Всего за дюжину мух
ГЛАВА 1
СЕРЬЕЗНЫЙ РАЗГОВОР
Не доходя до беседки, Вадик остановился и в начинающих сгуща «ться сумерках вновь перечитал загадочную записку.
"Если ты не трус, и если ты хочешь узнать тай-ну, приходи сегодня один после заката солнца в беседку. Пароль не нужен."
Ни подписи, ни адреса, и почерк какой-то странный — как кури «ца лапой писала. Вадик вспо-минал: ни у кого из его знакомых нет та «кого ко-рявого почерка. Это мог бы написать неумейка, который только- только взял в руки перо и не нау-чился еще выводить палочки и хвостики, но напи-сано было без единой ошибки, и даже запятые на месте. Специально коверкали буквы? Зачем? Что-бы я не узнал — кто писал? Значит, автор этой за-писки знает меня, и не желает, чтобы я раньше времени понял — кто он? Но кто, кто мог напи-сать? — Вадик вертел записку в руках, разглядывал и нюхал, и даже попробовал на вкус. — Бумага са-мая обычная, из тетради в клеточку. Ничем не пах «нет. Дырки и вмятины. Это потому, что писа-ли на неровном столе. Ага, лист запачкан с тыль-ной стороны! Или стол был грязный, или… На по-лу писали! И не в доме, а, может, в этой беседке, где пол пе «ском и мелкими камушками усыпан. Дырки не только под пером, но и на чистом поле! Вот и песчинки остались.
Ого, как много можно узнать по одной записке, если хоть немного подумать! Еще бы имя писав-шего определить. Тогда хоть сейчас в милицию следователем идти можно.
А по тексту не угадай?
"Если ты не трус…"
— Ха! Это я трус? — усмехнулся он. — Ну, пого-ди! Не знаю, кто подкинул мне в комнату эту бу-мажку, но если он не девчонка, не ка «рапуз, и его тайна не стоит того, чтобы я простил эту на-глость, даю честное слово — я поколочу этого пи-саку!
"…приходи сегодня один…"
— А сам ты один будешь, или кодлу с собой приведешь? Зря, наве «рное, я никому ничего не сказал. Хоть бы Коську поставил в известность, все бы легче на душе было. А то идешь и сам не знаешь — ку «да идешь.
— Чего это я раньше времени труса праздную?
Так думал он, когда проходил последние метры до беседки, когда положил бумажку мимо карма-на, когда, переступив порог, оглядел ся, надеясь увидеть автора загадочной записки. Но в беседке никого не было. Только первые желтые листья то-поля шелестели под ногами да поскрипывал на досках песок.
— Кто-то разыграл меня, — было первой мыслью Вадика. — Сейчас подглядывает из кустов и смеет- ся. Смейся, смейся! Я тебе такое уст «рою — еще плакать будешь. — Он обошел всю беседку, загля-нул в темн «ые углы под скамейкой и даже, для дос-товерности, пошарил рукой. Никого. И тогда он крикнул негромко. — Э-эй! Я пришел!
— Пришел! Пришел! — словно эхо донеслись до Вадика откуда-то из под беседки приглушенные вздохи.
Мальчику стало тревожно.
Он присел на корточки и положил руку на шершавые доски пола, будто это могло помочь ему разглядеть того, кто прятался под бесе «дкой.
— Кто пойдет? Я? — услышал он чей-то шепот.
— Нет, тебе рано засвечиваться.
— Почему?
— На всякий случай. Твое появление пользы не принесет, и нече «го высовываться.
— И надолго?
— Пока он не признается, ты остаешься в сторо-не! — прозвучал приказ.
— Слушаюсь! — раздалось в ответ.
— А еще лучше — и голос не подавай!
— Здрасте! А это почему?
— Осторожность! Прежде всего в нашем деле осторожность, — преду «преждал командир. Так Ва-дик окрестил обладателя более строгого го «лоса. — Никогда не знаешь, что эти мальчишки выкинут через минуту. Надо быть ко всему готовым и ви-деть не только у себя перед носом, но и на пер-спективу.
— На кого видеть?
— Ни на кого, а вперед. На день или на месяц вперед. Это уме «ние должно быть у всех великих людей, шахматистов и умных филинов.
— У вас есть?
— Я самый умный!
— Поняла. А зачем туда смотреть?
— Не приставай с глупыми вопросами. Сейчас не время повторять уроки. Сиди и не дергайся. Это приказ!
— Ага, не дергайся! Кто-то же должен идти?! Ему надоест ждать и он смоется. Иди потом до следующего лета! Вину-то на меня свали «те.
— Первым пойду… нет, первым пойдут они. По-ра приучаться к настоящему делу. Я не зря их кормил и учил.
"Ого, сколько там народу!" — мелькнула у Ва-дика мысль.
Быстро темнело.
В душу мальчика закрадывался маленький-маленький страх. Он че «рвячком проползал где-то внутри и заставлял часто оглядываться, на «прягая все мышцы, и всерьез подумывать — а не припус-тить ли по до рожке домой? Но мысль, что за ним подглядывают из кустов и ждут, когда он испуга-ется и сбежит, заставила пересилить страх. Он почти лег на пол и выдохнул в щель.
— Кто здесь? Выходи. Я пришел.
И для верности постучал по доскам.
Из-под беседки, визжа и помахивая хвостами, выскочили семь по «дросших за лето щенят. Они закружились вокруг Вадика, стараясь ли «знуть ему руки, лицо, волосы, заглядывали в глаза и ждали — чем он угостит их.
— Ах, я чучело глупое! — спохватился мальчик. — Совсем про вас забыл, у-у, какие вы большущие! Настоящие овчарки, — восторгался он.
Вадик усердно обыскал все карманы Коськиной куртки, но нашел только горсть семечек да обва- лянную в пыли конфету.
— Вот вам, держите, — и протянул на ладони скудное лакомство. — Завтра принесу полные кар-маны всякой всячины, — пообещал Вадик. — А сего-дня довольствуйтесь тем, что есть.
Мгновенно его ладонь опустела. Щенки приня-лись делить угощен ие. Они урчали и оттесняли друг друга от конфеты. А Вадик стоял возле них на корточках и гладил мягкие теплые спинки щен-ков.
— Уж не вы ли мне записку подкинули? — улыба-ясь спросил он. — Со «скучились?
— Да-а-а, — услышал Вадик за спиной.
Мальчик подпрыгнул и оглянулся.
На пороге беседки стоял филин. Прищурив гла-за и уперев крыли в бока, он пристально смотрел на
