– Тогда опустись на берегу, – приказала Алиса флаеру. – Если на тебя нельзя положиться.
– Ребенок! – обиделся флаер. – Я честно выполняю свой долг. Но я не могу прыгнуть выше себя. Если я тебя буду слушаться, то сам разобьюсь и тебя погублю. А этого мне не пережить.
– Ах, какой нервный! – сказала Алиса, выскочила из флаера и добавила: – Можешь лететь на стоянку и отыщи там ямку поглубже, куда не залетает ветер.
Флаер даже подпрыгнул на месте, так ему хотелось ответить этой девчонке, но флаер все-таки машина и привык подчиняться человеку. Поэтому он глубоко вздохнул и полетел на стоянку.
Алиса осталась на берегу.
Шторм разыгрался не на шутку.
Сквозь брызги и струи дождя было трудно разглядеть скалы. Но Алиса уже знала, что Пашку надо искать там. И что-то заставляет его не откликаться на вызовы.
Алиса подошла поближе к воде и включила вызов. Загорелся Пашкин номер.
– Пашка, – сказала Алиса. – Это я, Алиса, я здесь одна. Если ты почему-то отключил свою связь, можешь сейчас сознаться – никого, кроме меня, тут нет.
Она стала ждать, что Пашка откликнется.
Но вместо этого Пашка сам выскочил из брызг, мокрый, несчастный, исцарапанный.
– Алиска, – воскликнул он. – Как хорошо, что ты прилетела! Только ты сможешь мне помочь, чтобы никто не узнал.
– Что же случилось? Где Эгли?
– Понимаешь, мы с ней решили испытать новые очки, которые сделали с помощью фломастеров. Эгли нырнула, но тут налетел шторм и ее... ее...
– Пашка, немедленно признавайся! Что случилось? Она погибла?
– Нет, она не погибла, но ее выбросило волной вон на ту скалу! А я не могу ее снять! Я нырнул, а меня выбросило на камни! Видишь, я весь разбит!
– Почему же ты не вызвал спасателей?
– «Почему же ты не вызвал спасателей?» Чтобы я так опозорился! Неужели я сам не могу помочь девочке?
– Но ведь не можешь!
– У меня с руки сорвало браслет связи, – признался Пашка.
– Тогда я сама вызову спасателей!
– Алисочка, пожалуйста, не делай этого! – взмолился Пашка. – Ведь Эгли ничего не грозит. Она сидит на скале и ждет меня. Как только шторм немного утихнет, она приплывет. Я за ней сплаваю, и мы вместе приплывем...
– А если шторм не стихнет? Уже темнеет. Ты понимаешь, что с Эгли может что-нибудь случиться?
– Алисочка, придумай сама, как ее снять со скалы!..
Алиса готова была Пашку убить. Он же сейчас думает не об Эгли, не об Алисе – только о себе: как бы кто не подумал, что Пашка струсил и не смог снять со скалы свою гостью! Надо же выкинуть связь, исчезнуть – сам спасу! А если сам не смогу – Алисочка, помоги!
Но не может помочь Алиса. Ведь даже флаер отказался в такую погоду летать над морем.
Пашка стоял перед Алисой. Он дрожал от холода – весь промок! Каково же там на скале девочке Эгли!
Пашка прижал к груди коробку с фломастерами. Все-таки не потерял, и то хорошо.
И тут Алиса догадалась, что нужно делать.
– Дай-ка мне коробку, – попросила она Пашку.
Тот удивился, но коробку отдал.
Алиса поглядела в море. Скала, на которой осталась Эгли, то скрывалась в пене и дожде, то возникала на несколько секунд.
Алиса вынула из коробки черный фломастер, повернулась к морю боком, так, чтобы скала была видна в зеркале. И в тот момент, когда туман и дождь ослабли и стало видно скалу, Алиса провела линию от скалы через все зеркало, туда, где в нем отражался берег.
Черная полоска потянулась через зеркало... и тут краска кончилась и на середине черная полоска оборвалась.
Взглянув в море, Алиса увидела, как черная веревка, которая протянулась от скалы к берегу, оборвалась на середине и упала концом в море.
– Ты истратил! – закричала Алиса. – Ты истратил фломастеры!
– Я очки рисовал голубым и черным, – сказал Пашка, – попробуй другие цвета.
Но видно, и другими фломастерами пользовались.
Зеленая веревка оборвалась...
Красная веревка только-только началась и исчезла.
Лиловая веревка дотянулась почти до самой гальки, но кончилась, а Пашка, который кинулся, чтобы поймать конец, промахнулся, и веревку утянуло в глубину.
Синяя веревка вообще не получилась – совсем краски не осталось.
И вот последняя надежда.
Алиса нарисовала линию желтой краской.
– Хватай! – крикнула она Пашке, увидев, как полоска становится все светлее.
Пашка совершил вратарский бросок, дотянулся до конца желтой веревки, схватил его и упал на гальку.
Веревка натянулась.
– Э-э-эгли! – закричала Алиса изо всех сил. – Ты слышишь нас? – перебирайся сюда!
Но никто не откликнулся.
– Пашка, ты сможешь удержать конец веревки, если я полезу за твоей Эгли?
– И не подумаю! – гордо ответил Пашка. – Я сам полезу по веревке.
– Пашенька, подумай головой, – попросила его Алиса. – Ведь ты в полтора раза тяжелее меня, а если ты будешь возвращаться с Эгли, то мне ни за что вас не удержать! У меня вся надежда на твою силу! Оставайся на берегу и держи конец веревки.
Пашка понял, что Алиса права, и согласился держать конец веревки.
Перебирая руками по скользкой мокрой желтой веревке, Алиса вошла в воду. Волна сразу свалила ее. Но Алиса не сдавалась. Она перебирала руками по веревке и вот уже поднялась над водой – волны только тянули к ней свои верхушки и хватали за пятки. Но Алиса быстро передвигалась к скале. Не зря она столько лет занималась гимнастикой! Вот и пригодилось.
Руки устали, вот-вот придется отпустить веревку. Но надо терпеть.
Еще немного... вот и скала!
Алиса рванулась вперед и спрыгнула на мокрую вершину скалы. И тут она поняла, почему Эгли не откликалась. Литовская девочка сидела, свернувшись в калачик и уткнув нос в коленки – так она замерзла и устала. Она ничего не слышала.
Алиса с трудом привела ее в чувство.
«Смогу ли я притащить ее на берег? А может, вызвать спасателей? Нет, Пашка этого не переживет. Он все привык делать сам. Сам, сам, сам! Вот и допрыгались».
– Эгли, – сказала Алиса. – Нам придется перебираться на берег по веревке. Мне не справиться, если ты не будешь помогать. Держись за веревку.
Эгли кивнула.
Алиса не знала, поняла ее Эгли или нет. Она обняла Эгли, оттолкнулась от скалы и начала перебирать руками по веревке, возвращаясь к берегу.
Эгли помогла ей. Она не висела на Алисе как мешок, а цеплялась за веревку. Обратное путешествие оказалось трудным, но коротким. И в тот момент, когда пальцы Алисы сами разжались, волна подхватила девочек и кинула их на гальку, к ногам Пашки Гераскина, который стал оттаскивать их от воды.
Эгли молчала. Она дрожала так, что зубы выбивали дробь. Пашка чувствовал себя виноватым, поэтому он понесся наверх и через две минуты притащил откуда-то целый брезент, которым накрыл мокрых девочек.
