Пегас, лев и кентавр

Старичок кивнул так осторожно, точно его голова была просто нахлобучена на шею и он опасался ее уронить.

Тилль отвел запястье официанта, пытавшегося поменять пепельницу.

– А источнику Тиграныча можно доверять? – спросил он громко.

Белдо вскинул подбородок.

– Я бы вас попросил!!! – произнес он тоном обиженной школьной учительницы.

Тилль примирительно развел руками.

– Да без базара, Тиграныч! – сказал он добродушно. – Дайте мне адреса ваших голубков, Белдо, и спокойно допивайте ваш слабительный чай! Только я все равно не пойму: у вас в форте столько разных людей! Многих из них я лично знаю и уважаю их деловые качества. Неужели вы не способны сами решить проблему? Зачистите этих сопляков, пока они еще не в ШНыре!

Старичок оглянулся на Гая, умоляя защитить его от тупого кабана.

– Ингвар Бориславович! – пухлые губы Гая растянулись, угрожая проглотить темнеющий на сцене концертный рояль. – Сложность в том, что, насколько я понимаю, у Дионисия Тиграновича нет больше никакой информации! Ни внешности, ни имен, ни адреса – вообще ничего. Зачистить же всю Москву тяжеловато даже для ваших энергичных лесорубов.

Долбушин держал бокал с шампанским и, помешивая шампанское сухариком, посасывал его.

– Пусть Белдо повторно запросит свой источник! – потребовал он.

– Уже, – сказал старичок щепетильно. – Вы действительно считаете: я не додумался?

– И?..

Старичок, помедлив, мотнул головой.

– Не знает или не говорит?

Белдо просительно посмотрел на Гая.

– Альберт! Давайте не будем терзать Дионисия Тиграновича! – добродушно обратился Гай к Долбушину. – Если мы не сможем уничтожить или разлучить этих двоих до ШНыра, значит, сделаем это в ШНыре.

Долбушин смотрел в бокал, наблюдая, как пузырьки шампанского окружают сухарик.

– Я, конечно, понимаю, что вы гений, Гай, но каким образом вы собираетесь попасть в ШНыр? – поинтересовался он. – Вы отлично знаете, что ни один из нас не может проникнуть на эту территорию. Ни с воздуха, ни подкопом – никак. Помните, я размышлял о случайном запуске ракеты с одной из подмосковных военных баз? Даже она не пробила бы защиты.

Синеватые веки Гая устало опустились.

– Выход всегда есть. Просто иногда он маскируется надписью «вход», – сказал он и вдруг вскинул голову.

Снаружи в панорамное остекление кто-то настойчиво застучал. Мелькнула, скользя вдоль стекла, рука в белой рубашке, мокрая по локоть, с повисшей на ней плетью водорослей. И сразу же в открывшуюся дверь вбежал взбудораженный берсерк из форта Тилля.

– Нашли! – крикнул он. – Скорее!

Все высыпали на палубу, ощутимо накренив «Гоморру» на левый борт. Внизу ровно и бойко тарахтел ямаховский мотор резиновой лодки. Ее закругленный нос глубоко уходил в воду. Сверху было видно, как, навалившись на нос грудью, синий, с оранжевыми плечами комбинезон с усилием подтягивает веревку с наброшенной на что-то петлей. А на второй палубе уже суетятся, разворачивают и опускают лебедку. Но и без нее можно было разглядеть, как из коричневатой глубины медленно всплывает светлая, с налипшей тиной лошадиная морда, а затем и шея, из которой, чуть ниже уха, выглядывает прошедшее насквозь жало стрелы. И все это разворачивается, натягивается неспешным течением Москвы-реки.

– Гай! Ваши арбалетчики, как всегда, на высоте! – льстиво всплеснул ручками Белдо.

Гай оглянулся и посмотрел на старичка пустыми глазами.

– Кто был в седле? Нашли кого-то? – крикнул он в реку.

Перестав тянуть веревку, которую он почти соединил с крюком лебедки, синий комбинезон задрал мокрое лицо.

– Пусто! Может, течение, а?

– Ищите! – приказал Гай. – Если потребуется – вызывайте водолазов! Пусть прочешут реку хотя бы и до Южного порта!

К Тиллю вкрадчиво приблизился смахивающий на лиса молодой человек.

– Что тебе? – поморщился тот.

Лис что-то зашептал. Тилль слушал его, сопя и хмурясь.

– Откуда знаешь?

Ему протянули трубку. Тилль поднес ее к сплющенному борцовскому уху. Говорил он недолго. Затем трубка вернулась к человеку-лису, сам же Тилль, втискивая жирный живот в поручень, пробился к Гаю.

– У нас проблема! С «Алых парусов» исчез мой наблюдатель. На крыше крайнего дома обнаружили его разряженный шнеппер. Его гиела привязана. На лифте он не спускался.

Гай кивнул.

– Все верно. Шныров было двое! Когда первого сбили, второй сообразил, откуда их засекли, и вернулся поблагодарить, – сказал он.

– А водолазы? – крикнул снизу комбинезон.

– Разве я что-то отменял? Вызвать и прочесать!!!

Глава 4 Рина

Царь – тот, кто любит до жертвенности и готов умереть за свое царство. Дождливой ночью он будет скакать лесом, усталый и голодный, потому что услышал, что где-то обидели нищую старуху. А все остальные так, князьки.

Из дневника невернувшегося шныра

«Она работала в издательстве в Томске, он – в автосалоне в Москве. Он был высокий, грохочущий, вечно опрокидывал стулья и влипал в истории. Она же говорила всегда тихо, а двигалась гибко, и когда появлялась в комнате, казалось, что вошла кошка.

Он любил пиво, она же искренне считала, что любит вино, хотя пила его два раза в год у знакомых. Она слушала Берлиоза, он – обычное радио. Зато она застряла на детективах; он же порой читал Льюиса, чем нарушал привычное представление, будто человека можно понять сразу, всего по нескольким чертам.

Он был женат, она же так никогда и не вышла замуж, хотя и существовал некий немолодой, протертый до лысины человек, от которого она восемь лет безрезультатно прождала предложения.

Но всю жизнь, неосознанно и хаотично, они искали друг друга.

Несколько раз случалось, что они оказывались совсем близко. Один раз, в месяц летних отпусков, где-то между Тулой и Орлом, их поезда прогрохотали навстречу друг другу, и, оказавшись на миг рядом, разделенные лишь проглотившими их железными гусеницами, оба ощутили непонятное беспокойство.

В другой раз в Москве она случайно зашла в автосалон, где он работал, хотя знала о машинах только то, что под них можно попасть. И даже зачем-то оглянулась, когда прошла мимо его компьютера. Но за его компьютером сидел в тот день совсем другой человек. Кроме того, он так никогда и не съездил в Томск, хотя его родной дядя жил от нее в двух улицах.

Как бы там ни было, они никогда не встретились. И, возможно, это даже к лучшему, потому что от их любви взорвалось бы Солнце…»

Чья-то рука щелкает ногтем по монитору.

– Что за чушь ты пишешь? Вечно любовь – и вечно несчастная! Ищут – не находят – рыдают – вешаются. Сколько тебе вообще лет???

Рина включает на компьютере калькулятор. Ей самой интересно.

– Если в минутах, то это примерно… ну чуть меньше восьми миллионов, – говорит она.

Мамася морщится. Она гуманитарий. Для нее арифметика существует в пределах решения вопроса: как