захода солнца находиться на левом берегу Альды.
- Чушь, - уверенно проговорила Тарилор, - По дороге сюда я проезжала пятью милями восточнее Темноборья и даже не слышала ни о каких оборотнях, а не то что уж их видела. Волки-оборотни не водятся в лесах Ильраана с тех пор, как произошел Великий Раскол. Но в то время зло было живо.
- Возможно, в этом-то и дело, - Ютас словно очнулся от мыслей и живо обернулся к эльфийке, - Зло пробудилось. Не знаю, кто его пробудил и с какой целью, но не сомневаюсь, что это не сулит нам ничего хорошего.
- Исчезающие чародеи! - воскликнула Тарилор, словно осененная догадкой, - Неужели снова готовится раскол?
- Хорошо, если только это, - покачал головой Ютас, еще более помрачнев, - Когда кто-то из чародеев переходит на ту сторону, страшен может быть не сам раскол, а следующее за ним шатание.
- Шатание? - переспросила Тарилор, - Я плохо помню времена Великого Раскола. Мне тогда было всего девяносто семь, и я думала только об игрушках, как все дети. А потом, когда началась война, родители отправили меня в горы, в Парладор. Чем шатание может быть страшнее раскола, когда одни чародеи поднимаются против других?
- Шатание страшно тем, что никогда не знаешь, кто твой друг, а кто враг, - опять, словно погрузившись в мрачные думы, медленно проговорил чародей и, снова оживившись, добавил, - А что по поводу всего этого думает Гвендаль? Агенор говорил с ним?
- Гвендаль исчез, - ответила Тарилор, - Он должен был вернуться еще пять дней назад, но его до сих пор нет.
- Гвендаль исчез? - воскликнул Восточный Колдун, приподнявшись с кресла, - Тогда все еще серьезнее, чем я предполагал. К сожалению, мы не знаем, в чем корень проблемы, отчего вдруг зашевелилось зло в наших краях . Но я постараюсь все выяснить. Передайте Агенору, что я пошлю за новостями к своим братьям Западному и Северному Колдунам. Возможно, им известно больше, чем мне и Агенору. Пусть и он сам известит меня, когда узнает что-то новое.
С этими словами он встал, давая понять, что разговор окончен.
- Я все передам, - пообещала Тарилор, поднимаясь со своего кресла, - Мне нужно спешить, потому что Агенор ждет меня с вестями, а я хочу по пути заехать в Темноборье. У меня достаточно стрел с серебряными наконечниками, если слухи о волках-оборотнях окажутся правдой.
Тарилор вышла из дома чародея и пошла вниз по улице. Подъемы и спуски мостовых в Ергланде были слишком круты, то и дело, чтобы попасть с одной улицы на другую, приходилось подниматься по ступенькам высоких каменных лестниц, поэтому единорога Тарилор оставила у коновязи в гостинице "Бойцовский петух". Свернув за угол, она увидела, как по камням тротуара прошмыгнула мимо нее юркая пронырливая серая тень. Погруженная в свои мысли эльфийка вначале не обратила на нее внимания, а когда пройдя несколько шагов, вдруг остановилась как вкопанная и обернулась, странная тень уже исчезла. И непонятно было, была ли тень на самом деле или только почудилась.
Тарилор покинула Ергланд со смешанными чувствами. С одной стороны Восточный Колдун был слишком могущественным и уважаемым чародеем, чтобы относиться к его словам с недоверием. Но с другой - Тарилор не могла поверить в то, что все так серьезно. Возвращение темных времен, когда добро и зло вели между собой войну, далеких времен, ставших смутным воспоминанием, казалось невероятным. Странные серые незнакомцы, исчезающие чародеи, волки-оборотни могли оказаться правдой, а могли и только слухами.
- Гвендаль мог бы во всем разобраться. Куда же он делся? - с досадой проговорила Тарилор, выезжая из ворот города на своем синем единороге.
