— Но как именно ты доверял?
— Что ты имеешь в виду?
Монео положил руки на колени.
— Ты выбираешь друзей-мужчин за их способность сражаться и умирать за правое дело — как ты это правое дело понимаешь. Женщин выбираешь таких, которые удовлетворяют твой мужской взгляд на самого себя. Ты не делаешь никакой поправки на различия, способные происходить из доброй воли.
В дверях послышалось движение. Монео поднял взгляд как раз в то время, когда входила Сиона. Она остановилась, одна рука была на бедре.
— Ну что, отец? Опять взялся за свои прежние фокусы, как я погляжу.
Айдахо рывком обернулся, чтобы поглядеть на говорившую.
Монео внимательно разглядывал дочь, ища признаки перемены. Она искупалась и переоделась в свежий черный с золотом мундир Рыбословш, но ее лицо и руки все еще хранили свидетельства ее тяжкого испытания в пустыне. Она потеряла в весе, скулы торчали. Мазь мало помогла трещинам на ее губах. На ее руках отчетливо проступали жилы. Глаза казались старческими, а выражение в них такое, какое бывает у человека, испившего свою горькую чашу до дна.
— Я слушала вас двоих, — сказала она. Она сняла руку с бедра и чуть продвинулась в комнату. — Как ты смеешь говорить о доброй воле, отец? Айдахо, сразу заметивший ее мундир, задумчиво поджал губы. В ОФИЦЕРСКОМ ЧИНЕ? Сиона?
— Я понимаю твою горечь, — сказал Монео. — В свое время я испытал сходные чувства.
— Неужели?
Она подошла поближе, остановилась прямо возле Айдахо, продолжавшего задумчиво ее разглядывать.
— Меня переполняет радость, что я вижу тебя живой, — сказал Монео.
— До чего же тебе приятно видеть меня благополучно пристроенной на службу к Богу Императору, — сказала она. — Ты так долго ждал, чтобы увидеть свое дитя в этой роли! Смотри, как многого я добилась, — она медленно повернулась, демонстрируя свой мундир. — Офицерша. В моем подчинении отряд всего из одного человека, но все равно я уже командир. Монео заставил себя говорить холодно и профессионально.
— Садись.
— Предпочитаю постоять, — она поглядела на лицо Айдахо. — А, Данкан Айдахо, предназначенный мне самец. Не находишь это интересным, Данкан? По словам Владыки Лито, я стану в свое время ВПОЛНЕ ПОДХОДЯЩЕЙ для принятия команды над всей организацией Рыбословш. До сих пор у меня в подчинении только одна. Ты знаешь женщину по имени Найла, Данкан?
Айдахо кивнул.
— Да, неужели? А мне думается, возможно и я ее НЕ ЗНАЮ, — Сиона поглядела на Монео. — Знаю ли я ее, отец?
Монео пожал плечами.
— Но ты говоришь о доверии, отец, — сказала Сиона. — Что создает могущественного министра — доверие?
Айдахо повернулся, чтобы поглядеть, какой эффект произведут эти слова на мажордома. По лицу Монео было видно, что он с трудом справляется со вспыхнувшими в нем чувствами.
"Гнев? Нет… Что-то другое.?
— Я доверяю Богу Императору, — ответил Монео. — И в надежде, что это вас обоих сколько-то вразумит, я должен сейчас передать вам его пожелание. — Его ПОЖЕЛАНИЕ, — язвительно откликнулась Сиона. — Ты слышишь, Данкан? Приказания Бога Императора теперь называются пожеланиями.
— Говори то, что должен сказать, — сказал Айдахо. — Я понимаю: выбора у нас практически нет, что он там ни желает.
— У тебя всегда есть выбор, — сказал Монео.
— Не слушай его, — сказала Сиона. — Он известный трюкач. Они ожидают, что мы падем в объятия друг друга и от нас произойдут такие же, как мой отец. Твой потомок — мой отец!
Монео побледнел. Уцепившись обоими руками за край стола, он наклонился вперед.
— Вы оба дураки! Но я стараюсь вас спасти. Несмотря на вас самих, я постараюсь вас спасти.
Айдахо увидел, что у Монео дрожат щеки, увидел напряженность его взгляда, и это его странно тронуло.
— Я не его племенной жеребец, но я тебя выслушаю.
— Как всегда ошибка, — сказала Сиона.
— Тише, женщина, — проговорил Айдахо. Она поглядела поверх головы Айдахо.
— Не обращайся ко мне так, или я закручу твою шею между твоих лодыжек!
Айдахо жестко напрягся и начал поворачиваться.
Монео скорчил гримасу и махнул рукой Айдахо, чтобы тот оставался сидеть.
— Предупреждаю тебя, Данкан, — она даже и не на такое способна. Даже я ей не ровня, а ты ведь помнишь, что было, когда ты пытался напасть на меня?
Айдахо сделал быстрый глубокий вдох, медленно выдохнул, затем проговорил:
— Говори то, что должен сказать.
Сиона примостилась на краю стола Монео и поглядела на них обоих.
— Вот так намного лучше, — произнесла она. — Дозволь ему высказать то, что он должен, но не слушайся его.
Айдахо плотно сжал губы.
Монео разжал пальцы, стискивавшие край стола, откинулся назад и перевел взгляд с Айдахо на Сиону.
— Я почти завершил приготовления к свадьбе Бога Императора и Хви Нори. Я хочу, чтобы во время этих торжеств вы оба находились где-нибудь подальше.
Сиона бросила на Монео вопрошающий взгляд.
— Твоя идея или его?
— Моя! — Монео твердо выдержал взгляд дочери. — У вас что, нет чувства чести и долга? Неужели вас ничему не научило пребывание с ним?
— О, я поняла некогда постигнутое тобой, отец. И я дала слово, которое буду держать.
— Значит, ты будешь командовать Рыбословшами?
— Когда он ДОВЕРИТ их под мою команду. Ты ведь знаешь, отец, что он намного хитроумнее тебя.
— Куда ты нас отошлешь? — спросил Айдахо.
— При условии, что мы согласны уехать, — усомнилась Сиона.
— Есть небольшая деревушка музейных Свободных на краю Сарьера, отвечал Монео. — Она называется Туоно. Деревушка довольно приятная, находится в тени Стены, прямо под Стеной протекает река, там есть колодец, и тамошняя еда хороша.
«Туоно?» — удивился Айдахо. Название звучало знакомо.
— На пути к сьетчу Табр было хранилище воды — Туоно, — вспомнил
