откровенным, у меня свои источники информации. И когда в голове зародился этот проект, первым делом я стал собирать данные о тех, кто в данный момент служит во дворце. Именно поэтому, кстати сказать, я так рвался познакомиться с вами на банкете, который устраивали Марр и Сенн. Ведь вы, капитан Стэн, человек во многих отношениях замечательный.
Стэн изобразил на лице глубокий интерес.
– Вы самый молодой начальник личной охраны Императора за всю историю дворца. Вам это известно?
– Да, адмирал Лидо отметил этот факт.
– Этот факт заинтересовал меня до такой степени, что я раздобыл документы о вашей предыдущей службе. Честно говоря, я спрашивал себя: достойны ли вы высокого поста?
Стэн поленился даже улыбнуться: он-то знал, что файл с его вымышленной биографией надежно засекречен. А правду о его прошлом знали только несколько человек в штабе отряда Богомолов, сам Император и генерал Ян Махони.
– У вас послужной список, которым можно гордиться: никаких взысканий, безупречная характеристика. Все командиры довольны и отзываются наилучшим образом. Плюс энное количество геройских поступков, которые были отмечены соответствующими наградами.
– Некоторым просто везет.
– Если говорить совсем откровенно, капитан, некоторым везет даже сверх меры.
Стэн молча допил виски.
– Капитан, как вам понравится, если я выскажу предположение, что ваш послужной список – чистейший вымысел?
– Не будь я у вас по делу государственной важности, многоуважаемый Хаконе, за такие слова – в зависимости от настроения – я угостил бы вас стаканчиком или расквасил вам нос.
– Я не хотел оскорбить вас, капитан. Просто высказываю предположение, что, по моему глубокому убеждению, вы получили назначение на свой нынешний пост благодаря успешной службе в частях “Меркурий” или в отряде Богомолов.
Стэн сыграл под дурачка:
– В “Меркурии”? Простите, господин Хаконе, я отродясь в разведке не служил, а про Богомолов и слыхом не слыхал.
– Другого ответа и не ожидал. Похоже, я лишь понапрасну обидел вас. Сменим тему разговора. Что вас привело ко мне?
Хаконе снова наполнил стаканы.
– Некоторое время назад вы наняли на службу некоего доктора Харса Стинберна, – быстро отчеканил Стэн с намерением застать писателя врасплох. Хаконе и впрямь резко отреагировал на вопрос – пожалуй, даже слишком нарочито: уронил на пол пробку от бутылки.
– Проклятье! Этот придурок опять что-то натворил?
– Опять? Многоуважаемый Хаконе, должен предупредить вас, что наша беседа записывается на магнитофонную пленку. Вы имеете право на присутствие адвоката и врача, дабы засвидетельствовать, что при снятии показаний не применялись методы психологического давления, равно как и меры физического воздействия или наркотические препараты.
– Спасибо за предупреждение, капитан. Нет нужды в таких официальных мерах. Доктор Харс Стинберн действительно работал у меня на протяжении четырех месяцев – прайм-уорлдских месяцев. Затем я уволил его – и хотел бы добавить, без положительной характеристики.
– Продолжайте, многоуважаемый господин Хаконе.
– Моим хозяйством обычно занимается от полусотни до трехсот слуг. Поэтому мне удобней иметь врача, постоянно живущего в моем доме. Это было первой причиной, почему я решил воспользоваться услугами доктора Стинберна.
– Была и вторая?
– Да. Он такой же боевой ветеран, как и я. Служил во время Муэллеровских войн и участвовал в битве за Сарагоссу.
– В которой участвовали и вы.
– А-а, вы тоже интересовались моей биографией.
– Да, я в курсе основных фактов вашей жизни. Почему вы уволили его?
– Потому что... нет, он врач толковый и работящий. Я бы даже сказал, очень хороший доктор. Я вынужден был расстаться с ним, потому что он полностью погружен в прошлое.
– То есть?
– Он ни о чем другом не хотел разговаривать, кроме своей военной службы. Ему казалось, что его предали.
– Предали?
– Быть может, вы уже знаете, что его выгнали из армии с громким скандалом. Но виновным он себя не считал – дескать, я просто выполнял приказ, а потом, когда дело было сделано, меня использовали в качестве козла отпущения.
– Империя, как правило, не практикует геноцид, господин Хаконе.
– Стинберн был убежден, что геноцид допустим и необходим. Короче, его навязчивые рассуждения о прошлом стали действовать мне на нервы. Вот почему я предпочел отказаться от его услуг, как только истек
