морщинами лицо и крючковатый нос.
– Это не глупость, – возразил Пашка. – У меня фильм есть.
– Я не буду с тобой спорить. Некогда. Мне нужно довести тебя до кабины времени, отправить домой и вернуться в пещеру, пока они не решили, что я совсем пропала.
– Так вы из Института времени?
– А ты что думал, мы детей отправляем в прошлое без страховки? Как ты мог убедиться, здесь не шутят. Еще немного – и тебя бы съели!
– А у вас зажигалка?
– Паша, не задавай глупых вопросов, останешься живым в первобытной эпохе.
Они не успели устать, как оказались перед лесом, в котором скрывалась кабина времени.
– А как вас на самом деле зовут? – спросил Пашка.
– Агент-спасатель Института времени Елена Простакова, – ответила старуха, которая совсем уже не была похожа на старуху – просто загримированная девушка, – но, если мы с тобой встретимся в нашем времени, можешь звать меня Леной, я не гордая.
Они добежали до кабины времени.
– Лен, а Лен! – взмолился Пашка. – Ты будешь отчет писать?
– Если Ричард спросит, напишу, – ответила Лена.
– Ты скажешь, что я практику завалил?
– Ты сам ему покажешь свой фильм. И в школе покажешь. Там и решат.
– Значит, ты про меня ябедничать не будешь?
– Что за слово такое глупое! – возмутилась Елена Простакова. – За нами, агентами Института времени, такого никогда не водилось.
– А тебе не страшно туда возвращаться? – спросил Пашка.
– Нет, я привыкла. Они неплохие люди. Только скучно бывает и очень плохо без шампуня.
Это Пашка понимал.
Но вот и кабина времени. Пашка вошел в нее.
– А вообще-то говоря, – сказала Лена Простакова, горбясь и понемногу вновь превращаясь в первобытную старуху, – ты неплохой парень. И вел себя нормально. Иногда тебя заносило... Но кого из нас не заносит!
Глава четырнадцатая
ВСТРЕЧА В КРЕМЛЕ
Зачет по практике у Пашки приняли, хоть и сделали ему выговор за вмешательство в первобытные дела.
Зато его фильм, и особенно та часть, которая касалась неандертальцев, произвел сенсацию – посмотреть прибегали из всех отделов.
Но что удивительно – те кадры, где был Немо-Ной и его корабль, и кадры, снятые из корабля, не получились. Все обесцвечено, списано, стерто, смыто.
Так что Ричард и академики, которым Пашка рассказывал об эвакуации неандертальцев, поверили не до конца. Вернее, совсем не поверили. Это звучало так:
– Очень интересно, но ты ведь, Гераскин, известный фантазер!
Самое обидное – не поверили друзья: Алиса и Аркашка Сапожков.
– Погодите, – говорил Пашка, – вот прилетит Немо-Ной, он обещал. Тогда вы по-другому запоете.
Но Пашка и сам в это не верил. Прошло тридцать тысяч лет. Даже такой долгожитель, как Немо-Ной, вряд ли столько проживет.
Так бы эта история и закончилась, если бы не одно событие. Через девять дней после возвращения Пашки с практики в школе шел урок литературы. Ученики пятого класса репетировали трагедию Шекспира, которая называется «Отелло». Там один мавр задушил свою жену.
Случилось так, что за полчаса до репетиции у Маши Белой начался страшный насморк – а как известно, это последняя болезнь, с которой не смогли справиться к концу двадцать первого века. Прилетела «Скорая», Машу отправили в больницу, и репетиция грозила сорваться, потому что никто в классе, кроме Маши, не знал роли Дездемоны. И тогда учитель литературы Леопольд Модестович поглядел на Пашку, вздохнул и сказал:
– Я не хочу тебя обидеть, Гераскин, но ты ведь знаешь наизусть все трагедии Шекспира...
– Точно, – согласился Пашка, – в прошлом году я их выучил на спор с Джавадом Рахимовым, который проиграл мне на этом восемь порций мороженого.
– Значит, – сказал Леопольд Модестович, – ты должен пожертвовать собой ради коллектива.
– Только не это! – закричал Пашка. – Вы же обещали, что не будете давать мне женских ролей. Я не девчонка!
– Пашенька! – взмолился учитель. – Ты же понимаешь, что это только на репетицию. А к спектаклю Маша выздоровеет.
– Пашка! – хором завопили ученики пятого класса. – Не подводи!
– Пускай Алиса Селезнева по книжке прочитает текст, – предложил Пашка.
– Это очень интересно, – сказала Алиса, которая тоже только что возвратилась с исторической практики. – Как ты представляешь? Джавад будет меня душить, а я буду читать текст по книжке?
Когда все отсмеялись, Пашка махнул рукой – на что не пойдешь ради товарищей! – кое-как влез в белое платье Дездемоны, напялил парик с жемчужной ниточкой и стал ждать, когда войдет взбешенный муж Отелло.
Муж Отелло, то есть намазанный черной краской Джавад Рахимов, вошел решительными шагами и стал размахивать платочком, который потеряла Дездемона. И вот когда Джавад спросил грозным голосом: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» – открылась дверь и вошел невысокий плотный человек в яркой форме комиссара Интергалактической полиции. На голове у него была фуражка с перекрещенными кометами, из-под которой выбивался непокорный чуб.
– Простите за вторжение. Меня зовут комиссар Милодар, – сказал он. – И еще простите, что сорвал репетицию бессмертной трагедии Шекспира «Гамлет».
Никто не улыбнулся, потому что все знают, какая сложная жизнь у комиссаров Галактической полиции – тут можно Шекспира и с Дюма спутать.
– А ты, девочка, лежи, лежи, – обратился он к Пашке. – Я мигом. Задам вопрос, и вы, молодой человек черного цвета, можете додушить свою невесту.
Все ждали, что будет дальше. Джавад так и замер над Пашкой, легонько сжав черными руками его горло.
– Разыскивается один человек, – сказал Милодар. – После двух недель безустанных поисков следы привели меня в вашу школу. Не бойтесь, признавайтесь сразу, хуже уже не будет. Кто из вас Гераскин Павел?
Павлу стало неприятно. Его впервые разыскивала Галактическая полиция. Но так как все посмотрели на него, а Джавад посильнее сжал пальцы, то Пашка прохрипел:
– Это я Гераскин.
– Вы, девочка, – сказал комиссар Милодар, – не волнуйтесь. Ваша песенка спета. И я сюда пришел не шутки шутить.
Тут Пашка понял, что его вот-вот задушат, с трудом вырвался из лап Джавада и отпрыгнул в сторону.
– Я и есть Гераскин! – крикнул он. – Это я играю роль Дездемоны.
– Судя по голосу, возможно, – согласился комиссар. – А переодеться ты не мог бы?
– А чего мне переодеваться? – Пашка стянул через голову белое платье несчастной женщины и остался в джинсах и майке.
– Вот так-то лучше, – одобрил Милодар. – Тогда поехали в Кремль. Тебя ждут.
– В Кремль?
– Только придется надеть что-нибудь попраздничней, – сказал Милодар и показал на Аркашу
