Гай Гэвриел Кей
Древо Жизни
(Гобелены Фьонавара-1)
ПРОЛОГ
Когда битва была закончена, его заковали в цепи и заперли в глубоком подземелье под горой. А на тот случай, если он все же вздумает освободиться — с помощью черной магии или иных умений и искусств — и попытается застать их врасплох, Гинсерат [1] создал пять Сторожевых Камней. То было последнее и самое искусное творение великого мастера. Один из Камней отправился на южный берег реки Саэрен в Катал; второй — в горную страну Эриду; третий остался на Равнине у Всадников Ревора; четвертый привез в Парас-Дерваль Колан, сын Конари, бывший тогда Верховным правителем Бреннина.
Последний же, пятый, приняли в дар — хоть и с тяжелым сердцем! — светлые альвы[2]. Домой, в Страну Теней, вернулось вряд ли более четверти того войска, что участвовало в войне под предводительством Ра-Термаина, когда альвы вступили в переговоры с врагом у подножия горы и были преданы. Оставшиеся в живых принесли домой Сторожевой Камень Гинсерата и тело своего короля, погибшего в сражении. Тяжкую ненависть питали к светлым альвам их вечные недруги, силы Тьмы, ибо уже само название этого народа было связано со словом «свет».
С тех пор людям редко доводилось видеть светлых альвов — разве что порой припозднившийся крестьянин, спешащий с поля домой, или случайный ездок замечал в сгущавшихся сумерках промельк легких неясных теней на лесной опушке. Какое-то время среди простого люда ходили упорные слухи, что каждые семь лет посланник светлых альвов неведомыми путями непременно является в Парас-Дерваль на тайные переговоры с Верховным правителем Бреннина, но год проходил за годом, а никто так и не сумел подтвердить справедливость этих слухов, и они, подобно прочим легендам и сказкам, растворились постепенно в тумане полузабытой старины.
Пронеслись, промелькнули столетия, и разве что в домах самых умных и ученых людей еще помнили имя великого Конари, а для остальных оно стало не более чем одним из множества других имен. Забыты были и Ра-Термаин, и знаменитая Скачка Ревора, когда Всадники мчались через весь Данилот в ночь красного заката. Осталась лишь песня, посвященная этому подвигу — одна из тех, что распевают поздним вечером в таверне подвыпившие завсегдатаи; то есть не более, но и не менее правдивая, чем множество других подобных песен, и ничем особенно от них и не отличающаяся.
Ибо в жизни этих людей появились и новые великие подвиги, которые стоило воспевать, и новые герои, что проходили парадом славы по улицам столицы и залам королевского дворца, и теперь уже за них пили по вечерам в тавернах у горящего камина. Распались старые союзы и возникли новые, и новые войны были развязаны в попытке залечить старые раны, и новые блистательные победы смягчили горечь былых поражений. Один Верховный правитель Бреннина сменял на троне другого; одни воцарялись как законные наследники престола, а другие — с помощью меча. И все это время — хотя в разных странах, разумеется, возникали то крупные, то мелкие войны, а сильные правители сменяли слабых, — в целом жизнь Фьонавара была мирной и покойной, урожаи отличались завидной тучностью, а по дорогам наконец стало можно ходить и ездить без опаски. Гора была погружена в глубокую дремоту, ибо ритуал служения Сторожевым Камням всюду оставался священным, какие бы события и перемены ни происходили в той или иной стране. У каждого из Камней всегда была выставлена стража, заботливо поддерживался священный огонь нааль, и ни разу не довелось людям видеть зловещие признаки грядущей беды — когда синие Камни меняют свой цвет и становятся ярко-красными.
А под той горой, под великой Рангат, высившейся среди исхлестанных северными ветрами скал, корчился в цепях страшный и могущественный волшебник, снедаемый ненавистью, которая довела его почти до безумия. Однако же он прекрасно понимал: стоит ему хоть немного показать свою силу, а уж тем более попытаться освободиться, и Сторожевые Камни сразу предупредят всех о грозящей опасности.
Впрочем, он мог и подождать. Он был не подвластен ни Времени, ни самой Смерти. И он ждал, лелея мечты о страшной мести и вспоминая свои былые победы. И поражения. О, их он помнил отлично! И без конца перебирал в памяти имена своих врагов, точно звенья перепачканного кровью ожерелья Ра- Термаина, которое некогда сорвал с него своей когтистой рукой. Но самое главное — он мог ждать сколь угодно долго! Ждать, видя, как в подзвездном мире сменяются циклы человеческих жизней, как даже сами звезды меняют свой путь под воздействием неумолимого Времени.
