Во втором голосе прозвучало полнейшее безразличие. — Можно бы, конечно, содрать за него выкуп, но тогда мы снова окажемся опасно близко от них.
Ален ощутил, как сердце у него замерло, а паника, которую он пока что держал в узде, всколыхнулась и затопила его. Он попробовал закричать, но с губ сорвался лишь полузадушенный всхлип, не скрип даже, а какое-то жалкое поскуливание, тут же заглушённое звуками корабля. Тогда он мысленно, молча — и тщетно — стал призывать на помощь. Это происходило независимо от его воли, а помочь себе сам, в теперешнем его положении, он не мог.
Но даже когда ментальный голос Алена сорвался на крик, какая-то часть его сознания уже сдалась, зная, что все напрасно. Произойди это все в лесу, даже если бы поблизости не оказалось никого, владеющего мысленной речью и способного прийти ему на помощь, он мог бы позвать лося, горную кошку или волков. Но здесь, посреди бескрайней водной глади, не было ни единой живой души, кроме разве что рыб. Но его сознание продолжало взывать, как будто надеялось, что кто-то, способный помочь, все-таки услышит его…
?
Этот отклик, пусть даже еле уловимый, остановил его мысленные метания.
? ? — отозвался кто-то неведомый, на этот раз более отчетливо! Неожиданно он ощутил, что за этим изумленным вопросом скрывается разум. Может, этого разума хватит, чтобы помочь ему?
Он подавил боль и подступающую тошноту и вложил все свои силы в более связный зов.
В ответ ему раздался не один голос, а целый хор.
На Алена хлынул поток скорее эмоций и чувств, нежели слов — ощущение чего-то разрушительного, привкус крови и гнева говорящего. Кем бы ни были эти существа, они знали его тюремщиков и не испытывали к ним добрых чувств.
Что ж, отрадно было узнать, что они считали его врагов своими врагами, но ему они так и не ответили. Он улучил момент и вставил в этот хор свою просьбу.
В этот миг чьи-то руки сорвали укрывавший его брезент. Щурясь, он растерянно смотрел на четыре темных лица, заслонявших от него звездное небо.
Из темноты раздался голос еще одного, невидимого.
— Ладно. Мы отошли на достаточное расстояние. За борт его.
Алена раздирали на части страх и дурнота, но времени как-то отреагировать ему не дали: четыре пары рук ухватили его за плечи и лодыжки, он забарахтался было, но они подняли его…
И, как пушинку, швырнули за борт, дав ему времени ровно столько, чтобы сделать глоток воздуха.
Ален камнем рухнул в темное, неприветливое пространство.
Он задержал дыхание и погрузился в воду, но она была настолько холодной, что обожгла его, и он ахнул от неожиданности, упустив этот драгоценный глоток воздуха. Руки и ноги у него были связаны, он мгновенно утратил ориентацию в черной воде и забился, пытаясь вынырнуть на поверхность, на спасительный воздух, но не знал куда.
Словно по взмаху волшебной палочки он оказался в окружении больших и мягких тел, и эти теплые и скользкие тела стремительно вынесли его на поверхность и поддерживали, пока он судорожно глотал воздух. Он не видел их — луна, похоже, уже зашла, — но, по ощущениям, они были крупнее него, гладкие, но без рыбьей чешуи. Они просунули длинные продолговатые головы ему под мышки и таким образом удерживали на плаву. Другие занялись веревками, стягивавшими Алену руки и ноги. У его спасителей оказались довольно острые зубы, и они по очереди рвали ими путы, время от времени задевая руки, хотя и извинялись каждый раз, когда случайно кусали его и он вскрикивал от боли.
— Ничего страшного, — успокаивал их Ален, пытаясь передать при помощи чувств, что лучше быть раненым и свободным, чем целым и невредимым, но связанным. Должно быть, эти существа были грозой здешних рыб; они казались настоящими водными волками.
В тот самый миг, когда последняя веревка у него на руках наконец-то распалась, по рядам его спасителей пробежало какое-то волнение.
И внезапно он очутился в воде совсем один и отчаянно замолотил руками.
Этот мысленный голос не походил ни на что другое, что ему приходилось слышать прежде: оглушительный, низкий, отдающийся эхом. Он накрыл его сознание гигантской волной, от которой Ален затрепетал и у него перехватило дыхание; он понял, что находится в присутствии чего-то… исполинского.
Он ощутил усиливающееся давление воды под ним, и вдруг…
Вдруг что-то огромное, больше самого большого корабля, какой он когда-либо видел, поднялось из воды, как новорожденный остров. У Алена появилось ощущение присутствия чего-то сверхъестественного, нечеловеческого.
У существа, на чьей спине он лежал всего в какой-то ладони над водой, была такая же скользкая и упругая шкура, как и у тех, других. Ален не мог разглядеть само существо, но ощущение под собой чего-то настолько безмерного, что даже и вообразить себе невозможно, удерживало его в молчании.
Ален как можно более кратко описал громадному существу, везущему его на своей спине, что именно сделали пираты, и ощутил, как медленно разгорается гнев, столь же громадный, как само существо.
