сообщества, которое глубоко изменит общество, продвинет его далеко вперед и поднимет на новый уровень, - это не задача власти, а задача борцов и революционеров. При этом власть будет его порождать, а не оно - власть. Его задачи будут задачами народа, и оно будет существовать для борьбы.
- Я считаю, что нет ничего невозможного в существовании организованного сообщества, даже под сенью власти. У него могут быть некоторые черты сообщества в традиционном его понимании, но не все, и в этом случае оно изменит к лучшему определенную сторону жизни людей, но не всю их жизнь.
- Как это, Забиба?
- Когда формируется организованное сообщество и ты являешься его частью, сделай его частью народа и опирайся в нем не на тех, кто обладает чрезвычайным влиянием, высоким положением или огромной собственностью, а на обычных людей. Сделай так, чтобы его основу составляли самые малоимущие. А сделать все это ты не сможешь, пока сам не станешь частью народа.
- Но как я могу стать частью народа, Забиба, если на самом деле я его царь?
- Ты должен всей своей душой и совестью, всей жизнью и помыслами быть частью народа. Поставить перед народом и организованным сообществом высокую цель, которая соответствовала бы значению нашего государства и его роли в жизни и миссии человека в ней. Вести народ и организованное сообщество к этой цели честно и добросовестно и не позволять торговать принципами. Призвать всех, кто чист делами и помыслами, и самому делать то, к чему призываешь свой народ и организованное сообщество. Быть честным и справедливым с самого начала и до самого конца.
- Но разве то, о чем ты говоришь, Забиба, так просто?
- Это трудно, мой царь, но именно потому, что это трудно, успех твой сохранится надолго, его не разрушит ветер перемен, как это бывает с теми достижениями, которые даются легко. То, что дается легко, люди обычно не берегут. Поэтому оно уходит так же легко, как и появилось, уступая место чему-то следующему.
- Ты права, Забиба. Нам следует продолжить нашу беседу, чтобы выяснить, что все-таки лучше, но сделаем это потом.
- Как тебе будет угодно, мой царь.
- Но прежде, чем мы закроем дверь обсуждения, я хочу высказать опасение, как бы между мужами из организованного сообщества и представителями власти не возникло противоборство. Что, если члены этого сообщества начнут соперничать с власть имущими за их привилегии вместо того, чтобы заботиться о том, что полезно для народа и государства?
- Может случиться и так, мой царь, если все будет оставаться как есть. То есть если просто добавить к уже существующим элементам государства еще одно название: организованное сообщество. Но если дела пойдут по схеме, о которой мы только что говорили, если ты поставишь перед организованным сообществом задачи в свете высоких целей, служащих интересам народа, если организованное сообщество выйдет на арену жизни, на которой найдется место для риска и самопожертвования, тогда оно получит право руководить народом и будет руководить им без принуждения. В этом случае ты сможешь распределить все роли так, чтобы у каждого были свои обязанности и чтобы между членами организованного сообщества и представителями власти не возникало противоречий и соперничества. Я считаю, что с практической точки зрения в любое время, на любом уровне и в любых условиях абсолютное разделение этих категорий невозможно.
Коридор, по которому они шли, был длинным и сумрачным, потому что свечей, расставленных у стен, не хватало, чтобы освещать их путь в покои царя.
Сказала Забиба:
- Ты не замечаешь, мой царь, что этот коридор, да и весь дворец, кажется диким и безлюдным?
- Так может показаться потому, что в коридоре и в некоторых помещениях дворца нет выходящих наружу окон. А может, потому, что ты во дворце впервые. Ты ведь никогда не бывала в царском дворце? - сказал царь и улыбнулся.
