Пришлось вернуться к воде. Наш Гулливер сидел на берегу и плакал как ребенок. Оказалось, что у него сломана нога. Сжимая руками больное место ниже колена, он пытался встать. Сломанная конечность подворачивалась неестественным образом посреди кости. Парень падал и снова пытался встать. Это был шок. Женя не чувствовал боли, только кричал и плакал. Снова падал и снова пытался встать.
Я мгновенно включил профессиональные навыки, успокоил парня, сделал лангетку, и мы все вместе оттащили раненого к скале, чтобы переждать стихию.
Снова мы сидели, тесно прижавшись к скале и друг к другу, укрываясь палаткой от проливного дождя.
Усталость и пережитая опасность сказались на наших нервах. Чрезмерная активность сменилась торможением. Постепенно успокаиваясь, мы задремали.
Когда очнулись, в небе уже давно светило солнышко, будто ночного кошмара не было и в помине. Если бы не промокшие вещи, травма Жени и резко уменьшившаяся площадь нашей поляны, можно было бы подумать, что нам всем привиделся дурной сон.
А меня зовите просто «Хозяин»
Фраза «во всех уголках земного шара» не имеет никакого математического смысла.
Однако надо было возвращаться в поселок.
Мы соорудили носилки, спрятали часть вещей в маленькой пещере и с понурым видом направились вниз. Спуск наш не был скорым, очень непросто было нести человека двухметрового роста и весом в центнер на непрочных самодельных носилках. Нога у парня распухла и, видимо, сильно болела. При сотрясении носилок он стонал, но вытерпел весь путь до больницы без истерик и ни разу не потерял сознания.
Ночью в моем гостиничном номере раздался стук в дверь. На пороге стояла бледная и заплаканная Полина Александровна. Ее первые слова были: «Это я во всем виновата. Это изза меня вы приехали сюда. Изза меня Женя сломал ногу!»
Немного помолчав, она выдохнула: «Мне очень плохо…»
От ее напускного кокетства не осталось и следа. Передо мной стояла женщина с сильной волей, но в данный момент действительно нуждающаяся в помощи. Очевидно, ночь, проведенная под непрекращающимся проливным дождем, не прошла бесследно ни для кого из нас.
Полинина комната моментально была переделана в лазарет. Температура пациентки держалась на уровне тридцати восьми, периодически поднимаясь чуть выше, потом снова снижаясь до 38–градусной отметки. Ее постоянно колотил озноб.
Чтото неестественное виделось мне в этой картине болезни. Не было признаков простуды: больного горла, увеличенных лимфоузлов, кашля, головных болей. Полину била постоянная лихорадка, и бледность усиливалась. Да еще ей не давали покоя муки совести, переходящие в самобичевание.
В поселке имелась хорошая поликлиника. Ведь побережье озера ИссыкКуль — всесоюзный курорт, а значит, медицина и всякие оздоровительные процедуры должны быть на высоте. На следующий день я собрал консилиум врачей прямо у постели Полины. Единственное, к чему мы пришли после часового обсуждения ситуации, это к необходимости срочно сдать анализы. Какой же врач против этого станет возражать?
Еще через день наш проводник — директор местной школы — со старшеклассниками сходил в горы к месту нашей ночевки и принес оставленные вещи.
Лихорадка у нашей красавицы не ослабевала. Возле постели больной дежурил Евгений. Его нога была загипсована. А костыли, лежащие рядом с ним, были отрегулированы до самого последнего уровня высоты.
Вечером мы собрались в комнате нашей пациентки.
— Давайте обсудим положение. Я думаю, экспедицию надо сворачивать. Двое участников выведены из строя. И помимо всего прочего часть приборов испорчена. Такая обстановочка, доложу вам, — как руководитель группы подвел я итог.
Все печально молчали, уставившись в пол, никто не спорил. Только Полина, как заезженная пластинка, снова произнесла: «Это я во всем виновата». Затем отвернулась к стене и заплакала тихо, как будто подетски.
— Давайте завтра позвоним в Москву и доложим ситуацию. А потом уже будем принимать какоето решение.
Все согласились.
Я успокоился. Почемуто в этот момент действительно успокоился.
Теперь уже, наверное, все предназначенное нам произошло.
К моему стыду, заснул я легко, спалось очень спокойно. Пришли хорошие сны. Только под утро пришлось пробудиться, как будто от толчка.
— Стоп! А зачем ты сюда приехал? К кому так стремился? — резко спросил мой внутренний голос.
И почему только он молчал до сегодняшнего дня?
Мой Наставник Али Баба, о котором я совсем забыл за чередой всех этих печальных событий, наверняка сумеет помочь Полине. Он ведь великий целитель! И, безусловно, сможет объяснить причину наших неудач. До его селения какихто двадцать пять километров, а я сижу здесь и бездействую.
Вскоре мы уже пили чай с нашим местным покровителем. Глава района посочувствовал неудачам и заодно напомнил, что предупреждал нас об опасности. Чиновник робко поинтересовался, что мы собираемся делать дальше. Я, не долго думая, рассказал ему об Учителе.
Конечно, хозяин знал Али Бабу. Он очень удивился, что целитель взял меня в ученики. Вместе мы решили, что будет совсем не лишне попросить Учителя приехать к нам в поселок.
Выходя из дома, я услышал, как хозяин района стал звонить комуто по телефону, радостно сообщая: «…Али Баба безга киля!»[9] И без перевода до меня дошел смысл: «Тут будет очередь на прием к Наставнику…»
Из исполкомовского гаража выехала машина, и я помчался на встречу с Учителем.
Часть III. Теоретическая
Я только хотел спросить
Если хочешь быстро расти, не злись, когда тебя поливают.
