и предположений».
Из других рассекреченных документов ЦРУ мы знаем еще один секрет об Освальде, который Энглтон отчаянно пытался скрыть: что назначенная им особая группа контрразведчиков следила за Освальдом – неофициально – еще в 1959 году, за четыре года до убийства президента. В ноябре 1959 года, через месяц после того, как Освальд прибыл в Москву и сказал, что хочет остаться в СССР, люди Энглтона внесли Освальда в список «ТОЛЬКО ДЛЯ ТАЙНОГО НАБЛЮДЕНИЯ», где числилось примерно триста американских граждан, зарубежная корреспонденция которых подлежала перлюстрации6. То есть слежка за Освальдом началась за год до той даты, которую разведуправление сообщило комиссии Уоррена. Стремление скрыть то, что наблюдение за Освальдом началось намного раньше, можно объяснить только тем, что операция по перлюстрации почты, известная под кодовым названием
Я приступил к работе над книгой в 2008 году, а пишу эти строки в конце лета 2013 года. За это время я беседовал с сотнями людей, с некоторыми не по одному разу, в поисках материала исколесил всю страну, побывал за рубежом. Мне позволили просмотреть засекреченные документы, частные письма, расшифровки судебных стенограмм, фотографии, фильмы и разные другие материалы, которые, насколько мне известно, не показывали другим авторам, пишущим об убийстве Кеннеди. Каждое утверждение и каждая цитата в этой книге полностью соответствуют первоисточнику, о чем наглядно свидетельствуют ссылки и авторские примечания. Мне ясно одно: за последние пятьдесят лет – на самом деле даже больше, поскольку часть повествования отсылает к происходившему задолго до 22 ноября 1963 года – высшие должностные лица во властных структурах США, особенно в ЦРУ, не говорили правды об этом убийстве и о событиях, которые к нему привели.
Несколько бывших чиновников несут сугубую ответственность за появление конспирологических теорий, поразивших наше общество, как зараза. Во главе этого списка еще один ветеран ЦРУ, бывший директор Центрального разведывательного управления Ричард Хелмс, который принял решение не рассказывать комиссии Уоррена о заговорах ЦРУ с целью убийства Кастро. И разумеется, именно Хелмс поручил вероломному Энглтону контролировать, какую информацию можно передавать комиссии, а какую нет. В ФБР Эдгар Гувер и его заместители также делали все возможное – с первых же часов после покушения, – чтобы исключить из расследования свидетельства, которые могли бы привести к открытию, что Освальд действовал не один, а был участником заговора. Гуверу было гораздо проще обвинить в убийстве неуравновешенного юнца, ранее не замеченного в жестоких преступлениях, чем признать, что заговор с целью убийства президента существовал и ФБР могло его пресечь, причем без особого труда. И только преемник Гувера Кларенс Келли со всей определенностью заявил, что президент Кеннеди не погиб бы, если бы ФБР элементарно действовало с учетом информации, имевшейся у этого ведомства в ноябре 1963 года.
В этом списке есть и еще два имени – это люди, общественными заслугами которых принято восхищаться: председатель Верховного суда Эрл Уоррен и Роберт Кеннеди. Председатель Верховного суда поначалу проявил достаточно благоразумия, отказавшись от поручения президента Джонсона возглавить комиссию: он справедливо опасался, что деятельность комиссии может запятнать его блестящую биографию, как оно и оказалось, к большому огорчению тех, кто, подобно мне, с детства почитал его за достижения в Верховном суде. Но что можно сказать о президентской комиссии, если ее выводы в конце концов отверг сам президент? Уоррен виноват прежде всего в том, что не позволил штатным сотрудникам комиссии ознакомиться с главными уликами и свидетельствами. Одна из его самых поразительных ошибок – запрет показывать сотрудникам комиссии фотографии из анатомического театра и рентгеновские снимки тела убитого президента – в результате в наши дни медицинские свидетельства находятся в полном беспорядке. И второе, еще более странное решение: он не позволил штатным юристам допросить Сильвию Дюран.
