будут рисоваться на вазах древними этрусками, римляне увековечат загадочных рыб в своей мозаике, а египтяне и греки – в мифах и сказаниях.
Древние греки будут убеждены, что электрический скат способен «зачаровывать» не только других рыб, но и рыбаков. Восхищённые ораторским искусством Сократа, который покорял своих слушателей, они сравнивали его – по силе воздействия с электрическим скатом…
Конечно, штурман не мог этого знать. Да и мысли его, честно говоря, были заняты другим. Через некоторое время слои горько-солёной воды стали совсем светлыми. Это означало, смекнул он, что океанская поверхность очень близко.
Вскоре над ним показалось вытянутое эллипсовидное пятно, в котором штурман без труда узнал днище родного корабля, который покачивался на волнах.
…Каждый член экипажа, выполнив возложенные на него предстартовые обязанности, закреплялся в своей ячейке, защищающей тело от перегрузок.
Время, как всегда перед стартом, тянулось невыносимо, одно мгновение сменялось другим с томительной медлительностью.
Корабельные двигатели, до отказа заряженные, довольно урчали. Они напоминали норовистых коней, которые в нетерпении перебирают копытами, ожидая лишь сигнала жокея, чтобы рвануться вперёд.
Сигарообразный корабль, поблёскивая новенькими заплатками из только что выплавленного металла, покачивался лениво на волнах, словно и неведомы ему были космические просторы и плавать для него – самое обычное дело.
Капитан и штурман стояли у открытого люка.
– Последние наши минуты на этой планете… – сказал задумчиво капитан.
– Удивительная планета, – откликнулся штурман после паузы, глядя в морскую даль.
– Что ты имеешь в виду?
– Она напоминает мне младенца, который обещает вырасти в сказочного великана. У этой планеты большое будущее, которое предугадать невозможно.
Солнце почти скрылось, и над морем начала быстро сгущаться тьма.
– Не исключено, что наши потомки, прилетев сюда, встретятся с высокоразвитой цивилизацией, – произнёс капитан.
– А знаешь, мне грустно расставаться с этой планетой, неожиданно сказал штурман, взявшись за скобу.
– Мне тоже.
Капитан, как и положено, вошёл в корпус корабля последним. Он закрыл за собой люк и тщательно задраил его.
И вот корабль медленно, словно нехотя, поднялся над первобытной морской зыбью, опираясь на четыре огненных столба. Вода под ним забурлила, и тяжёлые клубы пара поползли во все стороны.
Корабль летел над морем навстречу ночи. Он неуклонно набирал высоту, вгрызаясь в душную атмосферу.
…А там, впереди, прямо по курсу, над вековой тайгой, где успела наступить ночь, вдруг завиднелось. Поначалу лёгкий свет струился неизвестно откуда. Вскоре он разгорелся в яркий, почти ослепительный.
Свет исходил от корабля инопланетян, который трудолюбиво карабкался в зенит. Зарево щедро заливало зелёное буйство тайги, но не было разумных глаз, которые видели бы источник его, не было на молодой планете ещё носителей разума, которые сумели бы осмыслить свершившееся – то, что спустя невообразимую бездну времени люди назовут величественным и простым словом «контакт». Контакт с инопланетным разумом…
Свет над тайгой, достигнув невыносимой степени яркости, начал таять. Померкли кедрачи, похожие на огромные мохнатые свечи. Погрузился во мрак кустарник.
Тайга снова погружалась в спячку. До возникновения цивилизации было ещё далеко, очень далеко…
Вскоре корабль ильпатян превратился в крохотную звёздочку, которая бесследно растворилась в бархатном небе Земли.
Лёгкое судёнышко, поставленное на якорь, покорно ждало двух рыбаков, увлечённых подводной охотой.
Первым из воды показался старый рыбак. Когда он, сбросив маску и отфыркиваясь, подплыл к бортику, солнце успело уже пройти немалый отрезок пути к горизонту, но оставалось ещё достаточно жарким.
Пожилой рыбак, отдыхая, несколько минут побыл в тёплой прозрачной воде. Одной рукой ухватился за борт, в другой держал снятую маску. Ветерок приятно обвевал разгорячённое, влажное от пота лицо. Духовое ружьё праздно висело за плечами, садок, привязанный к поясу, был почти пуст. Он жадно, полной грудью вдыхал солоноватый воздух.
«Годы берут своё», – грустно подумал он и не без труда перевалился через борт. Свои трофеи – несколько небольших отловленных скатов – он осторожно вывалил из садка в ведро с морской водой, загодя приготовленное. Несколько минут наблюдал, как плоские рыбы, лениво шевеля плавниками, осваивают новое помещение, дарованное им судьбой.
Духовое ружьё он брал больше для проформы, чтобы избегнуть ненужных расспросов рыбаков из окрестных деревень.
Оставляя на палубе лужицы от мокрых ластов, он пошёл к рубке и, раскрыв толстый истрёпанный блокнот, неторопливо сделал в нём какие-то записи.
Старый рыбак – так привыкли называть его за долгие годы жители окрестных рыбацких посёлков –
