или в гости к вам зайду, что такого? Тоскливо ведь одному-то. Я своих уж сколько времени не видел… Ты все-таки дурень, Севка, честное слово… «Поженитесь»… У меня такая прекрасная жена, и Леночка тоже замечательная. Как же я их брошу?.. Ты мне веришь?
Севка верил. И удивлялся, как безмозглая Римка могла заморочить ему голову. Иван Константинович снова был свой, добрый, замечательный. Как хорошо, что эта глупая дуэль кончилась благополучно. Только… стыдно все-таки, что он свалился без памяти.
– Я от голода упал, честное слово. Я не боялся.
– Я знаю, – очень серьезно сказал Иван Константинович. – Я это отлично понимаю. Ты очень смелый человек и вел себя просто героически. И благородно… А голод кого хочешь свалит. Почему же ты не поел? Нечего?
– Нет, я забыл…
– Знаешь что? Мы сейчас откроем тушенку и пожарим с картошкой! А ты пока лежи…
Севка лежал и смотрел на Ивана Константиновича, который вспарывал ножом консервную банку.
– Если бы у вас не было жены и дочери, – сказал Севка, – и если бы я точно знал, что папа не вернется, тогда пожалуйста, женитесь на маме… Но вдруг папа все-таки вернется?
О ЧУДЕСАХ, СКАЗКАХ И ЖИЗНИ ВСЕРЬЕЗ
Вдруг он все-таки вернется?
У Севки была такая надежда. Не очень сильная, но была.
Сначала-то она была сильная. Год назад Севка часто говорил про это с мамой. Раз никто не видел, как папу убили или как он утонул, значит, он, может быть, спасся.
– Нет, Севушка, – печально объясняла мама. – Я писала, наводила справки. Всех, кто спасся, подобрали англичане.
– Может, не только англичане! Может, там еще был какой-нибудь корабль!
– Не было…
«Не было»! Откуда мама знает? В конце концов, раненого и оглушенного папу могли подобрать немцы. Их подводная лодка. Может быть, они забрали папу в плен, хотели, чтобы он выдал им военно- морские тайны, а он ничего не выдал и убежал из плена. И организовал партизанский отряд…
Мама, когда слышала такие разговоры, только вздыхала. И кажется, даже сердилась.
– Ох, Севка, Севка. Опять ты со своими сказками… Ну подумай: разве папа не разыскал бы нас, если бы остался жив?
Севка думал. Папа мог и не разыскать. Не так-то это легко.
Весной сорок первого года папу перевели из Ростова в Мурманск, а мама решила пока не ехать с маленьким Севкой. Неясно, как там с квартирой, да и лето на юге для Севки полезнее. А осенью они приедут…
Кто же думал, что осенью они окажутся в Ишиме, а еще через год в этом городке на берегу реки Туры?
Из Ростова эвакуировали их спешно. В трясущейся, набитой людьми теплушке мама написала отцу, что их везут за Урал, и бросила бумажный треугольник в ящик на какой-то станции. Потом она посылала еще много писем, но ответа не было. Видимо, потому, что папа был уже не в Мурманске, а где-то в другом месте. Наконец, в начале сорок третьего года пришел по почте какой-то документ, и мама долго плакала. Запомнились только слова: «Пропал без вести…»
– Это сперва так написали, – объясняла Севке мама, когда он подрос и донимал ее своими разговорами. – А потом я опять запрашивала, и сообщили, что погиб.
Мама показала Севке серый, сложенный вчетверо лист. На нем был чернильный штамп со звездой и якорем. И напечатанные на машинке слова, что «старший помощник капитана Сергей Григорьевич Глущенко числится в списках погибших членов экипажа транспорта «Ямал», который в составе конвоя… следовал… был атакован… затонул на траверзе острова… широта… долгота…».
И стояла подпись капитана третьего ранга Есина.
Капитан третьего ранга – это всё равно что в сухопутной армии майор. Такой человек зря писать не будет. К тому же мама и Севка получали деньги как семья погибшего при исполнении служебных обязанностей моряка-командира.
Но все-таки… Бывают же иногда чудеса! Вдруг папа найдется сам и будет искать маму и Севку? А где? Запросы в штаб флота мама писала еще из Ишима, здешний адрес никто в Мурманске не знает.
Все это не раз обдумывал Севка по вечерам, свернувшись на своем сундуке под одеялом и маминым полушубком. Но с мамой говорил про отца всё реже. Потому что она опять скажет: «Сказки всё это, Севка…» И сделается печальной.
Но ведь и сказки иногда сбываются. Вернулся же отец у Юрика!
Здесь надо продолжить рассказ о Юрике. О том дне, когда Севка и Юрик стремительно и радостно подружились.
Это был такой счастливый день.
Севка прибежал домой и сразу сел читать «Доктора Айболита». Замечательная такая книга! Севка решил, что обязательно прочитает ее до вечера. А завтра после уроков опять помчится к Юрику.
Но книжка была большая, и к маминому приходу Севка не осилил и половины. А когда пришла мама, стало не до чтения.
Мама принесла полную сумку соевых пряников. Их выдали в магазине по карточкам взамен жиров. В шестикратном размере. Вместо килограмма масла шесть килограммов пряников!
Мама высыпала их на стол и сказала, что Севка может лопать сколько хочет.
Вот это был пир! Севка ел пряники с чаем и просто так. И когда делал уроки. И когда рассказывал про Юрика. И когда опять читал «Айболита». Мама наконец испугалась:
– Ты ведь уже через силу жуешь. Заболеешь.
Севка засмеялся: кто же болеет от сладких замечательных пряников?
Но мама оказалась права. Ночью Севку затошнило, заболел живот. Севка стонал, крутился и один раз от сильной боли решил, что совсем пришел конец. Мама с ним намучилась.
Утром стало легче, но сильно кружилась голова, и Севка не мог подняться. И есть ничего не мог. Хорошо, что был выходной и мама не пошла на работу.
В понедельник Севка встал, но в школу и на улицу мама его не пустила. Ноги у него еще были жиденькие, а порой подкатывала тошнота. Особенно когда он смотрел на пряники.
Зато в этот день Севка дочитал «Айболита».
Во вторник утром он затолкал книгу в сумку, а после уроков (их было всего два!) побежал к дому Юрика.
Он был уверен, что Юрик так же, как в прошлый раз, прыгает на расчерченной мелом площадке. И ждет его, Севку.
Но Юрика не было. А стояла у калитки бабка, хозяйка дома.
Севка очень оробел. Даже подумал: «Может, потом прийти?» Но очень уж хотелось поскорее увидеть Юрика. Севка собрался с духом, подошел и пролепетал:
– Здрасьте… А Юрик дома?
Бабка не удивилась.
– Юрка-то? – неласково сказала она. – Уехали они вчерась.
– Как? – прошептал Севка. Он сразу понял, что больше Юрика не увидит.
– Так и уехали, раз отец за ними прикатил. Они и не ждали. А он как сумасшедший: поехали, скорей, скорей! Будто на пожар. Вот и собрались в один день.
– А куда? – беспомощно спросил Севка.
– В Ленинград свой, известное дело. Им в нашей берлоге, конечно, не житье…
