Охотник сорвал нежный лиловый цветок гуаякана и положил его на место записки. Это был ответ. Он снова надел на Титана ошейник и сказал, указывая на дорогу:
– Теперь домой, домой!
И умный пес, опустив уши, помчался. Антонио перечел записку еще раз десять, спрятал ее в карман и, миновав деревню, направился в горы. Примерно через час охотники заметили, как он прошел, глубоко задумавшись, и уединился в своем шалаше.
Любовь, патриотические чувства, честолюбие, стремление к славе, надежды на будущее бушевали в груди этого человека, который чувствовал себя способным на великие дела и видел, что союз с Морганом открывает перед ним дорогу к необыкновенным подвигам; он понимал, что мог быть счастлив с Хулией и теперь терял ее, он знал, что окончательно порывает с обществом и навеки уходит от любимой женщины.
Весь день Антонио не выходил из своего шалаша и притворялся спящим всякий раз, как кто-нибудь из охотников заходил поговорить с ним.
Картины прошлого и будущего, страхи и надежды сменялись в его воображении, он предавался мучительным сомнениям, как всякий человек перед решающим шагом в своей жизни.
Под вечер Антонио задремал, ему приснилось, будто Хулия и Морган бросают жребий: кому достанется его сердце. Он очнулся в холодном поту и вернулся к действительности.
Выиграл пират.
VIII. ПОСЛЕДНЕЕ СВИДАНИЕ
Педро Хуан де Борика не преминул явиться к сеньоре Магдалене за ответом, хотя заранее не сомневался в благоприятном исходе.
Как все глупцы, Педро Хуан был тщеславен и, как все люди, страдающие этим недостатком, очень заботился о своей внешности и полагал, что лишнее кольцо, новая золотая цепь или богатая пряжка на шляпе – лучшее украшение для жениха и соблазнительная приманка для женщины.
Подобные люди считают женщину глупой птицей, которую можно ослепить солнечным зайчиком, и придерживаются в отношении возвышенной и прекраснейшей половины рода человеческого того мнения, какого заслуживают сами.
Сеньора Магдалена уже поджидала Хуана. Она не была заурядной женщиной, способной соблазниться пышным нарядом или драгоценностями живодера. Но в сорок лет заполучить богатого и глупого мужа – перед таким искушением устояли бы немногие.
Предложение живодера явилось для матери Хулии, которая и не помышляла о вторичном замужестве, как бы чудом, нечаянным даром судьбы. Потому-то она с нетерпением и не без легкой тревоги поджидала испанца, опасаясь, не раздумал ли он. Все это было вполне естественно, и никто не мог бы осудить благоразумную вдову Лафонт.
При виде появившегося в саду живодера сеньора Магдалена, невзирая на свои сорок весен, зарделась как маков цвет и приняла томный вид, хотя сердце ее бешено колотилось. Женщина всегда трепещет перед тем, как ответить «да», но безмятежно произносит «нет». Наблюдение, говорящее не в пользу прекрасного пола.
– Сеньора, – низко поклонившись, начал Хуан, – я пришел услышать свой приговор. – И про себя подумал: «А бабенка недурна, как только я раньше этого не приметил?»
– Кабальеро, – пролепетала сеньора Магдалена, потупив очи и еще больше заливаясь краской, – я почти и не думала об этом…
– Не думали, сеньора? Неужели вы так пренебрегаете мною?
– Пренебрегаю? О нет, скорее наоборот.
– Так, значит, вы согласны стать моей супругой! – воскликнул живодер, взяв в свои руки все еще нежную ручку сеньоры Магдалены.
– Не знаю, что и сказать, – отвечала она, не отнимая, впрочем, руки.
«Смелее!» – подумал Хуан и, поднеся ее руку к губам, воскликнул:
– Сеньора, не заставляйте меня больше страдать! Будете ли вы моей женой?
– Да, – трепеща, ответила сеньора Магдалена и почувствовала на своей руке страстные поцелуи Медведя-толстосума.
В этот момент Хуан воображал, будто и впрямь любит свою невесту, она же и вовсе этому поверила: в ее груди даже шевельнулось какое-то чувство к этому человеку.
Любовь подобна горному склону, – стоит лишь ступить на него, а дальше уже спускаешься без труда: достаточно поверить, что любишь, чтобы, действительно полюбить.
– Магдалена, – сказал живодер, почувствовав себя свободно, – когда вы хотите назначить нашу свадьбу?
– Когда вам будет угодно, – робея, ответила сеньора Лафонт.
– В таком случае, чем раньше, тем лучше, – я хочу как можно скорее уехать с этого острова. Вы согласны, красотка моя?
Много лет уже не слыхала сеньора Магдалена, чтобы ее называли «моя красотка», и эти слова живительной влагой оросили ее сердце.
– Да, да, чем раньше, тем лучше, – заговорила она, воодушевляясь. – Уедем отсюда и, если вы согласны, прежде всего покинем это селение.
– Разумеется; к счастью, я могу превратить в деньги все мое имущество в течение одного дня, я говорю о еще не проданных товарах. А ваш дом купят, лишь только узнают, что он продается. Мы тут же отправимся в Санто-Доминго и там, в городе, сможем без помехи обдумать, где бы нам обосноваться и зажить спокойно и счастливо.
– Это вы очень хорошо придумали, очень хорошо.
Так, мечтая об ожидавшей их безоблачной жизни, строя планы и перемежая их любовными объяснениями, – которые сеньора Магдалена выслушивала с удовольствием, а Хуан Педро произносил почти от чистого сердца, – они проговорили больше часа. Наконец живодер распрощался и пошел готовиться к свадьбе и к отъезду.
– Пожалуй, я останусь не в накладе, – раздумывал он, шагая к дому, – если даже придется всегда жить с матерью; эта вдовушка весьма аппетитна и к тому же любезна, а ручки у нее… Вот она, порода, порода… люблю француженок!..
Хулия не слыхала, о чем говорили сеньора Магдалена с Хуаном; но она все поняла, когда увидела, с каким самодовольным видом вышел из дома живодер, и заметила счастливую улыбку на пылающем лице матери.
Неожиданное сватовство произвело такое впечатление на сеньору Магдалену, что она почти перестала упрекать Хулию за ее любовь к Антонио. Увлеченная мыслями о собственном счастье, мать совсем позабыла о дочери.
Сначала Хулия опасалась семейной грозы. Но проходил час за часом, а сеньора Магдалена по- прежнему улыбалась и ласкала ее. Девушка приободрилась и, осмелев, назначила Антонио свидание.
Настал вечер, Хулия нетерпеливо считала минуты, ей казалось, что сеньора Магдалена слишком медлит с отходом ко сну. Однако ей удалось скрыть свое волнение. Наконец в доме все затихло. Убедившись, что мать крепко спит, Хулия села у окна, выходившего в сад, и стала ждать.
Ночной ветерок нежно и печально шелестел листвой деревьев, луна озаряла небосвод слабым зеленоватым светом. Глубокое молчание лесов нарушалось лишь пением ночных птиц да мычанием коров.
Хулия ждала долго. Она вспоминала прошлое, вопрошала судьбу о будущем, с тоской думала о настоящем. Мысли девушки были далеко, когда легкий шум в саду вернул ее на землю. При свете луны она узнала молодого охотника.
– Подожди меня, – шепнула Хулия.
Железная Рука спрятался в тени густого дерева, и вскоре Хулия была рядом с ним.