Мысли о разговоре с чародеем не оставляли ее ни на минуту. В Ильрагарде ждали от нее ответов на заданные вопросы, а она везла с собой только новые вопросы без ответов. Тарилор решила проверить хотя бы слухи о волках-оборотнях. Поэтому на второй день обратного пути она свернула на запад от Главной дороги. Главная дорога делала петлю, проходя через Изогнутый мост над Альдой, и оставляла в стороне густые чащи Темноборья и Темноборский брод - речное мелководье, которое можно было пересечь даже пешком. "Проеду краем леса, не слишком углубляясь в чащу. А за одно срежу путь", - сказала себе Тарилор. День был в разгаре, когда она направила единорога на неширокую проселочную дорогу, убегающую через зеленые поля туда, где вдалеке темнел зубчатой полоской лес. Солнце ярко светило, ветерок разгонял пушистые белые облачка на небе. В высокой траве весело стрекотали насекомые, живописный пейзаж дышал миром и покоем. Дорога, по которой ехала Тарилор, проходя через поля, тянулась затем вдоль кромки леса под сенью вековых деревьев. Они склоняли свои зеленые ветки, образуя прямо над головой всадницы тенистый навес. Тарилор не сразу заметила, что в лесу слишком тихо для ясного майского дня. Только когда дорога начала постепенно забирать в лесную глушь, она поняла, что слишком немая и гулкая тишина стоит вокруг. Под сводами леса не пели птицы, не шумели родники. Ветер не шевелил листву на деревьях. Только гулко постукивали по дороге копыта единорога, и позвякивали колокольчики в его голубой гриве. На Тарилор гнетущая тишина Темноборья произвела болезненное впечатление. Ее душа - душа лесного эльфа тревожно сжалась от такого мрачного запустения. "Кажется, тут и правда не все ладно", - поняла она. Дорога, между тем, начала сужаться и вскоре превратилась в едва заметную тропинку. А лес вокруг менялся на глазах. Пологие холмы сменились глубокими оврагами и кочками, а ровные поляны непролазными зарослями колючих кустов. Могучие деревья поднимались все выше и закрывали солнце. Их стволы недобро поскрипывали в тишине, словно они собирались упасть и придавить непрошеного гостя - заплутавшего путника. Ехать по тропинке Тарилор становилось все труднее. Ветки цеплялись за одежду, за гриву и хвост единорога, норовили хлестнуть по лицу или впиться прямо в волосы, словно руки какого-то злобного существа. И все это тихо, без единого шороха или хруста. "Дальше не проехать, надо бы повернуть назад", - подумала Тарилор. Она обернулась и увидела, что забралась далеко в чащу. Опушка давно исчезла из вида. Если сначала в просветах между деревьями мелькали поля и синее небо, то теперь вокруг была лишь непроглядная стена леса. А день, внезапно обнаружила Тарилор, клонился к вечеру. "Как я, дитя лесного народа, могла так заблудиться в лесу, да еще позабыть о времени?" - спросила себя Тарилор, немного растерявшись. Она уже собралась повернуть единорога вспять, как вдруг услышала рядом дребезжащий голос:
- Молодая барышня заблудилась в нашем лесу? Нужна моя помощь?
В нескольких шагах впереди на тропинке стояла сгорбленная годами маленькая старушка в бедной, но опрятной одежде, вязаной шали, накинутой поверх платья и чепце с оборками. Опираясь на сучковатую палку, старушка несла на спине вязанку хвороста.
- Ах, извините, не разглядела, - близоруко сощурившись, сказала она, разглядывая Тарилор с любопытством, - Я думала, что вы обычная девушка, а вы эльф. Стара я стала, вижу плохо, потому и не узнала. Да в нашем лесу давно и не живут эльфы. И никто не живет, осталась только я, старая, да мои внучки.
- Вы здесь живете, сударыня? - удивилась Тарилор.
- А то как же, - закивала старушка, - Почитай всю жизнь. Здесь, наверное, и помру.
Она, кряхтя, передвинула вязанку с одного плеча на другое, согнувшись при этом еще больше.
- Давайте я вам помогу, - пожалела ее Тарилор, забрала вязанку и перекинула ее поперек седла.
- Уж сделайте одолжение, добрая госпожа, - обрадовалась старушка, - Домишко мой тут рядом. Посидите у нас, отдохнете. Лучшего травяного чая, чем у меня вы нигде не попробуете! А коли хотите, оставайтесь ночевать. Скоро смеркаться начнет.
- Нет, спасибо. Мне нужно до заката выехать на Главную дорогу, - отказалась Тарилор.
- Ну, тогда я вам покажу, как выехать к Темноборскому броду, - закивала старушка, - Оттуда доедете до Альдина, а там и до Главной дороги недалеко.
С этими словами она зашагала по тропинке налегке, а Тарилор поехала за ней. Непролазная глушь впереди вскоре начала светлеть, и тропинка вывела старушку и Тарилор верхом на единороге на поляну, окруженную плотной стеной леса. На краю поляны под зонтиком высокой могучей ели стоял старый, вросший в землю почти по самые окошки домик с камышовой крышей. В сгустившихся сумерках за окошками приветливо теплились огоньки.
- Оставьте вашу красивую лошадку в стойле, - сказала старушка, указав на навес, пристроенный у стены дома, под которым были сооружены лошадиные ясли, и вошла в маленький палисадничек перед