- То, что я впервые в царском дворце, - это правда, и я благодарю Создателя нашего за то, что Он дал мне возможность встретиться с тобой и воспользоваться твоей добротой и благосклонностью. Но во дворец я вхожу не впервые. Я бывала во дворце хозяина тех земель, которого ты прогнал, а дворец его, как ты знаешь, очень похож на твой. Говорили, что хозяин его хотел жениться на юных наложницах твоего отца после его смерти, потому что стремился походить на царя и воображал, что завладеет троном, если у него будет такой же, как у царя, дворец и жены из числа тех, что были наложницами царя, - сказала Забиба и громко рассмеялась. Потом повернулась к царю в поклоне и проговорила: - Прости меня, великий царь, это не я, а душа моя рассмеялась над тем, что есть такие люди, обладатели многих богатств и низких душ.
- Ты говоришь, что смеялась не ты, а твоя душа?
- Да, великий царь, если бы ты велел мне сделать выбор, я не смеялась бы в твоем присутствии. Но душа моя, которая еще не привыкла к дворцовым манерам, выскочила за ограду и рассмеялась.
- Умница ты, Забиба, но почему ты принуждаешь свою душу к тому, что ей не свойственно? Я хотел бы, чтобы ты дала своей душе свободу, чтобы она была естественной.
- Разве нужна свобода такому простому человеку, как я? - сказала Забиба так, как будто это сказала не она сама, а ее душа.
Царь засмеялся, а она, опьяненная каким-то странным чувством, добавила:
- Царь смеется вместе с простолюдинкой?!
- Я - царь своего великого государства. Я люблю, когда народ свободен, и люблю иногда от души пошутить вместе с простолюдином, но не могу делать это постоянно, хотя и хотел бы.
Сказала Забиба:
- Да, великий царь, если запросто общаться с простыми людьми, они возвращаются к своему человеческому облику, но если делать это с марионетками, они могут взбунтоваться против своих хозяев.
И добавила:
- Но если ты действительно этого хочешь, великий царь, то почему сидишь взаперти у себя во дворце?
- Разве я взаперти, Забиба? Стража, которую ты видела, охраняет меня, а не стережет. Она - атрибут царского величия.
- Они стерегут тебя, эти стражники. Стерегут тебя, стерегут запертые двери и безлюдный коридор, стерегут дворец, в котором я до сих пор не заметила живого движения, не считая движения твоей ищущей души. Все это, в сущности, тебя ограничивает. Без всякого умысла стражников и твоих слуг, которые на самом деле тебя ограничивают, и без чьего-либо непосредственного указания, ты, мой царь, сидишь здесь взаперти. Как можно любить свободу и строить дворец без окон, способных пропускать свет и воздух? Как можно любить природу, желать, чтобы я поступала в соответствии со своей природой, и не общаться напрямую с природой или хотя бы не любоваться ею через окна?
- Успокойся, Забиба. Я все тебе объясню. Во дворце мало окон ради его безопасности. Если сделать во дворце слишком много окон, страже трудно будет его охранять.
- Но это делает дворец нелюдимым, мой царь. Разве одиночество не заклятый враг того, кто правит? А чтобы положить конец одиночеству, нужно покинуть его. Покинь одиночество дворца, мой царь, и позволь своей душе делать то, что для нее естественно. Выйди к природе и к людям. Разве природа и люди не лучшее, что может развеять страх в твоей душе?
- Я поступал так, как ты говоришь, Забиба, или почти так, когда впервые вошел во дворец, но обнаружил, что придворные сочли мое поведение странным и осудили меня. Возможно, они посчитали, что нарушение традиций дворца вызвано легкомыслием или незнанием приличий. В конце концов мне пришлось с этими традициями смириться. Разве не может иметь привычку тот, кто живет в этом дворце вот уже семь лет?
- Конечно, мой царь, - ответила Забиба. - Привычка позволительна тому, кто не отвергает ее причины, даже если привычка дурная, и потому каждый человек должен смотреть во все глаза, чтобы различать, что ему позволительно, а что нет. Ты привык ко дворцу, потому что не отвергал привычку и жертвовал естественным ради своего положения и самоутверждения. Что касается меня, то я не привыкла еще ко дворцу, ибо не хочу с ним мириться и уверена, что никогда не смирюсь. Все потому, что я отвергаю те предпосылки, которые заставили бы меня с этим смириться, особенно если выбор существует.