Я не могу не восхищаться упорством тех молодых штатных юристов комиссии, которые явно старались узнать правду о покушении. Среди них Дэвид Слосон, Берт Гриффин и Дэвид Белин – я уверен, они направлялись в Вашингтон, даже отдаленно не представляя, с каким сопротивлением им придется столкнуться. Поведение Уэсли Либлера не заслуживает похвалы, если хотя бы часть того, что говорилось о его сексуальных домогательствах при работе со свидетельницами, правда. Однако я уверен, что если бы обнаружилось, что у Освальда имелись соучастники, он рьяно принялся бы за расследование и наверняка нашел бы их. Арлен Спектер не боялся пойти наперекор председателю Верховного суда США, порой чересчур запальчиво отстаивая свидетельства, которые, как считал Спектер, были ему нужны для работы. Если бы Спектеру позволили взглянуть на рентгеновские снимки и фотографии, сделанные при вскрытии тела Кеннеди, многие споры по поводу медэкспертизы и относительно версии одной пули давно бы разрешились.
Но что еще удивительнее – совершенно ясно, что Роберт Кеннеди отчасти повинен в том, что через полвека после покушения опросы общественного мнения показывают: большинство американцев до сих пор уверены, что от них скрыли правду об убийстве президента. Роберт Кеннеди как никто другой имел право требовать установления истины – сначала как генеральный прокурор, затем как сенатор США, а главное – как брат убитого президента. Тем не менее в течение без малого пяти лет – после убийства брата и до собственной кончины – Роберт Кеннеди в публичных заявлениях утверждал, что полностью согласен с выводами президентской комиссии, и в то же время в кругу родных и друзей говорил, что комиссия ошиблась. Если искренность Кеннеди в этом вопросе и раньше вызывала у некоторых сомнение, то в январе 2013 года повода для сомнений не осталось, после того как его сын Роберт Кеннеди-младший потряс слушателей в Далласе – на конференции, посвященной наследию его отца, – заявив, что, оказывается, отец считал отчет комиссии «грубо состряпанной подделкой»7. По его словам, Роберт Кеннеди не исключал, что убийство организовали гангстеры в отместку за то, что Министерство юстиции при администрации Кеннеди принимало крутые меры против организованной преступности, не исключал он и того, что это как-то связано с Кубой или даже с «отколовшимися агентами ЦРУ».
Роберт Кеннеди-младший объяснил, почему его отец годами вводил общественность в заблуждение, заявляя, что согласен с выводами комиссии. Отец, сказал он, в середине 1960-х чувствовал, что ему не под силу вести собственное независимое расследование и опасался, что, высказав публично свои подозрения о заговоре в деле об убийстве брата, он отвлечет внимание общественности от более насущных государственных вопросов, в особенности от движения за гражданские права. «В то время он действительно ничего не мог сделать, – объяснил Роберт Кеннеди-младший. – Как только Джек погиб, он утратил все свое влияние».
Но есть на земле одно место, где до сих пор жива надежда на то, что некоторые загадки, связанные с убийством президента, будут разгаданы. Это Мехико. Честно признаться, я ничего не знал – вообще ничего – о поездке Освальда в Мексику, пока не начал работать над этой книгой. За время двух продолжительных журналистских командировок в столицу Мексики я пытался повторить маршрут Освальда – повторить все его перемещения по этому огромному городу. Я делал именно то, что, по-видимому, отказались делать ФБР и ЦРУ в первые недели после покушения, в том числе найти и расспросить Сильвию Дюран. Мне не терпелось отыскать людей, которые знали покойную Елену Гарро (она скончалась в 1998 году от эмфиземы легких в возрасте 77 лет).
В апреле 2013 года мой феноменальный внештатный корреспондент в Мехико – Алехандра Ксаник фон Бертраб, получившая в этом году Пулитцеровскую премию за работу в
