большой мухомор, а зубов было целых два ряда.
Бормоглотик был сам по себе, и неизвестно, откуда он взялся. Говорили, когда он был совсем крошечным, то приплыл в корзинке откуда-то от истоков ручья. А где начинается ручей, никому в этом мире не известно.
Жил Бормоглотик в шалаше, который стоял на небольшом островке посреди непроходимого Квакающего болотца. Как попасть на островок, не увязнув в болоте, знал только он один. Может, потому Бормоглотик и вынужден был жить на болоте, что никаких способностей к невидимости или превращению у него не имелось. Вот он и полагался только на свою осторожность и ловкость.
После долгих увещеваний, уговоров и, разумеется, поцелуев – лучшего довода влюбленных – Бормоглотику все-таки удалось уговорить Трюшу пойти к ручью. Там можно было вдоволь накупаться и поваляться на теплом прибрежном песочке.
Друзья захватили корзинку с мухоморами и полный чемоданчик просроченных таблеток аспирина – любимого лакомства мутантиков. Чтобы не есть аспирин всухомятку, они припасли также несколько пузырьков микстуры от кашля, бутылочку перекиси водорода, а на десерт – два кусочка мыла. Бормоглотик взял и немного лейкопластыря, чтобы было чем приклеивать аспирин к грибам, если им захочется сделать бутерброд.
Болтая о том о сем, Трюша и Бормоглотик шли по тропинке.
Стояла отличная погода начала июня. Дул прохладный, чуть пахнущий резиной ветерок и покачивал фиолетовые, синие, голубые в красную крапинку листья деревьев.
Неожиданно из корзинки с провизией раздалось кваканье.
– Ты только посмотри! Опять в корзинку залезла, – засмеялся мутантик и вытащил трехглазую розовую жабу. Жаба Биба была ручная. Она давно жила у Бормоглотика и обожала лакомиться лекарствами. Вот и сейчас Биба испуганно покосилась на своего соседа третьим глазом и торопливо проглотила таблетку аспирина.
– Вот обжора! – восхитился Бормоглотик, наблюдая, как жаба жадно заглатывает аспирин. – Представляешь, забралась она вчера ко мне в продуктовый шкафчик, сожрала три градусника, полпачки стирального порошка и все горчичники. Хорошо, бутылочку с шампунем я сам выпил, а то бы она и его опрокинула.
Трюша засмеялась. Она посадила Бибу на ладонь и осторожно провела пальцем по ее розовой спинке. Жаба довольно заквакала и надулась, как пузырь.
– Бормоглот, давай отдохнем, – предложила Трюша, – а то у меня ножки устали.
– Так скоро? Ну давай, – согласился он. Мутантики остановились на пригорке, с которого открывался замечательный вид на окрестности. Внизу синел лес, а под холмом змеился прохладный ручей.
– Хорошенькое местечко! – Бормоглотик расстелил на траве большой красный платок и высыпал на него мухоморы и аспирин.
И друзья, проголодавшиеся после прогулки, с жадностью набросились на угощение. Даже прожорливой Бибе перепало. Правда, аспирина ей уже не досталось, и жабе пришлось обойтись кусочком хозяйственного мыла.
Трюша по неопытности начала жевать лейкопластырь с липкой стороны, и у нее склеился рот, да так, что она только могла мычать.
– Ты неправильно его ешь! – сделал замечание Бормоглотик. – Пластырь нужно прежде скатать в трубочку, чтобы он не прилипал! – назидательно добавил он.
– М-м! Не учи ученого! Как хочу, так и ем! – промычала девушка, отдирая лейкопластырь.
Мутантики съели еще несколько мухоморов и, спрятав оставшуюся еду в корзинку, стали спускаться с пригорка к ручью. Жаба Биба прыгала за ними.
– Где ты находишь всю эту вкуснятину? – спросила Трюша. – Все эти градусники, аспирин, лейкопластырь? Больше ни у кого в лесу их нет.
Бормоглотик внимательно посмотрел на нее:
– А ты никому не скажешь? Обещаешь?
