Сиона опустила руки. На ее лице отражалась подавленная ярость.
— Мы не уверены, — сказала она. — Но однажды он вошел в Твердыню — и больше не вышел.
— Это его ребенок?
Она кивнула.
— Ты уверена, что не ты убила моего предшественника?
— Я… — она покачала головой, потрясенная прозвучавшими в его голосе сомнением и скрытым обвинением.
— Этот мальчишка и есть причина нашего приезда именно сюда?
Она сглотнула.
— Да.
— И что, по-твоему, мне надо для него делать?
Сиона пожала плечами. То, что она натворила наполнило ее чувством замаранности и вины.
— Кто его мать? — спросил Айдахо.
— Она и все остальные живут вон на той улочке, — Сиона указала в том направлении, куда убежал мальчик.
— Остальные?
— Есть еще старший сын… и дочка. Хочешь… я имею в виду, я могла бы устроить…
— Нет! Мальчик прав. Я не его отец.
— Извини, — прошептала Сиона. — Мне не следовало этого делать. -Почему ОН выбрал это место? — спросил Айдахо.
— Отец… твой…
— Мой ПРЕДШЕСТВЕННИК.
— Потому что это был дом Ирти, и она бы его не покинула. Так, во всяком случае, рассказывают. — Ирти… это мать?
— Жена по старому обряду, по обряду из Устной Истории.
Айдахо огляделся кругом на каменные стены домов, окружавших площадь, на занавешенные окна, на узкие двери.
— Значит, он жил здесь?
— Когда мог. — Как он умер, Сиона?
— Я не знаю, честное слово… но Червь убил других. Мы знаем это точно!
— Откуда вам это знать? — он испытующе взглянул на ее лицо. Напряженность этого взгляда была такова, что заставила ее отвернуться.
— Я не сомневаюсь в историях о моих предках, — сказала она. — Их слышишь кусочками и обрывками, упоминание здесь, пересказ шепотком там, но я верю в них. И мой отец в них тоже верит!
— Монео мне ничего об этом не говорил.
— Есть одно, что наверняка можно сказать о нас, Атридесах, заявила она. — Мы верны, и это факт. Мы держим наше слово.
Айдахо открыл было рот, чтобы заговорить, но закрыл, не издав ни звука. «Ну конечно, Сиона ведь тоже Атридес». Мысль об этом потрясла его: он об этом знал, но как-то не воспринимал сознанием. Сиона была в некотором роде мятежницей, чьи действия были почти разрешены Лито. Пределы этой дозволенности ее бунту были неясны, но Айдахо их ощущал.
— Ты не должен причинить ей вреда, — сказал ему Лито. — Ей предстоит подвергнуться испытанию.
Айдахо повернулся лицом к Сионе.
— Ты ничего не знаешь точно, — проговорил он. — Отрывки, крохи, слухи!
Сиона не отвечала.
— Он Атридес! — заявил Айдахо.
— Он — Червь! — ответила Сиона и ядовитая злоба в ее голосе была почти осязаема.
— Твоя проклятая Устная История — это ничего, кроме вороха древних сплетен! — обвинил Айдахо. — Только дурак способен в нее поверить.
— Ты все еще доверяешь ему, — сказала она. — Но это изменится.
Айдахо повернулся всем телом и грозно посмотрел на нее.
— Ты никогда с ним не разговаривала!
— Разговаривала, когда была ребенком.
— Ты до сих пор ребенок. Он — все когда-либо жившие Атридесы, вместе взятые. Это ужасно, но я знал тех людей, они были моими друзьями.
Сиона только покачала головой.
Айдахо опять от нее отвернулся. Он чувствовал, что переживания выжали его как тряпку. В нем исчез духовный стержень. Против своей воли, он зашагал через площадь и по той улочке, куда убежал мальчик. Сиона догнала его и пошла за ним шаг в шаг, но он не обращал на нее внимания.
Улочка была узкой, с двух сторон тянулись одноэтажные каменные дома, двери, глубоко утопленные внутрь аркообразных проемов, и все двери закрыты. Окна были уменьшенными подобиями дверей. Пока он проходил, подергивались шторы.
На первом перекрестке Айдахо остановился и поглядел направо, куда убежал мальчик. Две седовласые женщины в длинных черных юбках и темно-зеленых блузах стояли в нескольких шагах от него и явно сплетничали, их головы были низко наклонены друг к другу. Увидев Айдахо они, умолкли и уставились на него с неприкрытым любопытством. Он, не моргнув, встретил их взгляд, затем поглядел на боковую улочку. Она была пуста.
Айдахо направился мимо старух, пройдя в шаге от них. Они еще ближе пододвинулись друг к другу и обернулись, чтобы наблюдать за ним. Они лишь раз взглянули на Сиону, затем опять перенесли все внимание на Айдахо. Сиона тихо шла рядом с ним, странное выражение было на ее лице.
«Печаль? Сожаление? Любопытство?» — гадал он.
Трудно было сказать. Его больше занимали двери и окна, мимо которых они проходили.
— Ты когда-нибудь прежде бывала в Гойгоа? — спросил Айдахо.
— Нет, — Сиона ответила приглушенным голосом, словно напуганная. «Почему я иду по этой улице?» — удивился Айдахо. Но даже задавая себе этот вопрос, он уже знал ответ. "Эта женщина, эта Ирти: какова же та, которая смогла привести МЕНЯ в Гойгоа??
Уголок шторы справа от него приподнялся, и Айдахо увидел лицо мальчика с площади. Затем штора совсем отодвинулась в сторону и открыла стоящую за ней женщину. Айдахо, лишаясь дара речи всматривался в ее лицо, резко остановясь. Это было лицо женщины, известное только его глубочайшим фантазиям мягкий овал с прозорливыми темными глазами, полный чувственный рот…
— Джессика… — прошептал он.
— Что ты сказал? — спросила Сиона.
Айдахо не мог ответить. Это было лицо Джессики, возникшее из того прошлого, которое он считал сгинувшим навсегда. Генетическая шалость мать Муад Диба, воскрешенная в новой плоти.
Женщина опустила штору, оставив в уме Айдахо память о своих чертах, мысленный образ, который, он знал, никогда не сотрется. Она была старше той Джессики, что делила с ними опасности на Дюне — морщинки пролегли вокруг ее рта и глаз, тело немного полнее…
