чертова чешуя никак не отходит, – с горечью жаловался Варлоу.
Если Варлоу говорил, то все его слушали. От этого уклониться было нельзя, по крайней мере, в пределах восьмиметрового радиуса. Он был космонитом, рожденным на одном из промышленных астероидов. Три четверти времени из своих семидесяти двух лет он провел в невесомости, его предки не передали ему искусственных генетических изменений, таких, как были у Джошуа или у других эденистов. Спустя некоторое время его органы стали дегенерировать, снижение уровня кальция превратило его кости в хрупкие фарфоровые палочки, мускулы атрофировались, а жидкости раздули ткани, испортили легкие, деградировали лимфатическую систему. Сначала для компенсации он использовал лекарства и биотехнические приспособления, кости заменил углеродно-волокнистыми опорами. Органы пищеварения были переведены на электропитание. Последней заменена кожа, когда разъеденная экземой эпидерма была заменена на гладкую цвета охры силиконовую мембрану. Для выхода в безвоздушное пространство Варлоу не нужен был скафандр, он мог выжить более трех недель без подзарядки кислородной и электрической системы. Черты его лица приобрели вид настоящего космонита, грубая манекеноподобная карикатура человеческой физиономии, однако на конце его глотки была сделана входная воронка для заливки жидкости. Волос у него не было, и ему вполне можно было не беспокоиться об одежде. Понятие пола он потерял еще когда ему было около пятидесяти.
Хотя некоторые космониты превратились в летающие в невесомости живые аппараты с мозгами посередине, Варлоу сохранил свои человеческие формы. Единственную заметную адаптацию претерпели его руки: они раздвоились ниже локтя, за счет чего он получил две пары предплечий. Одно из них заканчивалось рукой с обычными пальцами, а другое – титановыми раструбами, позволяющими пользоваться разнообразными сборочными инструментами.
Джошуа улыбнулся и поднял свой стакан с шампанским, обращаясь к возвышавшейся над столом двухметровой горгулье с лоснящейся кожей.
– Поэтому я и возложил это на тебя. Если уж кто-то и может соскоблить эту гадость, так это ты.
Джошуа считал, что ему очень повезло в том, что он заполучил Варлоу в свою команду. Некоторые капитаны отказывались от него из-за возраста, Джошуа с радостью принял его благодаря опыту Варлоу.
– Тебе надо попросить Эшли пролететь по скользящей траектории, задев краешек атмосферы Мирчуско. Сгорит как миленькая. Вжик – и ничего не осталось.
Варлоу взмахнул своей первой рукой и хлопнул ладонью об стол. Стаканы и бутылки зазвенели.
– Альтернативное предложение. Заглоти в свое пузо насос и используй свою задницу как пылесос, – возразил Эшли. – Отсоси.
Он втянул щеки и издал чмокающий звук.
Пилот был высоким мужчиной шестидесяти семи лет, его генная программа придала ему плотное телосложение, мягкие каштановые волосы и удивленную улыбку десятилетнего подростка. Вся Вселенная постоянно приводила его в неописуемый восторг. Он жил за счет своего мастерства, он проводил тонны металла через любую атмосферу с птичьей грацией. Его лицензия, выданная Астронавигационным Советом Конфедерации, говорила, что он квалифицирован для полетов как в атмосфере, так и в космосе, правда она была просрочена на сто двадцать лет. Эшли Хенсон был временно перемещаемым; родившись довольно состоятельным, он в 2229 году обменял свой счет в Джовиан-банке на контракт, дающий ему право пользоваться надежной ноль-тау оболочкой (даже тогда эденисты имели явный выбор в качестве хранения). Он по очереди проводил пятьдесят лет в свободном от энтропии покое, после чего пять лет слонялся по Конфедерации.
– Я футуролог, – сказал он Джошуа при первой их встрече. – У меня односторонний билет в вечность. Я просто время от времени выхожу из своей машины времени, чтобы оглядеться.
Джошуа зачислил его в свою команду как за те рассказы, которые он был мастер рассказывать, так и за его способности пилота.
– Мы удалим, как это рекомендуется по учебникам, спасибо за совет, – ответил он своему оппоненту.
Голосовая синтетическая диафрагма, торчащая из груди Варлоу, как раз над его воздухозаборными жабрами, издала металлический вздох. Он засунул свой компактный пузырек себе в рот и вылил в воронку шампанское. Употребление спиртного было одной из тех привычек, от которых он не смог отказаться, хотя его кровяные фильтры позволяли ему при необходимости протрезветь с поразительной скоростью.
Мейер наклонился через стол.
– О Нивсе и Сипике ничего так и не слышно? – спокойно спросил он Джошуа.
– Ах да, совсем забыл, ты же не знаешь. Они вернулись через пару дней после того, как ты улетел на Землю. Их почти линчевали. Сержантам пришлось их освобождать. Сейчас они в тюрьме, ждут решения суда.
Мейер нахмурился.
– В чем задержка? Я думал, что Транквиллити сразу же вынес обвинение?
– У мусорщиков, которые так и не вернулись домой, есть множество родственников. Они понесли тяжелую утрату и заявляют, что всю ответственность несут Нивс и Сипика. Кроме того, встает вопрос компенсации. Стоимость «Мадийра», даже после моей топорной работы, все же составляет полтора миллиона фьюзеодолларов. Я не настаиваю на своих требованиях, но полагаю, что семьи воспользуются своим правом.
Мейер сделал еще один глоток.
– Паршивое дело.
– Идут разговоры о том, чтобы установить аварийные маяки на всех мусоросборных судах, и ввести это как официальное требование к условиям эксплуатации.
– Они никогда на это не пойдут, так как не захотят поступаться своей независимостью.
– Да, впрочем, теперь меня это уже не касается.
– Ну наконец-то! – воскликнула Келли Тиррел. Она сидела прижавшись к Джошуа, закинув свою ногу на его колено, рукой обняв его за плечи.
