Правда, сегодня Таня помалкивала. Она вдруг собразила, что если уйдет к Пупперу, то Ванька достанется Зализиной. ЕЕ ВАНЬКА ДОСТАНЕТСЯ БЕДНОЙ ЛИЗОН!!!
Размышляя об этом, Таня прослушала первые фразы Соловья и поймала лишь самый конец того, что он говорил.
– …будем два раза в день по четыре часа. Я постараюсь, чтобы драконбол снился вам даже ночью. Если среди вас есть слабаки – они должны отсеяться еще на тренировках. Лучше сражаться в сокращенном составе, чем выводить на поле драконье мясо… А теперь пару слов о нашей новой тактике…
Печать Магщества на пергаменте ехидно замерцала. Приглядевшись к ней, Соловей буркнул
Тренер покачал головой.
– За что я люблю Бессмертника Кощеева, Калиострова и Тиштрю – так это за то, что они не дадут соскучиться. Эта троица не согласна, что меньше знаешь – крепче спишь. Они хотят знать абсолютно все. А теперь подойдите ближе и смотрите сюда! И упаси Древнир кого-нибудь наступить на мои схемы!
Соловей О. Разбойник взмахнул рукой и появившейся тростью стал чертить на снегу тактический план матча.
Глава 10
Таньки грязи не боятся
Герман Дурнев проснулся в полночь от странного беспокойства. Он лежал, смотрел в потолок и ворочался с боку на бок, не понимая, что с ним происходит. Тетя Нинель, огромная, как снежная гора, лежала под одеялом и сладко посапывала носом, однако дядя Герману не становилось от этого спокойнее.
Он встал и вышел из спальни. Дверь в его кабинет была приоткрыта. Из щели пробивался голубоватый мертвенный свет. Подкравшись поближе, дядя Герман осторожно заглянул в кабинет. Первое, на что наткнулся его взгляд, была сброшенная лягушачья кожа, валявшаяся посреди комнаты. Это она разливала потусторонний свет.
В глазах у Дурнева запрыгали веселые пудельки надежды.
– Беатриса! – негромко окликнул он, мечтая невесть о чем. – Беатриса!
Никто не отозвался. Лишь из соседней комнаты, где был шкаф, послышался нечеткий звук. Дядя Герман ринулся туда.
У приоткрытого шкафа стояла огромная расплывшаяся тетка, рядом с которой тетя Нинель имела все шансы сойти за Дюймовочку. Одной рукой она быстро выбрасывала из шкафа вещи, другой же алчно тянулась к короне графа Дракулы, которая лежала на средней полке рядом со шпагой и сапогами. Возле нее на полу валялся мешок, явно магический, судя по тому, что завязками мешка служили две живые кобры.
– А где Бе-беатриса? – машинально спросил дядя Герман.
Громадная тетка повернулась. Ее нос был похож на перезревший огурец, а громадное лицо, казавшееся в полумраке белым, бугрилось всевозможными шишками и наростами.
– Здесь я, мой птенчик! Прилетел-таки? Иди сюда! Тебя я лаской огневою… а, сладкий мой?.. – явно глумясь, сказала она грудным голосом.
– Н-не надо! – испугался дядя Герман.
Дама нехорошо осклабилась.
– Так ты отказываешься обжигаться и опаляться? Я, признаться, так и думала. Все вы такие, лопухоиды! Поматросили и бросили! – спокойно сказала дама, бесцеремонно пряча корону в мешок.
Почти сразу за короной последовали и сапоги. Поняв, что еще минута и он лишится всего, дядя Герман прыгнул вперед, пытаясь вцепиться в рукоять шпаги.
Беатриса Премудрая даже не попыталась ему помешать. За нее это сделала шпага. Она взвилась и ножнами бесцеремонно толкнула Дурнева под ложечку. Дядя Герман упал на ковер и судорожно закашлялся.
– Почему? Почему она меня не узнала?
