— У каждого своя работа. Посидишь в тиши, по-ка твоя Марьиванна не успокоится.
— Она успокоится только тогда, когда найдет меня, — заявила Гу. — Я ее знаю.
Ученый Секретарь только усмехнулся.
— Кому ты сказки рассказываешь? А то я не знаю, как расследуют в городе дела!
— Как? — насторожилась кошка. Вдруг она рано почувствовала себя в безопасности?
— Сыщики найдут кошку чуть-чуть похожую на тебя, изуродуют ее — по-ихнему это называется до- просом — добьются чистосердечного признания и прикончат. — Ученый Секретарь говорил так уве-ренно, словно сам ни один год проработал в этих органах. — И все будет настолько правдоподобно, что ни одна экспертная комиссия не обнаружит "следов пыток". У них всегда так делается.
— Даже в нашем королевстве такого бардака нет, — ужаснулась кошка.
— У нас кто вершит правосудие?
— Король.
— А кто отвечает за всех?
— То же король.
— А к кому ты идешь жаловаться?
— Только к королю.
— А уместится в твоей глупой башке такая ду-рацкая мысль, что вершить правосудие, наказы-вать, принимать важные решения и даже объяв-лять войну или мир нашему Палачу или Завхозу? А отвечать за все перед нами и перед нашими по-томками по-прежнему придется королю?
— Так не бывает! — возразила кошка.
— Если бы ты сказала: — "Так не должно быть", — я бы еще похвалил тебя. Но ты четвертый месяц работаешь в этом городе и до сих пор не увидела, что так здесь живут? Плохая же у тебя сообрази- тельность.
— При чем здесь я? — удивилась Гу. — Об этом никто не догадывается. Как могла я понять за че-тыре месяца, когда они за десятки лет не расчуха-ли?
— Система воспитания! — гордо поднял крыло Ученый Секретарь. — Я разгадал ее и внедрил у се-бя. Наши филины с младенческого возраста про-ходят этапы человеческого обучения и наши фи-лины самые преданные слуги своего короля. Пройдет много лет, поколения сменят поколение и в каждом с нарастающей силой будет прорастать моя система все больше преданных, все меньше думающих и почти нет недовольных. А с ними разговор короткий — по примеру твоего Пронырова — умники никому не нужны.
— Какие страшные веши вы говорите, — шептала кошка. — В такой системе жить не захочешь.
— Ты жила. И неплохо жила, — напомнил Уче-ный Секретарь. — Система тем хороша, что она по- зволяет многим пристроиться в ней, жить нечест-но и, во избежание разоблачения, отстаивать ее как лучшую из лучших.
— А что ждало меня впереди?
— Тебя ждал конец. А те, кто потерял совесть, получают повышение по службе и благодарность от Марьиванны.
— Я начинаю верить вам и моя совесть не дает мне покоя.
— Что не нравится твоей совести?
— Из-за меня погибнет невинная, — вздохнула Гу. — Как можно помешать им?
— Подсказать? — спросил Ученый Секретарь.
— Подскажите.
— Иди и сдайся. Невинную отпустят, а прикон-чат тебя, виноватую.
— В чем я виновата?
— Раз прикончат, значит виновата. Я же не пи-сал их законы.
— Да не виновата я! — доказывала кошка.
— Иди и объясни им, может поверят. Ну, что же ты не торопишься? — Ученый Секретарь откровен-но издевался над кошкой.
— Сдамся! — вспылила задетая за живое Гу. — вы-полню задание короля и сдамся!
— Тогда можно жить спокойно, — пообещал Уче-ный Секретарь. Печальное известие король не по- лучит.
— Почему? — в глазах кошки вспыхнул огонек надежды.
— Четвертый месяц ты рыскаешь по городу, но сегодня еще дальше от успеха, чем в первые дни.
— Неправда! Я два раза нападала на след!
— Нападала на след, — передразнил Ученый Сек-ретарь. — А волшебных слов почему-то нет.
Гу нечем было крыть. А Ученый Секретарь, осознавая это, развернул пред ней два листа.
— Подпиши здесь.
— Что это? Приказ? — насторожилась Гу.
— Приказ, — подтвердил Ученый Секретарь. — С завтрашнего дня ты уходишь в отпуск.
— Я не хочу бездействовать!
— Ты не будешь бездействовать, — пообещал ум-ный филин. — По сведениям нашей разведки…
— Так вы…
— Продолжали работу. Или надо было разреше-ния спрашивать?
— Я не о том…
— Так вот, по сведениям нашей разведки похи-титель должен уехать из города.
— Зачем?
— Все уезжают.
— Куда?
— Вот карта возможных мест его обитания. — Ученый Секретарь показал второй лист. — Это пионерские лагеря. Нет гарантии, что он в одном из них, но поискать придется.
— Я работать еду или в отпуск?
— Твоя работа будет похожа на отпуск. Погуля-ешь в лесу, половишь птиц и мышей. Найдешь мальчишку — засчитаем в рабочее время, оплатим суточные и дорогу. Даже премию выпишем. А от-пуск за тобой сохраним. Не найдешь, так отпус-ком и засчитаем.
— Сам придумал?
— Сам, а кто же еще?
— А тебе в голову не пришло превратить меня на время отпуска в сову?
— Обойдешься. Еще не заработала.
— Когда отправляться?
— Щенята разведают обстановку и доложат тебе.
Ждать пришлось недолго.
Солнечным июльским утром семерка щенят привела облезлую кошку на просторную площадь перед Дворцом культуры. Сотни детей в белых рубашках и красных галстуках в окружении взды-хающих пап и мам стояли возле автобусов. Пио-нервожатые выкрикивали фамилии, проверяли списки и строили ребят.
Кошка пробралась под автобус, спряталась за колесом.
— Карта на месте? — спросили щенки.
Ощупала карман и ответила.
— На месте.
— Готовься, водитель проснулся.
Когда дверь распахнулась, Гу проскочила впе-реди пионеров и спряталась под задним сидением среди обрезков шлангов, тряпок, каких-то грязных железок.
Она уезжала в неизвестность, именуемую пио-нерским лагерем.
