Все садятся. Большая пауза. Титов включает экран «Секретаря». На экране лицо Леночки.
ТИТОВ. Леночка! Организуйте нам, пожалуйста, чаю, что ли, или кофе... фруктов там каких-нибудь, конфет...
ЛЕНОЧКА. Сейчас, Герман Степанович!
ТИТОВ (не сразу). Ну? Как настроение?
НАТАША (вяло). Ничего. Хорошее.
ТИТОВ (лукаво). Хорошее или удовлетворительное? Если честно?
НАТАША. Удовлетворительное.
ТИТОВ. Удовлетворительное или плохое? Если честно!
НАТАША (выдавав из себя улыбку). Плохое.
ТИТОВ. Я так и думал ребята, что вам будет тяжело.
ВАДИМ. Ну, раз надо было...
ТИТОВ (серьезно). А вели вы себя превосходно. Одним словом, замечаний нет. Леночка вносит поднос с угощением. Ставит все на стол и, улыбнувшись детям, выходит...
ТИТОВ. Налегайте, ребята! Не стесняйтесь! (Берет себе яблоко.) Теперь могу сообщить зам точную дату уже настоящего старта: 1 сентября 2001 года. Через две недели. И уж тут без подвоха, честное стариковское!
ПАВЛОВСКИЙ. Подтверждаю! Честное комсомольское!
ТИТОВ (показывая на фрукты). Давайте, давайте ребята!
Наташа сосредоточенно чистит апельсин. Вадим грызет бублик.
Пявловский помешивает ложечкой в стакане чай.
Федя мрачно играет с бумжной салфеточкой.
ПАВЛОВСКИЙ (нарушая молчание). У нас на днях состоится встреча в горкоме. Хотим вам дать ответственное поручение: вручить почетные грамоты ЦК комсомола первым строителям Марсианска. Кстати, вы тоже награждены такими грамотами и значками.
ВАДИМ. Какими значками?
ПАВЛОВСКИЙ. Победителей конкурса.
ВАДИМ. Спасибо.
ТИТОВ. Нет, я вижу, что у вас еще не отлегло от сердца. Вот ты, Федя, чего нос повесил?
НАТАША (собравшись с духом). Герман Степанович! А ведь у нас ЧП.
ТИТОВ. Какое ЧП?
НАТАША. Дружинин отказывается от полета.
ПАВЛОВСКИЙ (поперхнувшись чаем). Э... э...
ТИТОВ (с удивлением). Отказывается? Неужели?
ФЕДЯ (глухо). Нет, верно, я не могу лететь.
ТИТОВ. То есть как это?
ФЕДЯ. Не могу, и все...
ТИТОВ. Это, брат, не ответ. Как это так «не могу»! Что случилось?
Федя молчит.
ПАВЛОВСКИЙ. Герман Степанович! Кто же тогда полетит вместо него?
ТИТОВ. Есть кому лететь-то. «Вторая тройка» наготове. Но не это главное! Почему же все-таки Федор Дружинин считает возможным так подвести своих товарищей?
ФЕДЯ (горячо). Я никого не хочу подводить и не подвожу. Если бы я хотел... (Замолкает.)
ТИТОВ. Договаривай, договаривай! Если бы хотел, то что?
ФЕДЯ (помолчав). Ничего.
ТИТОВ (ходит по комнате). Ну и загадки ты нам тут задаешь, молодой человек! Выходит, нет у тебя чувства товарищества! Вот чего стоят все наши испытания и проверки. Ты своим отказом разрушаешь всю тройку!
ФЕДЯ (глядя в пол). Почему разрушаю? Вместо меня может полететь Асен Босев из Болгарии... или просто они вдвоем...
ТИТОВ (решительно). Ну, вот что, товарищи! Мы, я вижу, так ни до чего не договоримся. На сегодня считаю разговор исчерпанным!
Все поднимаются.
ПАВЛОВСКИЙ. А как же, встречу в горкоме отложить придется?.. Странно все это и непонятно. (Пожимает плечами.)
ТИТОВ (ребятам). Вы, ребята, идите! (Феде.) А ты задержись!
Федя остается, остальные уходят.
ТИТОВ (Феде). Ну! Давай, как говорится, поговорим без свидетелей. С глазу на глаз. Согласен? (Федя молчит) Так что же все-таки у тебя стряслось? Ведь не струсил же ты? Уверен, что нет. Ты не трусливого десятка. Я должен знать причину. Я отвечаю за этот рейс перед правительством. Перед всеми ребятами на свете... Тебе не стыдно молчать?
ФЕДЯ (выдавливает из себя). Стыдно, но сказать еще стыднее.
ТИТОВ. А ты не стыдись, я пойму тебя, как отец.
ФЕДЯ. Я не имею права лететь.
ТИТОВ (подумав). Не имеешь права? Что же ты натворил?
ФЕДЯ. Ничего я не натворил. Просто... (Замолкает.)
ТИТОВ. Ну, говори, говори!
ФЕДЯ (решившись). Хорошо. Я скажу. (Не глядя на Титова.) Я знал перед испытанием, что это не настоящий полет...
ТИТОВ (помолчав). Кто же и когда раскрыл тебе нашу тайну?
ФЕДЯ. Не знаю... Перед самым «стартом». За несколько минут. Я случайно услыхал, как кто-то сказал за спиной: «Две недели полное ощущение полета в этой бандуре, а потом полное разочарование...»
ТИТОВ. В бандуре, значит? Так и сказал?
ФЕДЯ (кивает головой). В бандуре!
ТИТОВ. И ты не сказал ребятам?
ФЕДЯ. Конечно. Какое же это было бы товарищество? Ведь скажи я им, что все это «липа», испытание сорвалось бы. Пусть уж лучше я один. (Вспоминает.) Слышу сигнал тревоги, думаю про себя: «липа» За окошком серо-буро-малиновое - тоже «липа»! Наташа беспокоится за своего Марсика, а я-то все знаю и только злюсь. «Через две недели, - думаю, - расцелуешь свое сокровище!» Теперь понимаете, почему я не имею права лететь? Для меня ведь испытанием было только молчать в тряпочку и терпеть, а для них это было испытание настоящее.
ТИТОВ (сочувственно). Да-а-а. Не ожидал... Не легко тебе было эти две недели.
ФЕДЯ (неожиданно оживляясь). А вообще-то здорово, ловко придумано, Если не знать секрета, то ни в жизни не догадаешься! (Лукаво.) Хотя одна накладочка у вас все-
