даже огненно-рыжий плащ за плечами оранжевого Лорда Тени не был тяжёлым и тёплым. Лорд Нейцер любил битвы. Не те битвы, когда Воин Тени уничтожает своего более слабого противника, простого человека каким-нибудь смертоносным Даром, а то и отбирает разом сразу десятки жизней. Нет, Нейцер был одним из тех, кто в бою почти не использовал Дары. Даже против Стражей он частенько сражался, используя только меч и своё мастерство.
Бой, считал Лорд Тени, должен быть по условиям одинаков для всех. Если это бой с человеком, то нужно биться не в полную силу… Нейцер не считал позорным обнажать клинок даже против человека, не наделённого Дарами какой бы то ни было Силы. В конце концов, среди них тоже есть достойные воины.
Ставу Драго выказал заинтересованность к желанию Нейцера драться. Даже предложил помериться силами - Нейцер не отказался. К чему было отказываться? Мараданец был неплох, хотя никогда не слышал, что такое тактика одиночного боя. В нём было природное чутьё, животное умение чувствовать заранее то, что вот-вот произойдёт. Нейцер получил удовольствие, сражаясь с ним, увязая ногами в том песке, по которому Драго ступал, почти не оставляя следов, хотя по сложению был тяжёл и мускулист. За их соперничеством наблюдали и шаматэ, и другие мараданцы - всем им хотелось, чтобы победил их соплеменник.
Нейцер мог бы позволить себе подарить им такое удовольствие, однако Драго должен был знать чётко, кто из них сильнее, и кто кому подчиняется. Поэтому он был сломлен, отступил под напором чужестранца и признал своё поражение. Нейцер, зная гордость мараданцев, думал, что Драго будет зол, однако ставу даже улыбался, утирая пот с лица. Для мараданцев обычны были соревнования в силе между собой, и любая победа или поражение в таком соперничестве не воспринималась как тяжёлое оскорбление.
Итак, мараданцы начали постепенное движение навстречу решающей битве. Если Баэ'кен'ар будет разбит здесь, то легко будет сломить и сопротивление на других участках фронта. А там, уже без Нейцера одухотворённые успехами мараданцы бросятся на оставленные без защиты города Шавалина…
Нейцер ехал верхом, хотя шаматэ и предлагали ему обычного коня, захваченного у шавалинцев, он продолжал своё передвижение на местных, "еледигу". Они были поприземистее, покрепче, однако в пустыне на них удавалось передвигаться куда быстрее.
Он ехал не в одиночестве, а вместе со ставу Драго и теми воинами, что были из его "ставина", то есть племени. Ранним утром они снялись, и начали свой путь. Драго был возбуждён предстоящим сражением, а Нейцер размышлял о будущем мараданцев.
Итак, Баэ'кен'ар умрёт. Хозяин сказал, что власть в Шавалине захватит его слуга. Тем не менее, он сказал не прекращать наступления. Предположим, все прочие принцы с их армиями тоже будут сломлены - Хозяин всё равно велел наступать. Скорее всего, у Шавалина есть ещё какие-то силы, о которых не знает Нейцер. Лорд собирался узнать это у Тэу'лан'ара уже сегодняшней ночью…
Второй старший принц не был брошен на прежнем месте их стоянки. К удивлению Нейцера, Драго купил его у шаматэ, как раба. По его словам, он подумал, что матену Нейцеру может быть нужен этот человек, а шаматэ собирались-таки избавиться от него, как от ненужного груза.
Как и все рабы, Тэу'лан'ар плёлся где-то позади войска, обессиленный, привязанный за руки к какой-нибудь телеге или к стремени одного из еледигу, или к другому пленнику… Нейцер видел, когда они отъезжали, глаза шавалинца, направленные в его сторону.
Что ж, Тэу'лан'ар поделится распределением сил на территории страны, а Лорд Нейцер, может быть, что-нибудь даст потерявшему всё шавалинцу…
Беседа с Тэу'лан'аром была действительно весьма состоятельной. Лорд Нейцер на закате, когда уже виднелись стяги войска Шавалина на горизонте, а до битвы оставалось совсем немного, посетил окраины лагеря, образованного шатрами ставу и шаматэ и повалившимися где попало спать варварами.
Тэу'лан'ар не спал. Увидев Нейцера, он ничего не сказал - за него и так всё говорил взгляд. Должно быть, принц даже не подозревал, что бывает такая жизнь.
