Лето вдруг осенило:
– Сестра Бене Гессерит собирается замуж за императора. Уж не принадлежит ли эта идея Шаддаму? Не ответ ли это на наше послание?
– Сестры Бене Гессерит – не девочки на побегушках, – возразил Гават. – Они известны своей независимостью. Они сделали это предложение по своей инициативе, потому что это отвечает каким-то их собственным интересам.
– Не перестаю удивляться, почему из всех людей она выбрала именно меня, чтобы сообщить о своем предложении, – сказал Ромбур. – Но подумайте: ее предложение может оказаться бесполезным для нас, кроме того случая, если он в самом деле не виновен.
– И я действительно не виновен! Гават восхищенно улыбнулся Ромбуру.
– Это естественно. Но теперь у нас есть доказательства того, что у Сестер Бене Гессерит есть доказательства невиновности Лето, иначе они не стали бы делать такого предложения.
Ментату было неясно, что знают Сестры и что они надеялись получить.
– Но нельзя исключить, что они просто проверяют меня, – предположил Лето. – Если я приму помощь Вещающей Истину, то одного этого будет достаточно для подтверждения моей невиновности. Если же я отклоню их предложение, значит, мне есть что скрывать.
Остановившись у стены камеры, Гават посмотрел в окно из бронированного плаза.
– Помните, что мы участвуем в процессе, который представляет собой всего лишь пустую оболочку. Многие разделяют предубеждения против Бене Гессерит и их тайных мистических уловок. Вещающая Истину может нарушить свою клятву и солгать во имя какой-то высшей цели Бене Гессерит. Ведьмовство, колдовство… Может быть, нам не стоит столь поспешно принимать их предложение.
– Ты думаешь, это трюк? – спросил Лето.
– Я всегда подозреваю обман, – ответил ментат. Глаза его сверкнули. – Такова моя натура.
Он перешел на тайный боевой язык Атрейдесов.
– Эти ведьмы могут состоять на службе у императора. Сколько союзов скрыто от наших глаз?
***
Самые худшие союзы – это те, которые ослабляют нас. Еще худшая ситуация складывается, когда император не в состоянии понять, что данный союз является именно таковым.
Принц Рафаэль Коррино. ?Дискурс о вожде"
Кронпринц Шаддам сделал все от него зависящее, чтобы представитель Тлейлаксу не испытывал комфорта и не чувствовал себя во дворце желанным гостем. Шаддаму была нестерпимо противна сама мысль о том, чтобы оказаться за одним столом с этим человеком, но этой встречи было не избежать. Вооруженные до зубов сардаукары препроводили Хайдара Фен Аджидику в задние покои по черной лестнице, провели по техническим коридорам через безлюдные помещения. Когда тлейлакса ввели в предназначенные для аудиенции покои, двери были надежно заперты.
Шаддам выбрал одну из самых потайных комнат, ее не было даже на секретном плане императорского дворца. Давным-давно, через несколько лет после смерти кронпринца Фафнира, эту комнату обнаружил Фенринг во время своих обычных разведывательных походов по дворцу. Очевидно, эти покои покойный император Эльруд использовал в ранние годы своего нескончаемого правления для встреч со своими многочисленными официальными и неофициальными наложницами.
В холодной комнате, освещенной новыми лампами, доставленными по случаю аудиенции, стоял единственный стол. Стены и пол пропитались пылью. Простыни и одеяла на узкой кровати, прижатой к стене, почти истлели. В углу валялся брошенный туда много десятилетий, назад букет, листья и ветви которого давно почернели и окаменели. Помещение производило нужное впечатление, хотя Шаддам знал, что тлейлаксы малочувствительны к деталям и нюансам.
Сидя за грубо сработанным столом, Хайдар Фен Аджидика завернулся в бордовую накидку и сложил на деревянной поверхности свои сероватые руки. Поморгав близко посаженными глазами, он посмотрел на кронпринца.
