Погибли сотни тысяч мирных жителей, несколько лесов охвачены пламенем. Эрцгерцог Эказ едва успел спастись со своими тремя дочерями.
Шаддам скосил глаза на свернутые листки бумаги, потом метнул взгляд на Фенринга, но не стал спрашивать совета.
– Он нарушил правила вражды? – сказал шеф торговли. – Как он мог решиться на это?
Ридондо озабоченно сморщил желтую кожу на своем лбу.
– У виконта Моритани нет чести, которой был так хорошо известен его дед, друг Охотника. Что делать с такими бешеными собаками, как виконт?
– Грумман всегда ненавидел империю и необходимость быть ее частью, сир, – подчеркнул Фенринг. – Моритани никогда не упускает возможность плюнуть нам в лицо.
Дискуссия за столом стала более возбужденной. Слушая громкие раздраженные голоса и стараясь сохранить царственный вид, Шаддам думал о том, насколько реальное положение императора отличается от того, какое он рисовал в своем воображении. Реальность была невероятно сложной, на нее влияло столько самых разнообразных, противодействующих друг другу сил.
Он вспомнил, как в юности играл в войну с Хазимиром, и понял, как не хватает ему компании и советов старого друга. Но император не имеет права с легкостью менять важные решения – Фенринг останется на Арракисе и будет по совместительству наблюдать за программой изобретения искусственной пряности. Будет лучше, если шпионы поверят в то, что между ними существуют трения, но все же не мешает почаще планировать приезд на Кайтэйн наперсника и друга детства…
– Правила надо соблюдать, сир, – наставительно произнес Ридондо. – Закон и традиции цементируют империю. Мы не можем позволить ни одному аристократическому Дому игнорировать ограничения по собственному произволу. Ясно, что Моритани смотрит на нас, как на слабых и неспособных вмешаться в эту склоку. Он дразнит вас.
Империя не выскользнет из моих рук, мысленно поклялся себе Шаддам. Он решил подать добрый пример.
– Да будет известно всем в империи, что легион сардаукаров будет расквартирован на Груммане на срок два года. Мы накажем этого строптивого виконта. – Он повернулся лицом к наблюдателю от Космической Гильдии, сидевшему за дальним концом стола. – Кроме того, я желаю, чтобы Гильдия наложила повышенный тариф на все товары, которые прибывают на Грумман и вывозятся с него. Доходы от этого мероприятия будут использованы для выплаты репарации Эказу.
Представитель Гильдии долго сидел молча, словно взвешивая «решение», которое на самом деле было всего лишь просьбой. Гильдия была вне юрисдикции падишаха-императора. Наконец представитель согласно кивнул:
– Это будет сделано.
Поднялся один из судей-ментатов.
– Они подадут апелляцию, сир. Шаддам напрягся.
– Если Моритани имеет для этого повод, то пусть сделает это.
Фенринг барабанил пальцами по столу, стараясь осмыслить возможные последствия. Шаддам уже отправил на Икс два легиона сардаукаров, чтобы надзирать за тлейлаксами, а теперь он посылает еще один воинский контингент на Грумман. Во всех горячих и проблемных точках империи Шаддам усилил видимое присутствие своих вооруженных сил, надеясь таким способом подавить даже малейшую попытку бунтовать. Он повысил ранг бурсегов и увеличил количество офицеров среднего звена, чтобы было кому командовать экспедиционными войсками.
Но при всем том продолжались мелкие, вызывающие лишь раздражение акты саботажа, такие как похищение мемориальных монет, направленных на Эказ, запуск воздушного шара, изображающего карикатуру на Шаддама, над стадионом в Харментепе, стирание лиц со статуй, оскорбительные слова, написанные на стенах Памятного Каньона…
В результате верные сардаукары были распределены по империи очень мелкими подразделениями, а проект «Амаль», поглощавший массу денег из казны, делал невозможной качественную подготовку новых воинских соединений. Военные резервы истощались, и Фенринг предвидел наступление трудных времен. Как показывал пример Моритани, многие в империи чувствовали слабость и чуяли запах крови…
Фенринг хотел было напомнить обо всем этом Шаддаму, но передумал, решив молчать, пока продолжается совет. Его старый друг, кажется, решил, что может обойтись без него – ну так пусть докажет это.
Император будет все глубже и глубже загонять себя в трясину, и в конце концов ему придется вернуть из изгнания сосланного министра пряности. Когда это случится, Фенринг заставит его унижаться.., но потом согласится вернуться.
***
Для успеха движения жизненно необходима жесткая организационная структура, которая, правда, является в то же время первоочередной мишенью для противника.
Каммар Пилру, посол Икса в изгнании. «Трактат о свержении незаконной власти»
Все время, оставшееся до следующей встречи группы сопротивления, К'тэр провел под видом погруженного в себя субоида. Пользуясь этой маской, он разведал несколько подземных убежищ, пригодных для собраний патриотов.
Прорезанное похожими на сталактиты зданиями голографическое изображение неба выглядело чужим, имитируя свет солнца враждебной планеты. У К'тэра болели руки от перетаскивания тяжелых ящиков на самодвижущиеся платформы, доставлявшие припасы, оборудование и сырье в наглухо запертый исследовательский павильон.
Захватчики прибрали к рукам множество промышленных предприятий и модифицировали их конструкцию, возводя новые здания поверх крыш и переходов. Во времена Дома Верниусов предприятия имели особенную архитектуру, будучи одновременно красивыми и функциональными. Теперь же заводы были похожи на крысиные норы, окруженные мощными стенами и бронированными ежами, светящиеся окружавшими их защитными полями. Здания смотрели на мир слепыми закрытыми окнами.
Что делают здесь тлейлаксы?
К'тэр носил старую поношенную одежду, придал лицу расслабленное, вялое выражение, изгнал живой блеск из глаз, сосредоточившись на монотонной рутине повседневного тяжелого физического труда. Когда его щеки покрывались пылью, когда пальцы пачкались машинным маслом, он не смывал грязь, а продолжал работать, как заведенный механизм.
Тлейлаксы не считали субоидов достойными внимания, но мастерски использовали их при захвате власти на Иксе. Захватчики обещали улучшить условия труда и жизни субоидов, но вместо этого подвергли их такому угнетению, которое не снилось несчастным во времена Доминика Верниуса.
В свободное от работы время К'тэр жил в одной из каменных казарм субоидов. Рабочие были социально пассивны и даже между собой общались мало. Несколько человек заметили появление новичка и спросили, как его зовут; никто не стал выяснять подробности и никто не навязывал К'тэру свою дружбу. Здесь К'тэр чувствовал себя невидимкой больше, чем когда в первые месяцы переворота прятался в защищенном убежище.
К'тэр предпочитал оставаться невидимкой. Так он мог достигнуть гораздо большего.
К'тэр заблаговременно разведал место предстоящей тайной встречи. Воспользовавшись контрабандным оборудованием, он проверил пустующее складское помещение – нет ли там подслушивающих устройств. Нельзя было недооценивать тлейлаксов – особенно после того, как на Икс для ужесточения режима были присланы два легиона имперских сардаукаров.
Он встал в центре помещения и медленно осмотрелся. В пещеру вели пять туннелей. Слишком много входов, слишком много мест для возможных ловушек. К'тэр задумался, потом улыбнулся, ему в голову пришла одна идея.
На следующий день он раздобыл маленький голографический проектор, с помощью которого создал изображение безликого камня. Бесшумно двигаясь, он установил проектор в одном из выходов и включил прибор. Вход в туннель оказался блокированным воображаемой стеной. Иллюзия была на удивление
