выдернув руку, убегаю — пять метров. Вот это уже хлеб, вот это дело. Тащу. Трамбет. Команда, отпуск, сигнал.
Иду. Команда на остановку, проводник забирает собаку. Мое любимое упражнение закончено.
Переходим к догону. Не люблю догоны, особенно когда травмированы ноги. Обозначился, бегу. Сигнал на пуск, собака пошла. Ускоряюсь, перед входом немного притормаживаю, чтобы смягчить вход, загруз, команда, сигнал, бегу к судье. Говорит, что слабая скорость на убегании, а так нормально. Ладно, хоть такая скорость, нога начинает давать о себе знать.
Охрана вещи. Три попытки. Не люблю это упражнение. Питон говорил, что из сотни помощников лишь пара-тройка его делает хорошо. Очевидно, я не один из них. Средний балл. Жаль. Но я знал, что так и будет.
Прерванная атака. Приближается пес — угроза, барраж, позиционирую ногу, свисток — прошел мимо. Стою, замер. Балл хороший. Все. Дают сигнал на окончание выступления.
Еще не совсем понял, что все закончилось и я сдал. Прошел селекцион, а значит, стал первым русским за всю историю французского ринга, кто имеет право работать на соревнованиях во Франции.
Что-то получилось очень хорошо, что-то могло быть и лучше. Самое главное, не сделал грубых ошибок. Задачу себе поставил четко: отработать ровно, без фанатизма. В конечном итоге так и случилось. Это позволило мне занять второе место по итогам конкурса, уступив лидеру всего девять сотых балла. Группа была вся очень сильная, французы работали на загляденье, кто-то сумел справиться с предстартовым волнением, а кто-то нет, но селекцион прошли все.
На награждении нам вручили оценочные листы, подписанные жюри, и рабочие книжки помощников французского ринга. Марк Виллайн заполнил специальные формуляры и отправил в Федерацию для выдачи четырехгодичной лицензии каждому homme d'attaque, который прошел селекцион. Через пару месяцев я получил свою лицензию по почте.
Кросстренинг, или микс французского ринга и мондиоринга
В качестве преамбулы.
— Папа, у нас сегодня в школе был урок по работе СМИ. Вот ты, например, знаешь, что такое «неинформированность» и «безучастие»?
— Я не знаю, мне по фигу!
Как-то ко мне пришли ведомственный кинолог и его супруга, они служат вместе. Разговорились, посмотрели видеоролики различной работы собак в защите. Я показывал гостям собак IPO, разнообразных рингов, после чего спросил, а что, собственно говоря, они хотят. Ответ был прост и лаконичен: «Мы хотим научиться тому, что вы нам сможете преподать». Начало показалось мне весьма обнадеживающим.
На следующий день, прихватив с собой костюм и несколько трещоток, приехал к ним в подразделение. Работать предстояло с семилетним доберманом, который был единственным кусачим среди трех десятков собак. Немного поупражнялись с ним на привязи, показывая разнообразные места укусов, после чего проводник изъявил желание попробовать своего питомца во фронтальной атаке.
Работали на дистанции сорок метров. Подпустив добера на пару метров, я сделал небольшое движение ему навстречу, но в последний момент сместился в правую сторону, уходя по касательной. Он пролетел мимо, щелкнув зубами в пяти сантиметрах от моего левого бока. Я развернулся лицом к собаке и провел блокировку трещоткой. Пес прыгнул, я сделал короткое круговое движение вокруг своей оси и пропустил его мимо себя. Снова сделал блокировку, откинул собаку трещоткой, продолжая все время движение по кругу, заходя собаке за хвост. Не позволял псу набирать скорость для атаки, несколько раз во время его прыжков убирал его корпус, спихивая в воздухе левой рукой. Через 12–15 секунд такой работы лапы собаки стали подкашиваться, она начала уставать, но продолжала свои безуспешные попытки произвести хватку. Через 20–25 секунд пес начал гаснуть, атаки становились все менее экспрессивными. Отдал ему руку, чтобы подкрепить старания. Продержавшись несколько секунд на хватке, пес отпустил и отошел в сторону. Он очень сильно устал, был заметно потерян и смущен такой работой помощника. Как и его проводник.
С этой собакой работали много. Она ставилась на рукав, но были помощники, которые работали с ней в костюме. До сей поры никогда ничего подобного с этим добером не случалось, а его использовали на всех «показухах». Мне пес понравился: он, столкнувшись с неведомой доселе работой помощника, когда тот не подставляется, а соперничает с ним, не ушел от конфликта, боролся, но его умения не хватило, чтобы одолеть человека в противостоянии. Эту собаку можно было сравнить с деревенским детиной, который размахивает своими огромными кулачищами, промахивается, устает, вновь кидается в атаку, при этом не наносит своему противнику абсолютно никакого вреда, в конце концов силы его иссякают, и он падает навзничь. Прошу заметить, не от встречного удара, а от собственного бессилия и отсутствия даже элементарного понятия об искусстве рукопашного боя.
Ни для кого не будет новостью, если скажу, что французский ринг перекликается с мондиорингом. Посудите сами: костюмы для работы одни и те же; ЧА выступают там и там, имея двойное лицензирование; собаки с ФР и campagne не редкость на чемпионатах мира по мондиорингу; поиск, облайка, конвой, охрана вещи, защита проводника в MP и ФР идентичны. Соответственно, было бы разумно предположить, что взаимопроникновение неизбежно. В первую очередь в методиках постановки и работе помощников.
Находясь в рамках правил, помощники мондиоринга работают на грани фола, не выходя за эти самые рамки. К примеру, помощник мондиоринга в третьем эшелоне, оставаясь на линии атаки, имеет право сделать два шага навстречу собаке. Что он и делает, немного смещаясь вправо или влево, одновременно закрываясь блокировкой трещотки, и… получается классический уклон французского ринга. С двух шагов вроде бы и не ушел с линии атаки, но и собака прошла мимо. Но если во французском ринге после первого промаха собака не штрафуется, то в мондиоринге собака получает штрафные баллы за каждую секунду вне хватки.
Помощник остался в рамках правил, а собака недополучила свои баллы. Кто виноват? Команда, которая готовила данную пару «проводник-собака» к соревнованиям. На тренировках собака не обучалась такой работе помощника, соответственно, ей технического мастерства не хватает.
Работа человека атаки французского ринга — эталонная для рингов. Можно спорить до хрипоты, но если ты освоил эту работу, то без проблем сможешь делать ее в более легких (для помощника) видах, будь то бельгийский ринг, мондио или KNPV. Это не значит, что парни там «бьют баклуши» и не умеют работать, это говорит лишь о том, что освоить другой норматив гораздо легче, когда у тебя за плечами практика человека атаки французского ринга. Именно поэтому те, кто хочет освоить работу ЧА на самом высоком уровне, едут учиться во Францию.
Раз помощники стараются так или иначе спекулировать на миксовой работе, то при подготовке собак необходимо вводить такую работу в расписание тренировок. Причем для создания у собаки запаса прочности на тренировках необходимо проводить работу более сложного уровня, чем тот, который ожидается на соревнованиях.
Методики, которые описаны в книге, тоже миксовые: они взяты как из ФР, так и из MP. Все переплелось настолько, что разделить, кто есть кто и где чье, уже не представляется возможным. К примеру, в мондиоринг-клубе Джунота (Франция) работает Оливье Россель, который преподает французский
