— А что вы искали в горах? Мне было бы интересно узнать об этом с точки зрения ученого. Ведь если объединить наши знания, мы сможем помочь друг другу в создании целостной картины течения различных процессов. — Наставник не утратил здорового чувства любознательности и некоторого азарта, которые присущи каждому истинному ученому.
Я вкратце изложил содержание полининого отчета в институте. Мой собеседник сидел, кивая, и, казалось, думал о чемто своем.
— Ты знаешь, теперь мне ясна причина ваших злоключений, — сообщил он, как только я замолчал. — И вам еще очень сильно повезло. Все могло сложиться гораздо хуже…
— Только не говорите про священное место в горах и про Души умерших предков!
— Хорошо, не буду. Но тогда ты мне объясни: почему там микроклимат другой? Не знаешь? А почему расположение эпицентров землетрясений круговое? А остальное почему?
— Ну, может быть, там залежи какихто металлов… Например, железной руды? — предположил я. Наставник взглянул на меня с сомнением. — Хотя нет. Даже если магнитные отклонения этим и можно было бы объяснить, метеоданныето с полезными ископаемыми все равно никак не связаны… В общем, загадка для науки. Не могу я пока никаких выводов сделать. Не знаю просто! Мне и самому хотелось бы разобраться!
— А для чего? Озвучь цель ваших поисков.
— Снять замеры различных полей, исследовать состав горных пород и…
— Подожди, ты не слышишь моего вопроса. Я спрашиваю: «Для чего?» А ты мне перечисляешь методы…
Я приехал сюда для лечения Полины — это ясная задача. А вы решили подняться в Кара Чукур, презирая местные обычаи, вопреки предупреждениям местных жителей, которые чтут традиции и знания, накопленные веками. Вы рисковали имуществом своего института, своей репутацией ученых, собственными жизнями… А зачем?! Какова ваша конечная цель?
Я тупо молчал. И, кажется, покраснел…
Действительно, целито не было. Снять замеры и сделать фотосъемку — всего лишь для того, чтобы доложить об этом на новогоднем собрании в институте? Но ради этого и даже ради Нобелевской премии не стоило рисковать здоровьем и тем более жизнями.
Чего же мы искали — сенсации? Собственный разговор с генеральным директором нашего института о разгоне облаков над Москвой и возможностью защитить несколько диссертаций показался мне сейчас какойто нелепостью…
— Давайка немного отвлечемся и порассуждаем, — прервал мои размышления Мастер. — Ты видел картину Рафаэля «Сикстинская Мадонна»? Я както раз был в музее, где она экспонировалась… Это просто чудо! Ты поднимаешься по лестнице, и Святая Мариам будто тоже поднимается по небесным ступеням вместе с тобой. А как она смотрит! Это же никакими человеческими словами невозможно выразить! Человек испытывает целую радугу самых возвышенных чувств, он в восторге! Такой энергией наполнено это место…
А мы ради эксперимента поставили рядом с ней магнитометр, или сейсмодатчик… И что же наш приборчик? Он ничего не показывает! Сигнала нет!
Потому что этот прибор создан для того, чтобы чувствовать совсем другое воздействие — более грубое, почти механическое.
Представь… Мать держит на руках младенца. Разве эти объятия или лежание в кроватке, пусть даже самой уютной, воспринимаются ее ребенком одинаково? Заплакал в постели — на руках успокаивается. Положили в кроватку — снова тянется ручонками, чтоб обняли и поцеловали…
В природе существует великое множество мест, где энергия возвышенных чувств — любви, нежности, ласки, терпимости, доброты — накапливается и хранится. Чтобы мы, придя туда, могли напитаться ею. Иначе человечество снова одичает, как было уже не раз за время существования Земли.
Мастер замолчал, глядя на меня с укоризной.
…Выходит, Природа защищалась от нас, причем довольно успешно. Она старалась сохранить то, что было ей дорого, как мать — собственное дитя. Эта долина, будто чаша, была наполнена высокой энергией чистейшей Любви. Поэтому местные жители, выражая свое преклонение, приносили ко входу в долину тела людей, прославившихся именно духовной высотой.
А мы собирались проводить там опыты!
Я почувствовал угрызения совести. Не такие, как у Полины, но все же неприятно…
— Скажи, а ты все еще хочешь побывать в долине Кара Чукур? — вновь прервал мои размышления Учитель.
— Не думал об этом после всего происшедшего. Интересно, конечно… Особенно теперь, после Ваших слов… Да, наверное, хочу!
— А знаешь, я могу отвести тебя туда, — он серьезно смотрел на меня, испытывая силу моего желания и Духа.
Я был потрясен его прямым и простым предложением. Я внутренне напрягся и, чтобы не выдать минутную слабость, попробовал пошутить:
— И хорошо бы обратно вернуться тоже вместе, — получилось не очень весело, зато понятно для тех, кто один раз уже попадался.
— Хорошо… Хотя ты мне так до сих пор и не ответил о цели вашей экспедиции. Будем надеяться, ты сможешь ее увидеть к концу нашего похода. Только мы пойдем немного другим маршрутом… И еще одно жесткое условие: никаких приборов, а фотографировать будешь только с моего разрешения. Я не собираюсь рисковать нашими жизнями. Договорились?
— Да! Конечно! И со всеми условиями тоже согласен. Я ведь уже сам убедился, что это рискованно и опасно… Ура! Я так и знал, что Вы нам поможете!
— И еще, мы будем там практиковать Жим Лам, уровень Серебряных Ворот. Лучшего места для развития энергетических способностей не найти…
Я был вне себя от радости и, видимо, так сильно сиял, что Наставник улыбнулся, глядя на меня:
— Тогда давай подумаем, что взять с собой из расчета «неделя на двоих».
Наши вещи давно были постираны и высушены, поэтому собраться двум здоровым мужчинам не составило особого труда и не заняло много времени. Когда стемнело, в номер заглянули Женя и Полина.
— Уже уезжаете? — спросила бывшая пациентка, подозрительно осматривая аккуратно уложенные посреди комнаты и до боли знакомые вещи.
— А вы куда, товарищ директор? — поддержал ее вопросом фотографтелохранитель, переводя настороженный взгляд с моей довольной физиономии к частично собранным рюкзакам и обратно.
— Мы с Али Бабой завтра отправляемся в долину!
Ребята так и плюхнулись: один на стул, другая — на диванчик. Секунду сидели, открыв рты, потом Полина затараторила:
— Надо обязательно взять с собой вот этот прибор! — и бросилась разбирать ящики с аппаратурой в углу комнаты.
— Стой, стой, — засмеялся я, глядя на ее энтузиазм, — аппаратуру никакую брать не будем. Иначе никто никуда не идет.
— Тогда хотя бы фотоаппарат, — пробубнил с надеждой в голосе Женя, — это же почти что никакая не аппаратура, так… Несколько снимков на память. — Женя, стараясь сделать заговорщический вид, стал подмигивать мне, прячась за полининой спиной.
— Фотоаппарат можно, но места съемки строго оговариваются.
— Ну, ладно… — немного расстроился фотограф. — Хоть чтото… Побегу заряжать, и с собой две, нет, лучше три пленки возьмите! Значит, чтобы поменять, если закончилась…
— Да я знаю, Жень, ты не волнуйся.
— Ну и отлично! — и он убежал за аппаратом, размахивая костылем.
