
44
Откуда я мог знать, что миссис Джонсон — при всей ее бедности и отшельническом образе жизни, играет столь важную роль в разворачивавшейся вокруг меня драме? Да, она из тех людей, кто с трудом скрывает эмоции. Я уже заподозрил, что мисс Джонсон недолюбливает мисс Карсуолл. А после визита в Грандж-Коттедж убедился, что она и к миссис Франт питает неприязнь, граничащую с ненавистью. Но в тот момент я не догадывался о причинах неприязни. Поскольку я пребывал в неведении, то неверно понял происходящее.
Как только приехала коляска с миссис Керридж и Чарли, мы распрощались с хозяйкой с неподобающей поспешностью. Даже когда мы выдвинули центральное сиденье, в коляску поместилось только трое, так что мы с Чарли пошли домой через парк. По дороге я обернулся и посмотрел на дом миссис Джонсон с неряшливым садом.
— Что вы высматриваете, сэр? — спросил Чарли.
— Мне показалось, что я видел какого-то человека в саду, когда мы были в доме, — ответил я, понимая, что нужно сказать правду, поскольку Эдгар непременно расскажет другу о произошедшем. — Но миссис Джонсон уверяла, что я ошибся, и сказала, что в саду никого не может быть, поскольку она рассчитала садовника в октябре. Я видел только часть лица и лишь на долю секунды. Это могла быть и женщина.
— Может, вор? — предположил Чарли. — Или чья-то шутка?
— Маловероятно, чтобы вор шастал среди бела дня, да еще когда дом полон народу, — улыбнулся я. — Скорее бродяга.
Когда мы добрались до особняка, то нашли Эдгара в гостиной в компании дам. Он лежал на диване, а вокруг него суетились миссис Ли и миссис Франт, тогда как мисс Карсуолл сидела у камина и просматривала газету. За врачом уже послали, но миссис Ли разделяла мою уверенность, что у Эдгара просто растяжение. В поддержку диагноза она рассказала множество анекдотов о злоключениях своих сыновей, братьев, племянников и кузенов. Мальчик определенно выглядел лучше — к нему вернулся румянец, и когда Эдгар обернулся к нам с Чарли, лицо было почти таким же оживленным, как обычно.
— Хоть бы они перестали сюсюкать, — тихонько пожаловался Эдгар Чарли. — У меня и нога-то почти не болит, если на нее не наступать. А мы даже не начали искать клад.
Весь день я не находил себе места. Я не мог забыть лицо, которое видел из окна Грандж-Коттедж. Я пытался убедить себя, что мне показалось и это всего лишь игра света на листьях. Я напомнил себе, что видел лицо лишь краешком глаза, а миссис Джонсон — разумная женщина, и у нее нет причин лгать.
Я размышлял, стоит ли поделиться своими подозрениями, пусть и беспочвенными, с мистером Карсуоллом. В Лондоне мы пришли к выводу, что Генри Франт, возможно, все еще жив, хотя тело, найденное на Веллингтон-террас, было опознано в ходе расследования и теперь гниет под именем Франта на кладбище подле церкви Святого великомученика Георгия. А если он жив, то не может себе позволить рисковать — банкрот, растратчик и, возможно даже, убийца. Но у меня не было ни одного конкретного доказательства, что Франт действительно жив.
Никаких доказательств, лишь тени, увиденные краем глаза, намеки, услышанные краем уха, да желтый палец в сумке, висевшей на двери дантиста. Но возможно и другое — человек, мелькнувший в окне, и есть Генри Франт. Я поймал себя на том, что меряю шагами холл.
Дверь в библиотеку приоткрылась. Я услышал резкий голос мистера Карсуолла, который говорил так тихо, что я не мог разобрать слов. Ему отвечал звонкий голос. Я, дрожа от волнения, понял, что второй голос принадлежит миссис Франт. Я не собирался подслушивать и хотел было уйти, но внезапно они заговорили громче.
— Уберите от меня руки, сэр! — воскликнула миссис Франт, и затем последовал какой-то хлопок, вероятно пощечина. — Я не потерплю подобного обращения!
— Значит, вы глупы, мадам, — ответил Карсуолл. — Вспомните, на чьи деньги куплено это платье, кто вас кормит, кто платит за то, чтобы ваш сын вырос джентльменом.
Я отпрянул и спрятался за дверью. У меня пропало желание делиться своими подозрениями с мистером Карсуоллом. София Франт появилась в дверях библиотеки, ее лицо полыхало румянцем. Она порхнула через холл к лестнице, но застыла на мгновение и обернулась. И заметила меня. Мне хотелось сказать: я не специально подслушивал и не собирался подглядывать. Кроме того, мне хотелось помочь ей, поскольку услышанного хватило, чтобы понять суть разговора.
Миссис Франт пристально посмотрела на меня. Ее губы были слегка приоткрыты, а рука замерла на перилах. Изящная и странным образом торжественная поза, словно миссис Франт приняла ее по прихоти художника-портретиста. Она всхлипнула, отвернулась, засеменила наверх и скрылась из виду.
45
Следующий день, первый понедельник после Рождества, принес неожиданные новости. Один из слуг съездил за почтой и вернулся сразу после полудня. Мистер Карсуолл забрал кипу писем в библиотеку, но весь дом замер в предвкушении. Несколько минут спустя старик зашел к дамам в гостиную.
— Дорогая, я получил письмо от мистера Ноака, — сообщил он к мисс Карсуолл. — Он сейчас лечится минеральными водами на курорте Челтнема, насколько я понял, по рекомендации мистера Аллана. На следующей неделе Ноак собирается в Южный Уэльс, его интересует тамошнее горнодобывающее оборудование. В письме он спрашивает, можно ли заехать к нам, поскольку он будет проезжать
