Лужайки, где пляшут скворечники

Дальше следы юного пилота теряются. По одним сведе­ниям, он стал прекрасным авиатором и участвовал в перелете эскадрильи «L-5» через Южную Атлантику. Но, возможно, это был другой Шмель. Потому что иные источники утверж­дают: тем летом, через три месяца после первого воздушного старта, юный курсант Максим не вернулся из тренировочно­го полета. Аэроплан ушел в сторону Безлюдной степи. И потом не нашли никаких следов — ни летчика, ни аппара­та. Появились слухи, что Максим не погиб, а улетел в даль­ние края, которые называются Закрытые пространства. Это вроде Безлюдной степи, только дальше и недоступнее. И все это похоже на правду, потому что юнга речного флота Гель не очень горевал об исчезнувшем друге.

Среди школьников Малого и Большого Хельта появилась легенда, что Максим Шмель навсегда остался мальчишкой, потому что время в тех пространствах не подчиняется привы­чным законам. И что, если с кем-то случается беда, юный летчик может прилететь на помощь. Надо только знать осо­бый сигнал, чтобы позвать его…»

III. Месть Снежной Королевы

1

Выпал первый снег. Укрыл поляны, мохнатыми шарика­ми застрял в серых засохших кустах репейника. На снегу от­четливо рисовались заячьи следы, их было много. Это Евсейка и его приятели резвились, радуясь пушистой нехолодной зиме. Некоторые зайцы заметно побелели, но Евсейка остал­ся прежний, рыжий.

Среди заячьих следов иногда встречались и другие — будто от крупных куриных лап…

Ребятишки радовались зиме не меньше зайцев. Многие уже и не помнили, что такое снег. Теперь им казалось, что пришла сказка. Дни сделались короткими, но в ранних су­мерках тоже была сказочность. Остроконечный месяц, кото­рый теперь не уходил с неба, сделался большущим, ярко-се­ребряным. Внешний край у него был резко очерченный, а тот, что внутри, — неровный, как поспешно оторванная бу­мага. Казалось порой, что месяц позванивает, как фольга… А круглая луна оставалась прежней. Появлялась она лишь изредка. Но если уж появлялась, все Пустыри застилал фее­рический зеленоватый свет и самые корявые черные разва­лины и эстакады казались волшебными сооружениями…

Но сказочность эта не сделала жизнь более легкой. При­ходилось думать о дровах. В двухэтажном доме, где обитало семейство тетушки Агнессы, исправно работали батареи. Были они и в некоторых одноэтажных домиках (в том числе и у Артема), но там они то грели, то нет. Последнее — чаще. Хорошо, что стояли там и печи. Но возни с ними было нема­ло, приходилось топить каждый день. Для этого нужно было отыскивать штабеля старых шпал, балки, доски, столбы, пи­лить их, рубить… А отвыкшие от огня печи дымили, то и дело требовали ремонта и чистки. По утрам, когда в доме зябко, а за окнами еще зимняя тьма, ребята подымались неохотно. А ведь надо в школу! Артем и Нитка сперва сами обходили заснеженные кварталы, стучали в окна, собирали ватагу одетых кто во что пацанят и девчонок, провожали их до школы. Потом за это взялся ум­ница Бом. И привлек зайцев. Зайцы разбегались по Пусты­рям и барабанили в окна. Бом гавкал так, что с лип и кленов сыпался снег и, отчаянно вопя, срывались возмущенные во­роны.

Затем Бом, как опытная овчарка, сбивал «отару» и вел ее до школы, что светилась квадратными окнами в двух кварта­лах от западной границы Пустырей…

Но не все учились с утра. Некоторые — во вторую смену. Таких Артем встречал после уроков. Сам. Часто не один, а все с тем же Бомом (если шел с Пустырей, а не из института).

Один раз, в декабре, не доходя до института, Артем столкнулся с Птичкой.

Надо сказать, в последнее время Артем о Птичке не вспо­минал. Дни проходили в заботах. Дрова, еда, ребята, лекции и зачеты…

И вот он опять — Птичка. В рыжем свете фонаря, что одиноко болтался на столбе в квартале от школы.

— Ха, птичка! Не ожидал, Студент?

Был он в широченной темной куртке, в черной вязаной шапочке. Этакий «крутой» из мелкой мафиозной компании. Знакомая растянутая улыбка…

— Как живешь, Темрючок? Не скучно ли там, на ваших мусорных свалках?

— Что ты знаешь про те свалки, — спокойно отозвался Артем. — Ты там не был и не будешь. Те места не для таких пернатых…

— Как знать, как знать… — игриво хихикнул Птичка.

— Так и знай…

Птичка вдруг присел, быстро вынул из-за пазухи боль­шой пистолет с набалдашником..

— Ха! …Ну?

Артем не испугался. Своим пистолетом он так и не обза­велся, но особые силы Странной Страны Сомбро уже прочно жили в нем. Он знал, что в самый последний момент сумеет уйти из-под пули. А в следующий миг прыгнет на Птичку Бом.

Пес деликатно сидел в трех шагах, но Артем знал, как на­пряжено его бойцовое тело.

Птичка опять сказал «ха» и крутнул пистолет на пальце.

— Не дрожи, Студент. Время твое еще не настало. Я же обещал, что буду изничтожать тебя медленно. Чтобы ты усы­хал от страха.

— Клоун ты все-таки, Птичка, — слегка зевнул Артем.

— Ага! А ты думал! Клоуны, они бывают пострашнее иных. Так что бойся, Тёмчик, это твоя расплата.

— За что? — с новым зевком спросил Артем.

— За трех боевых товарищей, которых ты отправил к предкам, Студентик. А? Или хочешь сказать, что в тебе оно не сидит?

Оно сидело в Артеме. Но не так страшно и колко, как думал Птичка. Сидело просто как память, без муки. Потому что он помнил и спасительные Ниткины слова. В начале осени, когда опять заговорили про это, Нитка сказала:

— Артем, не грызи себя. Это судьба. Я уверена: когда ты спас тех мальчишек, ты спас и Кея…

— Как?!

— А вот так! Кей ушел из автобуса потому, что ушли с Бейсболки те два мальчика. Тут взаимосвязь. Я не могу объ­яснить, но знаю…

И Артем поверил, что она знает. Может быть, какая-то интуиция Безлюдных пространств проникла и в нее…

— Ты хреновый психолог, Птичка, — вздохнул Артем. — Твое место — или в шайке, или в частной охранной структу­ре, что, впрочем, одно и то же. Там и служишь? Я угадал?

— Ха, птичка! Бери выше! Я консультант по делам без­опасности у известного бизнесмена Хлобова. Слыхал про та­кого?

— Слыхал. Говорят, большая сволочь.

— Ха! Ба-альшая… с точки зрения глупого честного обы­вателя.

— А я такой и есть.

— Не-ет! Не совсем! Ты ведь убийца! За то и платишь те­перь… За то и боишься!

— Недоумок ты, Птичка. Я же сказал тебе в тот раз: это ты должен меня бояться. Потому что недостреленный…

— Ха!.. Ну и что? Так даже интереснее. Достреливай, если можешь! — Он подбросил пистолет и поймал на ладонь. — Хочешь подарю? Уравняем шансы!— Засунь его себе в задницу. Глушителем вперед. Или ру­кояткой, если больше нравится.

— Ха! А еще интеллигент, — сказал Птичка и убрал пис­толет за пазуху. — Ну, бывай, боевой друг. До следующей встречи. Она будет не такая мирная. — И спиной вперед ушел в темноту улицы. Пусто стало под фонарем, только ле­тели снежинки.