Он твердо знал: когда-нибудь непременно бдительность его стражей ослабеет и хотя бы один из пяти Сторожевых Камней будет разрушен… И тогда он сможет наконец — о, в строжайшей тайне, во мраке, глубоко под землею — немного встряхнуться и призвать на помощь силы Тьмы. А уж там недалек будет и тот день, когда Ракот Могрим вновь обретет свободу и полную власть над Фьонаваром.
Так прошла тысяча лет под солнцем и звездами первого из миров Вселенной…
Часть первая
СЕРЕБРЯНЫЙ ПЛАЩ
Глава 1
Когда все, казалось бы, встало на свои места и недавнее прошлое успели заслонить события, случившиеся уже после их возвращения, вопрос «Почему?» тем не менее всплывал постоянно. Почему все- таки именно они? Существовал, правда, довольно простой ответ, связанный с предсказаниями Исанны Озерной, однако и этот ответ не вскрывал сути данного вопроса. Кимберли, седовласая Кимберли, когда ее об этом спрашивали, отвечала примерно так: ей видится нечто вроде светящейся тропы, уходящей вдаль у нее за спиной… Но разве так уж необходимо быть ясновидящей, чтобы разглядеть основу и уток тех дивных Гобеленов? Да и с Ким, что там говорить, все было далеко не так просто…
В университете Торонто сессия продолжалась лишь на отдельных факультетах, а весь остальной городок — прямоугольные здания общежитии и тенистые дорожки парка — к началу мая, как обычно, практически опустел, а уж нынешним вечером, в пятницу, должен был и вовсе казаться безлюдным. И то, что на центральной площади городка собралось столько народу, лишний раз подтверждало, сколь справедливое решение приняли организаторы Второй международной конференции кельтологов, совершенно перестроив расписание докладов по просьбе некоторых, особо выдающихся докладчиков. Устроители, безусловно, пошли на риск, ведь в принципе большая часть потенциальных участников конференции — университетских студентов и преподавателей — должна была бы уже разъехаться на летние каникулы.
Стражи порядка у ярко освещенных дверей конференц-зала, осаждаемые толпами возбужденных интеллектуалов, никак не могли уразуметь, что здесь происходит и почему не только студенты, но и профессора, а также другие вполне почтенные люди, ученые, безумствуют, точно фанаты, рвущиеся на концерт рок-знаменитостей. А ведь все эти люди собрались здесь, по сути дела, ради одного-единственного доклада, из-за которого, собственно, и начало сегодняшних вечерних слушаний было перенесено на столь поздний час: выступать должен был сам Лоренцо Маркус, всемирно известный гений, едва ли не впервые появившийся на публике после многолетнего затворничества. Похоже, сегодня в знаменитом зале под куполом могло не хватить даже стоячих мест…
Стражи порядка с грозным видом вылавливали нарушителей, пытавшихся пронести в зал магнитофоны, и энергично махали счастливым обладателям билетов, чтоб проходили скорее — кое-кто из контролеров еще сохранял добродушное или хотя бы бесстрастное выражение лица, а кое-кто уже начинал терять терпение. Вход в зал и ведущая к нему лестница были залиты таким ярким светом прожекторов и настолько забиты народом, что охранники, разумеется, не замечали маленькой темной фигурки, присевшей на корточки в тени у крыльца — как раз у самой границы светового круга.
Некоторое время притаившееся там странноватое существо изучало толпу, затем быстро и абсолютно бесшумно скользнуло за угол и растворилось в непроницаемом мраке. А потом, оглянувшись по сторонам, с нечеловеческой ловкостью существо это принялось взбираться по внешней стене здания и очень скоро, не имея ни билета, ни запретного магнитофона, однако же явно намереваясь послушать доклад, устроилось высоко на карнизе, опоясывавшем венчавший здание купол, у огромного арочного окна. Отсюда хорошо был виден переполненный зал и ярко освещенная сцена. И, как ни странно, несмотря на толстенное стекло, существо это отлично слышало все то, о чем переговаривались внизу наэлектризованные ожиданием слушатели. Прижавшись к стеклу, таинственный незнакомец довольно усмехнулся, и если бы кто-то из
