Парень в камуфляже вырвался из кустарника и догнал ее. Рина была уверена, что он собьет ее с ног, но вместо этого он сгреб ее ладонью за шею и побежал дальше, толкая перед собой. Рина не понимала, сама она бежит или ее тащат за голову. И куда тащат? На дорогу, где люди? Она едва успевала переставлять ноги.
За их спинами сгустилось нечто, чему не было названия. Рина ощутила давящий жар. Она хотела оглянуться, но громадная ручища сдавила ей шею.
– Не надо! Оглянешься – конец!
Рина хотела закричать, укусить его или испугаться, но внезапно поняла, что ей уже абсолютно все равно: бьют ее, режут из ее кожи ремни или заставляют бежать.
Непонятный жар усиливался. Теперь он был везде: даже внутри ее тела. Рине казалось, что он не имеет источника. Он не столько жег, сколько расслаблял. Уныние, вялость. Рине ничего не хотелось. Ни переставлять ноги, ни смотреть, ни дышать. Просто упасть и сдохнуть. Именно сдохнуть, потому что «умереть» предполагает все же минимальную мобилизацию воли.
Парень отлично понимал, что с ней происходит, потому что то и дело подтягивал Рину к себе и заглядывал ей в лицо.
– Не успели! Еще бы чуть-чуть! – Его огорченный голос пробился к ней точно сквозь песок.
– Плевать! – хотела ответить Рина, но внезапно поняла, что даже не знает, как это «плевать!». Слово утратило всякое значение. Она была почти в беспамятстве. Максимум, на что она способна, – держать глаза открытыми и выставлять перед собой ноги.
Внезапно парень остановился. Рина по инерции пронеслась вперед, но шеи-то он не выпустил! Поэтому она только воткнула ноги в пространство и завалилась назад.
– Приготовься! Придется немного полетать! – Он дернул свой рукав и мимоходом коснулся какой-то штуки.
Пока Рина заторможенно размышляла, что такое «летать», ее схватили за пояс и без церемоний перекинули через бетонный забор. Окажутся ли с той стороны плиты, или битый кирпич, или стекла – парня не волновало. Рина шлепнулась на живот. Проехалась щекой по рыхлой земле и ткнулась лбом в автомобильную покрышку.
– Чуть не упала! – объяснила Рина покрышке.
У нее такое порой случалось: когда надо плакать – она ржет, а когда надо паниковать – шутит. Вот и сейчас Рина попыталась хихикнуть, но ощутила, что у нее страшно, до дикости, болит голова. Просто раскалывается. Она стиснула виски руками, до того реальным было ощущение, что череп сейчас разлетится вдребезги.
Рина перевернулась на спину и увидела, как через забор летит тот парень. Вроде бы переваливался мешком, головой вперед, но в последний момент ухитрился с обезьяньей ловкостью задержаться пальцами за край. Перекатился и через секунду уже сидел на корточках с ней рядом. У него на лице Рина видела крупные капли пота. Почему-то это ее успокоило: она почувствовала, что и сам он волнуется ничуть не меньше.
– Если хочешь жить, придется потерпеть! Ведьмарики засекли тебя с гиелы и запустили колобка! – пояснил он ей.
– Какого колобка? – отупело спросила Рина.
– Доброго маленького колобка. Через забор он не перекатится, но если найдет где-то проход – ты труп! Однако мы его обманем.
– Как?
– Да очень просто. Похороним тебя! – добродушно объяснил парень.
В руках у него оказалась саперная лопатка. Видавшая виды, с пятнами ржавчины, но острая настолько, что ею можно было бриться. С силой втыкая ее, парень наваливался на ручку и со скоростью крота забрасывал Рину землей. После каждых трех-четырех гребков он вскидывал голову, замирал и напряженно прислушивался к чему-то, после чего начинал рыть еще быстрее.