Трюша торопливо закивала. Тогда он понизил голос до таинственного шепота и сказал:
– В Старом городе. Я хожу за ними в Старый город!
– Ты был в Старом городе? – У девушки перехватило дыхание. – Но туда же никто никогда не ходит! В Старом городе живут и чудовища, и говорящие шары, и страшилища! Оттуда никто еще не возвращался живым!
– Ерунда, – презрительно сказал Бормоглотик. – Никаких чудовищ в Старом городе нет. Во всяком случае, я ни одного не видел.
– Ни одного – ни одного? – недоверчиво переспросила Трюша.
Мутантик задумчиво почесал розовый гладкий животик:
– Если честно, в последний раз, когда я уже выходил из города, то услышал какой-то противный звук у себя за спиной. Даже земля задрожала. Я сразу бросился наутек и не выяснил, что это было.
– Ты ужасно смелый, Бормоглот! – восхитилась Трюша. Ее грушевидный нос запульсировал от волнения. – Я бы никогда не решилась пойти в Старый город, как ты!
– Это просто развалины и больше ничего. Не понимаю, чего их бояться?
Друзья вышли к ручью. Пологий топкий берег зарос камышом. Низко над неторопливым, никуда не спешащим ручьем кружили восьмикрылые комары с длинными хоботками. Изредка вода всплескивала, и оттуда, спасаясь от щуки, выскакивал многоглазый карась.
При приближении влюбленной парочки из камышей с громким кряканьем взлетела двухголовая утка и неуклюже, зигзагами унеслась куда-то. Похоже, ее правая голова хотела лететь в одну сторону, а левая – в другую.
– Искупаемся? – Бормоглотик зачерпнул ладонью прохладную, очаровательно пахнущую бензином и какими-то сладковатыми химикатами воду и брызнул в Трюшу. Та радостно засмеялась и, сбросив туфельки и платьице, ласточкой прыгнула в воду. В такую жару просто невозможно было пройти мимо ручья, не искупавшись.
Бормоглотик плюхнулся в воду вслед за девушкой. Кошачий мутантик был прирожденным пловцом. Его толстенькое тельце держалось на поверхности, как буй, а коротенькие лапки загребали воду, как маленькие лопасти.
Друзья радостно плескались, ныряли, гонялись друг за другом, играли мячиком. Бормоглотик и Трюша не заметили, как камыши на противоположном берегу раздвинулись и из них выглянули низкорослые, широкоплечие, поросшие красной шерстью мутанты с треугольными зубами. В руках у них были короткие копья с наконечниками из ржавых гвоздей, массивные палицы из железных труб и камни. Это были реакторные карлики, отправившиеся на охоту.
Глава 2
Реакторные карлики
Сжимая копья и камни, реакторные карлики алчно наблюдали из камышей за плескавшимися в ручье Бормоглотиком и Трюшей. Однако в воду они лезть не решались. Надо сказать, что карлики смертельно боятся воды. Всего нескольких капель достаточно, чтобы их кожа начала трескаться, шерсть вылезать, а на теле появились ожоги. Карлики с удовольствием пьют ртуть и серную кислоту, купаются в бензине и мазуте, но обычная чистая вода причиняет им нестерпимую боль, как будто их окунули в кипяток.
Потом один из карликов, вероятно, вожак, – жилистый, с клочьями рыжей шерсти на спине и шрамом через все лицо – взмахнул булавой и что-то прошептал, отдавая приказ. Стебли камыша незаметно сомкнулись. Ничем не выдав своего присутствия, они исчезли. То ли решили отказаться от добычи, то ли задумали какой-то подвох.
Тем временем друзья вышли на берег. Они так накупались, что у них зуб на зуб не попадал.
– Ж-ж-жа! Ну и холодина! – Бормоглотик подпрыгивал и похлопывал себя по розовому животику.
Чтобы поскорее обсохнуть, Трюша стала кататься по траве. Нечаянно она наткнулась на муравейник, и возмущенные зеленые муравьи набросились на нее.
– Ой-ой! Щекотно! – Девушка вскочила и стала поспешно стряхивать с шерстки муравьев. Не успела
