звучал бы так ровно. И все же… Наш клиент, скажем так, обеспокоен. Если даже в постели любовника голос его жены остается столь ровным, значит, она упала на самое дно, она чуть ли не вошла в ряды профессионалок. Так он сам выразился. Мне такое не придумать… А еще, – недоуменно добавил Роальд, – наш клиент в неурочное время пытался войти в один из филиалов фирмы «Делон». Как ты, надеюсь, догадываешься, его попросту выбросили за дверь. Он якобы требовал вызвать его жену, но его требований не слушали. Ему чуть не сломали руку. На другой день жена объяснила столь жестокое поведение своих коллег вполне законным правом защищать коммерческую тайну. Как ты, надеюсь, догадываешься, нашего клиента и такое объяснение не удовлетворило. Он не желает мириться с тем, что его жена медленно и верно для него самого становится коммерческой тайной. Я женился на женщине, а не на коммерческой тайне, – так говорит он, – назидательно произнес Роальд. Я хочу спать с женщиной, а не с коммерческой тайной, так говорит он. И не тогда, когда это удобно фирме «Делон», а когда мне этого хочется! – Роальд холодно усмехнулся. – Боюсь, он прав, наш клиент. У любой женщины может быть личная жизнь, но не столь поздно и не столь часто. Наш клиент желает, чтобы на него честно и хорошо поработали. Добавлю от себя, он щедр.
– Рогоносец, – без тени сочувствия кивнул Шурик. – Вольно ему платить за шалости деловой жены. Чего ему не хватает?
И подвел итог:
– Самый обыкновенный бытовой рогоносец. Только самые обыкновенные бытовые рогоносцы готовы платить за подтверждение того, что они действительно являются рогоносцами.
– Не рогоносец, клиент, – холодно поправил Роальд. – Не надо быть таким умным.
– Я и говорю, рогоносец, – согласился Шурик. – Сколько дней он дает нам на улаживание?
– Три дня.
– Фотографии, привязки?
– Возьми.
Роальд протянул Шурику конверт:
– Учти, клиент не скупится. Отнесись к нему с уважением. Платит он баксами, что само по себе неплохо. Сегодня же сядешь даме на хвост. В конверте адреса – квартира, фирма, филиалы фирмы, адреса и телефоны близких друзей, места встреч, места развлечений. Похоже, – усмехнулся он, – среди последних существуют такие, куда путь ее супругу категорически заказан.
Роальд наклонил голову и задумчиво посмотрел на Шурика.
Волосы на висках Роальда казались совсем седыми, но это ничего не значило. Меньше всего хотелось бы Шурику попасть по случаю под его удары, что левой, что правой. Еще меньше Шурику хотелось бы попасть в сферу внимания Роальда, имей он за собой какие-нибудь делишки.
– Потолкуй с людьми, знающими жену клиента, с ее соседями. Глаза у тебя располагающие, как у всякого профессионального лгуна. Таким, как ты, верят. Лгунам вообще почему-то верят. – Роальд задумчиво разглядывал Шурика. – Тебе, например, даже идет вранье. Оно у тебя естественное.
– А как с законностью? – ответил Шурик на выпад. – Как со статьей седьмой Закона РФ о деятельности частных детективов? У меня память хорошая, Роальд, я не Иван Лигуша. Как быть с запретом всех видов аудио– и видеозаписи, а также с запретом на сбор любых сведений о личной жизни, о религиозных и политических убеждениях российских граждан? А? Что ты напишешь в контракте?
– Конфиденциальные поручения, – ухмыльнулся Роальд. – Я всегда так пишу. Даже тебя такая формулировка должна устраивать. Наш клиент готов платить за выполнение конфиденциальных поручений. Другое дело, если тебе это не по душе. У меня скопилась масса бумажной работы. Могу усадить на неделю за пишущую машинку. Перепишешь отчеты начисто, приведешь в порядок статистику. Занудное занятие, сам знаешь, но усидчивый молодой человек с хорошей памятью с ним справится.
Повелительные наклонения всегда давались Роальду хорошо:
– Садись за машинку. Я освобожу тебе угол. Бумаги на столе. Это действительно ненадолго. Дней на пять, может, на шесть. В любом случае, не на месяц.
Шурик ужаснулся:
– Дней на пять! Копаться в бумагах! Оставь! Я пошутил. Конечно, конфиденциальные поручения!