– Вы звали меня, сир? Я прервал свои исследования по вашему приказу.
Шаддам неохотно пододвинул гостю блюдо с политым сливочным грибным соусом мясом слиньи, которое подал ему охранник – Шаддам сегодня не имел времени на обед, – но тлейлакс отодвинул блюдо, отказавшись притронуться к пище.
Шаддам нахмурился.
– Вы сами производите это мясо. Разве вы, тлейлаксы, не едите свои собственные деликатесы? Аджидика отрицательно покачал головой:
– Хотя мы и разводим этих тварей, сами мы не употребляем их в пищу. Прошу простить меня, сир, но не предлагайте мне деликатесов. Давайте обсудим то, ради чего мы встретились. Я горю желанием вернуться на Ксутгух, в лабораторию.
Шаддам хмыкнул, почувствовав невероятное облегчение от того, что ему не надо было больше проявлять притворную вежливость. Он не испытывал никакого желания соблюдать этикет по отношению к этому человеку. Он потер виски, стараясь избавиться от изматывающей головной боли, которая давно мучила его, грозя через несколько часов стать невыносимой.
– Я хочу обратиться к тебе с просьбой, нет, с приказом, как твой император.
– Простите меня, лорд принц, – перебил Шаддама Аджидика, – но вас еще не короновали.
Охрана у дверей оцепенела в ожидании приказа. Глаза Шаддама широко открылись от изумления.
– Неужели во всей Империи найдется человек, приказания которого являются более весомыми, нежели мои?
– Нет, милорд, но я просто решил исправить маленькую семантическую погрешность.
Шаддам отодвинул в сторону тарелку с едой и склонился над столом, словно хищник. Он так приблизил свое лицо к крошечному человечку, что ощутил исходящий от него неприятный запах.
– Слушай меня, Хайдар Фен Аджидика. Ваши люди должны отказаться от своих обвинений, выдвинутых против Лето Атрейдеса. Я не хочу, чтобы это дело дошло до открытого суда. – Он снова откинулся на спинку стула и положил в рот кусок мяса. – Просто откажитесь от обвинения. Я пошлю вам ценности, и мы все уладим.
В устах кронпринца решение выглядело очень простым. Видя, что тлейлакс не отвечает, Шаддам продолжил, стараясь проявить максимум благоволения:
– После обсуждения вопросов с моими советниками я решил, что Тлейлаксу получит компенсацию в виде кровных денег в возмещение своих потерь. – Шаддам сурово сдвинул брови. – Реальных потерь гхола – не в счет.
– Я все понял, сир, но с сожалением вынужден сказать, что вы просите о невозможном. – Голос Аджидики оставался тихим и ровным. – Мы не можем игнорировать такое преступление, совершенное против народа Тлейлаксу. Оно задело нашу честь.
Шаддам едва не поперхнулся куском мяса.
– ?Тлейлаксу? и ?честь? – эти два слова не употребляются в одном разговоре.
Аджидика пропустил оскорбление мимо ушей.
– Как бы то ни было, все члены Ландсраада знают об этом ужасающем преступлении. Если мы откажемся от обвинения, то Дом Атрейдесов нападет на нас в открытую, почувствовав свою безнаказанность. – Кончик крошечного носа тлейлакса задергался. – Несомненно, у вас достанет государственной мудрости, сир, чтобы понять, что мы не можем отступать.
Шаддам едва не задымился от злости. Головная боль стала нестерпимой.
– Я не прошу вас, а приказываю. Маленький человечек некоторое время раздумывал, потом его темные глаза вспыхнули.
– Позволительно ли мне узнать, почему судьба Лето Атрейдеса так важна для вас, сир? Герцог представляет один не самый важный Дом. Почему не бросить его на съедение волкам и не дать нам удовлетворение?
Шаддам издал горловой рык.
– Потому что Лето каким-то образом узнал о том, чем вы занимаетесь на Иксе.