– Принёс вам вина, - Нейцер вытащил из-за пояса флягу и бросил принцу. - Подумал, вы хотите пить. Хотя, мараданцы не очень-то жестоки к своим рабам…
Плохо слушающимися связанными руками Тэу'лан'ар сумел открыть пробку и сделать несколько жадных глотков. Потом выдавил:
– Не слишком жестоки? Я думал, я умру ещё в самом начале!
– Но ведь вы не умерли… Впрочем, завтра мы наконец-то сразимся с вашим войском, а в честь победы мараданцам может прийти в голову принести ещё парочку жертв своей великой пустыне… Кто знает, - Нейцер равнодушно пожал плечами.
– Вы,… - принц опустил голову. - Что вы хотите, не тяните же! Я вижу, я знаю, что вы можете дать мне свободу!
– Где же ваша гордость, второй старший принц! - хмыкнул Нейцер. - Вы правы, я могу это сделать. Мне всего лишь нужно знать: в курсе ли вы планов, которые строил на войну Баэ'кен'ар.
– Безусловно, да, - Тэу'лан'ар кивнул головой. - Я всё знаю…
– Расположение сил на границе я знаю и так. Где другие армии, те, что не отправились сюда? Какие силы обеспечивают безопасность в Шавалине, пока часть армии борется с мараданцами? В каких городах гарнизоны наиболее велики по численности?
Тэу'лан'ар поднял безразличный взгляд на Нейцера и спросил, сделав ещё один глоток вина из фляги:
– Вы что, хотите вовсе стереть Шавалин с лица мира?
– Считайте, что да, принц, - весьма дружелюбно улыбнулся Нейцер. - Ну же, я жду.
– А вы обещаете, что я останусь жив?
– Хм… Ну, я вас отпущу. Пожалуй, дам вам коня и провизию. А за дальнейшую свою судьбу извольте отвечать сами… Итак, я вас слушаю… Или вы не согласны?
– Согласен, будьте вы прокляты, - Тэу'лан'ар мрачно выругался. - Запоминайте, неизвестный мучитель!…
– Но-но, - покачал головой Нейцер. - Никто не мешает вам умереть, как герою, не выдав тайн своей страны…
– Я не круглый идиот, - огрызнулся пленник. - Чувствую, пока вы играете мараданцами, у моей страны нет шансов! - Нейцер отметил про себя прозорливость принца и удовлетворённо кивнул. - Вот всё, что вы хотите…
На рассвете полки Шавалина уже заняли все ближайшие холмы. Баэ'кен'ар стоял впереди своей армии, оглядывая копошащихся беспорядочно мараданцев, и не мог понять, как этим необразованным, тёмным варварам за счёт одной только грубой силы удалось неоднократно победить обученных солдат Шавалина. У дикарей не было даже конницы, только редкие люди, видимо, вожди или военачальники удостаивались права сидеть верхом. Никакого единства в оружии - каждый мараданец сражался тем, что отобрал у убитого врага или пленника… Как можно так воевать?
– Ваше величество, спуститесь! - обратился к нему один из его генералов. - У них нет никакого понятия о чести, они могут пустить в вас стрелу, не дождавшись боя!
Баэ'кен'ар вынужден был согласиться. Мараданцы действительно могли так поступить… Последний раз он оглядел пустыню. Солнце ещё только поднималось, но уже было жарко. Мараданцы привычны к этой жаре, а шавалинцам сложно приноровиться к ней. Нельзя было позволять себе сражаться на их поле! Погоня за врагом слишком глубоко в пустыню завела армию!
– Начинайте построение, генерал, - скомандовал Баэ'кен'ар. - Нам некого ждать.
– Как прикажете, ваше величество! - и всадник в генеральском плаще отъехал в сторону, отдавая распоряжения.
"Сумеем ли мы победить? - молча вопрошал Баэ'кен'ар жёсткий белый песок и безоблачное небо. - Не слишком ли далеко мы зашли?… Не следовало ли утянуть их следом за собой ближе к границе?…"
Но решать эти вопросы надо было раньше. Сейчас вот-вот начнётся битва, и Баэ'кен'ар не желал оставаться в стороне. Эти мараданцы посягнули на неприкосновенность границ, на жизни мирных