С другой стороны забора что-то прокатилось. Вначале к дороге, затем обратно. И снова дикая боль в висках. Рина и сообразить не успела, что происходит, а этот крот уже зарыл ее ноги. Тут только она рванулась и хотела вскочить. Парень бросил лопатку и, схватив ее за плечи, буквально вжал в грунт.
– Не вскакивай! Очень прошу! Моргни два раза, чтобы я убедился, что ты меня понимаешь!
Рина моргнула два раза, стараясь притвориться вменяемой. Мало-помалу боль отступала. Она вновь понимала смысл слов.
– Почему я не должна вскакивать? – спросила она.
– Потому что я ненавижу глушить девушек саперной лопаткой!
– Жалко?
– А ты думала, не жалко? А если ручка треснет? – заметил он.
Пока Рина пыталась убедить себя, что это было произнесено с юмором, парень закидал ей землей грудь и руки. А еще спустя мгновение она поняла, что ей насыпают землю на лицо и пальцем заботливо расчищают у рта и носа.
– Дыши глубже и ни в чем себе не отказывай! – велели ей, и Рина услышала звук, какой бывает, когда, закончив работу, саперную лопатку втыкают в землю.
За забором что-то хлопнуло. Омерзительно запахло аммиаком. Парень еще немного подождал, затем его ручища решительно сгребла Рину за ворот и, как морковку, выдернула из земли.
– Слышишь вонь? Вот и нету «колобка»! Вовремя мы тебя похоронили… Отбой команде «Не вскакивать!». Теперь можешь даже вопить! – разрешил он.
Остановило Рину то, что вопить ей официально разрешили, а хочется делать именно запрещенное.
Она начала отряхиваться, отплевываться, тереть лицо. С волос и одежды сыпалась глина. На зубах скрипел песок. Рина посмотрела на джинсы, на когда-то бежевый свитер и, перестав втирать грязь, беспомощно опустила руки.
– Я – Ул! Если Ул не нравится, можно Олег. Но лучше – Ул, – весело сказал парень.
– Ул, сгинь, очень тебя прошу!
Рина толкнула ногой саперную лопатку. Она торчала рядом, только наклонись. Ул явно не опасался, что Рина схватит ее и начнет размахивать.
Она рассматривала его. Широколицый, как Артурыч. Только у Артурыча физиономия равномерно круглая, как блин. У Ула же лицо грушей. Виски узкие, а челюстные мышцы мощные, как у лошади. В общем, красавЕц. Зубы стоят крепкой, всераскусывающей, но далеко не белоснежной стеной. На одном из боковых – зазубрина.
«Тоже любит перекусывать лески, нитки и распускать зубами веревки!» – подумала Рина, машинально облизывая языком свою такую же. «Cэкономь на ножницах – отложи на стоматолога!» – всегда говорит Мамася.
– И часто ты развлекаешься беготней и лопатками? – спросила Рина кисло.
– В детстве с песочком не наигрался, – ответил Ул спокойно.
Рина уныло кивнула. В школу она сегодня не попадает. Надо сидеть на стройке и ждать, пока Мамася уйдет в издательство, а там пробраться домой и отмыться. Хорошо еще, если в подъезде никого не встретит.
– Рюкзак! – спохватилась Рина.
– Что рюкзак?
– Я его потеряла! Бросила, когда ты за мной гнался!
– А… ну да! Сторожи мою лопату и сдувай с нее мух! Я сейчас!.. – Ул подпрыгнул, перевалился и исчез с другой стороны. Рина подумала, что он похож на упругую каплю. Вроде водяного из старого мульта про летающий корабль.
Вскоре через забор перелетел ее рюкзак, а затем соскочил и сам Ул. Отобрал у Рины саперку и молча перемахнул на ту сторону еще раз. Вернулся он минуты через две.
– Куда ты ходил?
– Да, в общем, никуда. Там собаченция одна за тобой бежала… – ответил он, отводя взгляд.
– Боба?
