Стояла удивительная тишина. Она поприветствовала встречавших, обменявшись с ними идентификационными данными: Алто и Кильда, супружеская пара, тридцати лет, руководят переработкой улова; Мосул – сын Эйска, широкоплечий двадцатичетырехлетний парень с темными, кудрявыми как у цыгана волосами ниже плеч, одетый в голубые шорты из льна, – шкипер одного из рыболовецких судов.
– Помощник капитана, – уточнила Сиринкс, оценивающе глядя на него.
– Это не совсем одно и то же, – заметил он вежливо, когда все они двинулись в направлении ближайшей башни. – На наших судах трансплантирована кое-какая биотехника, но в основном они механические. Я плаваю по волнам, вы плаваете по световым годам.
– Каждому свое, – сказала она игриво. Раздавалось почти слышимое жужжание, когда их мысли смешивались, переходя в единый более глубокий и интенсивный тон. Когда солнечный свет упал на обнаженный торс Мосула, она ощутила всю мощь его тела и уверенность движений, которая была чем-то сродни ее умению ориентироваться в космическом пространстве. Они испытывали восхищение физическими качествами друг друга.
– Ты не против, если я пересплю с ним? – спросила она Рубена, перейдя на закрытый ментальный контакт. – Он довольно привлекателен.
– Я всегда уступаю дорогу неизбежности, – ответил он, подмигнув.
Апартаменты Эйска располагались на пятнадцатом этаже башни и были весьма обширными, поскольку одна их половина была полностью предназначена для отдыха и развлечений приезжих торговцев. Преобладало богатое убранство интерьеров. Суперсовременная кристаллическая мебель сочеталась с многочисленными произведениями искусства, созданными различными этносами Конфедерации в различное время.
Одна из стен приемной комнаты была прозрачной. Арочный проход вел на широкий балкон. В середине комнаты находился длинный стол из голубых кристаллов, которые переливались множеством огненных искр. Он был уставлен продуктами моря, добываемыми на Атлантисе.
Глубокомысленно приоткрыв рот, Рубен рассматривал коллекцию орнаментов и картин.
– Должно быть, торговля морскими продуктами идет совсем неплохо.
– Не придавайте большого значения показному богатству Эйска, – сказала Кильда, поднося ему бокал бледно-розового вина. – Его дед, Гадра, начал этот бизнес сто восемьдесят лет тому назад. Перник – это один из самых старых островов. У нашей семьи уже был бы свой собственный остров, если бы не такие «вложения капитала». А теперь цены на землю растут так быстро.
– Не слушайте эту женщину, Рубен, – вмешался Гадра, высказывая свое мнение по поводу широкой натуры островитян. – Теперь большая часть всего этого дерьма стоит вдвое дороже, чем тогда, когда его покупали. И все это сохраняет свою красоту, так что вам есть на что посмотреть. Беда с этими молодыми людьми, у них вечно нет времени, чтобы оценить подлинные радости жизни.
Эйск повел Сиринкс вдоль стола, уставленного огромным количеством самых разнообразных блюд: на листьях лежало белое мясо, рыбные филе плавали в многочисленных соусах, какие-то совершенно немыслимые то ли лапы, то ли усы-антенны, казалось, попали сюда прямо в сыром виде. Он вручил ей серебряную вилку и бокал газированной воды.
– Вся штука в том, чтобы попробовать, а потом освежить рот маленьким глотком воды, – пояснил он.
– Как дегустация вина?
– Да, но с гораздо более широким вкусовым диапазоном. Вина – это просто варианты одной и той же темы. Здесь же такое разнообразие, что даже островитянам приходится заглядывать в каталог. Мы начнем с унлинского краба; ты сказала, что помнишь его вкус.
По его указанию она ткнула вилкой в нечто тестообразное. Оно растаяло во рту как помадка.
– Ах! Помню этот замечательный вкус. Сколько их у тебя?
Двигаясь вокруг стола, они обсуждали детали. Все остальные, пребывая в благодушном настроении, присоединились к ним, давая советы и оспаривая достоинства и недостатки отдельных блюд, но последнее слово оставалось за Сиринкс и Эйском. Окончательные условия сделок были записаны сегментом Джовиан-банка личности острова.
Они уладили все проблемы сложным договором, по которому Сиринкс соглашалась продать десять процентов груза Норфолкских слез семье Эйска в обмен на льготные условия приобретения продуктов моря, которые она была намерена купить. Эти десять процентов надлежало продать по цене, на три процента превышающей стоимость перевозки. Такие условия позволяли Эйску получить значительную прибыль от продажи Норфолкских слез на острове. Это, конечно, не вполне устраивало Сиринкс, но она перешла на норфолкскую линию слишком поздно, чтобы выдвигать жесткие условия своему единственному партнеру. Кроме того, и девяносто процентов означали огромное количество напитка, которое «Энон» мог доставить в любой уголок Конфедерации. Цена всегда устанавливалась в зависимости от расстояния, отделявшего Норфолк от места доставки, а себестоимость космоястреба была минимальной по сравнению с себестоимостью звездолета адамистов.
После переговоров, которые продолжались два часа, Сиринкс вместе с Сериной и Мосулом вышла на балкон. Рубен, Тула и Алто устроились на одном из диванов приемной, чтобы распить бутылку вина.
Балкон был расположен в угловой части башни. С него можно было видеть и парк, и океан. Легкий влажный ветерок шевелил волосы Сиринкс, облокотившейся на поручень. Она держала в руке стакан медового вина.
– Теперь мне придется несколько дней поголодать, – сообщила она двум своим собеседникам, пытаясь не обращать внимание на тяжесть в животе. – Я объелась.
– Мне часто кажется, что мы неправильно назвали эту планету, – сказал Мосул. – Надо было назвать ее Щедрость.
– Ты прав, – согласилась Серина. – Ни один норфолкский купец не сможет отказаться от такого груза.
В свои двадцать два она – единственная из всего экипажа – была моложе Сиринкс. Чернокожая Серина
