- Кто-то из нас сходит с ума. Или вы, док, или я.
- Она обозвала его сосиской, и он превратился в сосиску. - Анселл говорил, словно в бреду.
- Значит, с ума сошли все-таки вы, док.
Подошел, прихрамывая, Богль.
- О чем вы тут чирикаете? - он увидел Миру, лежащую на полу. - А с ней что?
- Отнесу-ка я ее наверх, - сказал я.
Уложив ее на кушетку в холле, я позвал Анселла. Он вошел все еще бледный как мел, с дрожащими губами.
- Не могу поверить…
- Да хватит вам! - перебил я его. - Помогите сначала девушке, а потом будем говорить.
Через некоторое время Анселлу удалось привести Миру в чувство. Она открыла глаза и сонно посмотрела на меня.
- Мне такой ужасный сон снился, - пробормотала она.
- Все хорошо, я здесь, рядом. Ты спи, - ласково сказал я.
Она улыбнулась мне и закрыла глаза.
- Из меня выйдет отличный папаша, - самодовольно сказал я доку. - Видали, как нужно с детьми обращаться?
Вошел Богль.
- Ну как она?
- С ней все в порядке. Слушай, Сэм, принеси-ка сюда эту сосиску.
- А я отдал ее хозяйскому псу, - равнодушно ответил Богль. - Хорошая псина, я давно хотел накормить ее чем-нибудь вкусным.
- Отдал собаке? - переспросил я, схватив его за руку.
- А что? Неужели нельзя хоть раз устроить праздник бедному псу?
- Слушай, болван. Это была не сосиска. Это был Пабло!
- Что это было? - глаза у Сэма медленно, но уверенно стали увеличиваться.
- Это был Пабло, превращенный в сосиску! - пояснил я, стараясь говорить потише.
- Кто бы мог подумать! Но как было похоже на сосиску!
- Плевать, на что это было похоже. Говорю тебе, это был Пабло в виде сосиски.
- В виде сосиски, - глаза у Сэма были испуганные, как у кролика. - Понимаю.
- Ни черта ты не понимаешь! Где собака? Покажи мне этого пса.
- Вам лучше осмотреть этого парня, док, - обратился к Анселлу Богль. - Кажется, у него крыша поехала.
- Попытайся понять, Сэм, - сказал Анселл. - Мира превратила Пабло в сосиску.
- И вы тоже, док? - Богль попятился от него. - Ребята, может, присядете ненадолго? Отдохнете, а потом поговорим.
- Ты слышал, что я тебе сказал? - рявкнул Анселл. - Это был Пабло. Давай быстро сосиску сюда.
Богля передернуло.
- А может, это я с катушек съехал? Голоса какие-то, видения…
- Какие еще голоса? - заорал я.
- Кто-то мне говорил, что Пабло превратился в сосиску, - пожаловался Богль. - Я знал, что когда-нибудь сойду с ума и вот, пожалуйста. - Он с размаху сел на пол. - Это будет печальный день для моей старушки мамы. А ведь кому-то придется сказать ей, что ее единственный сынок стал психом, - он, кряхтя, улегся на пол и замер.
- Пойдемте, док, - сказал я. - Найдем собаку сами.
Искать не пришлось совсем. У веранды лежал огромный волкодав, устало посмотревший на нас. Потом он сыто зевнул и закрыл глаза.
- Вот кто сожрал Пабло, - прошептал я в ужасе. Такой смерти никому не пожелаешь.
Док снял шляпу и склонил голову. И тут страшная мысль пришла мне в голову.
- Док! Вы понимаете, что это значит? Нам теперь и пикнуть нельзя будет при ней. Мы все у нее на крючке.
Док снова надел шляпу.
- Что вы имеете в виду?
- Вы что, не представляете, что она может сделать, если кто-то из нас ей не понравится? - и наклонившись к нему, прошептал. - Она запросто, например, может превратить вас в свиной пирог и подать мне на обед.
Глаза Анселла закатились, и я едва успел подхватить его.
8
На следующее утро я проснулся около семи часов, нащупав сигареты, закурил и попытался обдумать ситуацию.
Героическая история о спасении похищенной девушки полетела ко всем чертям. А вот блондинка, творящая чудеса, это уже кое-что. Но как это примет Мэддокс? У меня почему-то было предчувствие, что он даст мне под зад коленом прежде, чем я успею представить ему доказательства.
А Мира? С ней и раньше было трудно договориться, а теперь, когда она обладает такой могущественной силой, это будет просто невозможно. Я вспомнил Пабло и покрылся потом. Об этом писать нельзя. Во- первых, никто не поверит, а во-вторых, Мэддокс сразу устроит так, что всю оставшуюся жизнь я буду писать для газеты одной из психбольниц. И будет прав.
Как же найти компромисс, чтобы и Мэддокс и Мира были удовлетворены? О двадцати пяти тысячах мечтать уже не приходилось. Зная Миру, можно было с уверенностью сказать, что она заберет все. И с ней не поспоришь: зачем мне двадцать пять тысяч, если меня превратят в бутерброд с ветчиной?
Выход, правда, был. Можно было тихо собрать вещи и улизнуть в Мехико. Конечно, я потеряю работу, но зато избавлюсь от этого кошмара. В это время в дверь постучали, и вошла Мира. Несмотря на все свои проблемы, я невольно залюбовался ею.
Она закрыла дверь и прислонилась к ней. Некоторое время мы смотрели друг на друга. Наверное, тогда я и влюбился в нее окончательно, только сам не понимал этого.
- Мне страшно, - сказала она. - Что-то происходит со мной.
Я приподнялся на локте.
- Иди сюда. Что случилось? - мне не понравилась растерянность в ее глазах.
Она присела на краешек кровати.
- Не знаю, как тебе сказать. Ты решишь, что я сошла с ума.
- Это вряд ли, - я предложил ей сигарету.
Сделав несколько затяжек, она решилась.
- Вчера… это был не сон, да?
- Нет, это был не сон, Мира.
- А я так надеялась, что это всего лишь кошмар.
- Мне очень жаль, что мы втянули тебя в это дело, - сказал я искренне.
- А я все пытаюсь вспомнить, что случилось в хижине. Кое-что всплывает в памяти. Мы сидели друг против друга и молча разговаривали. Просто читали мысли. Он многое мне рассказал, но я не помню, что именно. Потом Квинтль дал мне выпить какую-то гадость, и после того, как я выпила, то увидела что-то вроде черного дыма, похожего на тень женщины. И потом эта тень все время была там, пока мы разговаривали.
Я молча слушал.
- Между прочим, эта тень была позади Пабло, когда он исчез, - ее передернуло. - Я боюсь, Росс.