Роальд удовлетворенно кивнул:
– Правильно мыслишь.
И добавил:
– К тому же, речь о любви.
– О любви? – удивился Шурик.
– Человек хочет все знать досконально о любимом существе. Разве это не любовь?
Почему-то Шурик вспомнил о Симе.
Как всегда, в неожиданных возвращениях к Симе было что-то тревожащее. Как заглянуть в омут, достаточно глубокий, чтобы не видеть его дна, и в то же время не столь глубокий, чтобы каким-то вторым зрением не прозревать его таинственную глубинную придонную жизнь, к которой ты, в сущности, не имеешь никакого отношения…
– Я буду работать один?
– Да.
– «Хороший спутник поможет избежать случайных связей…»
Роальд удивился:
– Это цитата?
– Заголовок из газеты. Она прямо перед тобой лежит. Видишь заголовок? «Хороший спутник поможет избежать случайных связей»… Держу пари, это что- нибудь о спутниковой связи…
И на всякий случай уставился в фотографии, вынутые из конверта.
Женщина на фотографии ему понравилась.
Лет тридцать, но такие женщины и в шестьдесят остаются женщинами.
Открытое взгляд, внимательные глаза, минимум теней. Брови, конечно подведены, но на это только он, Шурик, увидел. Волевое начало – в линиях подбородка, во взгляде. Причем волевое начало именно женское – таких женщин обычно побаиваются, к таким женщинам прислушиваются. И отнюдь не только в постели. Напрасно этот рогоносец тратит такие деньги на слежку, лучше бы ему мирно жить рядом с такой привлекательной женщиной. Какая разница, где она проводит часть ночи. Основное время она все равно рядом. Она, конечно, наставляет мужу рога, но вовсе не из-за вредности. На ее отношениях с мужем это не должно сказываться. Она знает себе цену. К тому же она явно не из тех, кто сознается в содеянном. А это ли не лучшая гарантия семейного счастья?
– Чем она занимается?
– Все вопросы к клиенту.
Роальд взглянул на часы:
– Если не ошибаюсь, это его шаги. Я исчезну на время, поговорите наедине.
И холодно глянул на Шурика:
– Будь повежливей. Это хороший, то богатый клиент, а хорошие клиенты часто бывают обидчивыми. Мы должны помочь клиенту. В таких делах, – Роальд выпятил нижнюю челюсть, – виноваты обычно жены.
– Не уверен… – начал было Шурик, но в дверь постучали.
3
Он знал, что ошибется.
Редко когда истинное представление о человеке, которого ты никогда не видел, совпадает с тем, которое ты успел о нем создать.
Кандидат в рогоносцы, решил про себя Шурик, должен иметь широкую блуждающую по губам улыбку, виноватые глаза и некую нервность движений, костюм, конечно, помят, речь быстрая и невнятная… Но в контору вошел человек в прекрасно пошитом сером костюме, уверенный и с тростью в руке. Пожатие его руки оказалось крепким, взгляд не блуждал. Уверенный, знающий себя человек. И галстук подобран со вкусом.
Кажется, Сима недавно такое цитировала.
Судя по хорошо поставленной улыбке, новый клиент умел держаться с людьми. Скорее всего, он часто с людьми общался. В его несколько повыцветших глазах Шурик не усмотрел ни отчаяния, ни растерянности.
Оглядевшись, клиент безошибочно понял, что единственное в конторе кресло предназначено для таких, как он, и, не спрашивая разрешения, легко опустился в кресло, зажав трость между ног, сложив на ней руки.
– Я в ярости, – произнес он достаточно хладнокровно. И Шурик сразу вспомнил, где видел этого уверенного человека, утверждающего, что он в ярости.
Зимой, в закрытом зале Дворца спорта сотрудники МВД встречались с прессой. Не на пресс-конференции, а на футбольном поле. Как ни странно, журналисты тогда крепко побили милиционеров, и, кажется, именно этот человек лихо носился по правому краю, даже забил гол.
Пресса…
Наверное, болтун, подумал Шурик. Самоуверенный, все и всех знающий болтун. В прессе таких много… '
– Вы журналист?
Клиент улыбнулся. Он не был болтуном. Он спросил:
– Это имеет отношение к делу?
– Пока не знаю, – пожал Шурик плечами.
– Тогда начнем с того, что имеет отношение к делу.
Шурик кивнул:
– Конечно.
– Я в ярости, – повторил клиент.
– С этого и начните.