– Не выйдет, милый мой! Видишь этот амулет на рукояти? Я хорошо подготовилась. Пока он здесь, шпага не узнает тебя. Дядюшка Сэм будет доволен. Его коллекция магических вещиц пополнится несколькими интересными экземплярами. Я же наконец получу магйорские погоны, – хмыкнула Беатриса, хладнокровно пряча шпагу в мешок.
– Так ты не Беатриса, ты шпионка дяди Сэма? – потирая грудь, спросил Дурнев.
– Зачем же так грубо? Я магфицер разведки, первый национальный отдел трансформаций. Мое настоящее имя Бриджит Магвузер… однако не думаю, что в Потустороннем Мире эта информация тебе пригодится. Я собираюсь убить тебя, яхонтовый мой. Напрасно ты проснулся сегодня ночью, ох напрасно!
Беатриса Прекрасная, она же Бриджит Магвузер, достала кольцо, состоящее из нескольких серебристых спиралей и завершавшееся небольшим выступом.
– Магический перстень с глушителем… Искры невидимы, не оставляют следов и ожогов. Симптомы смерти – инфаркт. Именно такой диагноз поставят при вскрытии. А теперь стой смирно. Ненавижу тратить много магтронов! – пояснила она, неторопливо накручивая кольцо на палец.
Надев кольцо, Бриджит подышала на него и протерла рукавом, пробурчав, что уже три месяца никого не убивала и что от этого запросто можно потерять квалификацию.
–
Прежде чем искра оторвалась от кольца, самый добрый бывший депутат был уже в коридоре. Скользнув следом, искра наткнулась на вешалку, запуталась в песцовой шубе тети Нинели и погасла.
А Дурнев был уже у себя в кабинете. Здесь он поспешно щелкнул выключателем и нырнул под письменный стол. Спустя несколько секунд в комнате появилась Бриджит Магвузер и не спеша начала искать Дурнева. Самый добрый депутат видел ее подагрические толстые ноги.
– Не прячься, сладкий мой! Умри достойно. К чему все эти фокусы? Минутой раньше – минутой позже, тебя это все равно не спасет, – ворковала Бриджит Магвузер.
Ослепленная светом, она не сразу увидела Дурнева и щурилась. Наконец она боком натолкнулась на стол и стала обходить его.
«Она меня убьет! Спасенья нет!» – понял дядя Герман и быстро пополз на животе под столешницей. Пущенная наугад искра попала в стул. Стул качнулся и, упав на ковер, быстро стал покрываться гнилью и мхом.
А Дурнев все полз и полз, ожидая роковой искры. Но Бриджит Магвузер пока медлила: должно быть, перстень с глушителем еще не остыл от предыдущего выстрела. Внезапно рука Германа наткнулась на что- то мокрое и холодное. Лягушачья кожица! Со смутной надеждой Дурнев схватил кожу и, комкая ее, на четвереньках кинулся на кухню.
Здесь он схватил зажигалку и поспешно поднес ее к лягушачьей кожице. Он сделал это как раз в тот миг, когда Бриджит Магвузер вбежала на кухню.
– НЕТ! Не делай этого, не смей! – крикнула она, но лягушачья кожа уже вспыхнула, точно пропитанная селитрой. Огонь охватил ее. Дурнев разжал пальцы, боясь обжечься. Секунду спустя кожа уже лежала на линолиуме горсткой пепла.
– А, проклятье! Этого я не предусмотрела! Срок магического самосглаза еще не истек! О нет, теперь я навеки останусь лягушкой! Прошу посмертно считать меня магйором! – корчась, крикнула Бриджит Магвузер.
Она попыталась напоследок выстрелить в дядю Германа убийственной искрой, но не успела произнести заклинания. Кольцо соскочило с ее пальца. Бриджит Магвузер уменьшалась на глазах. С нее спадала одежда. Несколько секунд спустя на полу замерла уже самая заурядная лягушка. Она не могла говорить и только маговразумительно квакала. Потом подпрыгнула и забилась под плиту. На том месте, где
