входили в трамвай. К счастью, столбы, указывающие места остановки, дома, как все неподвижные предметы, были хорошо видимы, хотя они и являлись «устаревшим» отображением вещей.
6. ИГРА В ЖМУРКИ
Несмотря на осадное положение и все принятые меры, в городе всё же были случаи ограблений. И поэтому во всех домах были приняты меры предосторожности, чтобы вместе с жильцами в дом не проникали воры, пользуясь своею временной невидимостью.
Когда Марамбалль позвонил у дома Леера, швейцар осторожно приоткрыл дверь, держа её на цепочке, и впустил Марамбалля, только узнав его по голосу. Марамбалль едва протиснулся в приоткрытую дверь, причём почувствовал, как швейцар легонько провел рукой по его спине, чтобы убедиться, что за Марамбаллем никого нет, и тотчас закрыл дверь.
— Фрейлейн Вильгельмина приехала? — спросил он, раздеваясь.
— Только что, — отвечал швейцар.
Марамбалль поднялся по лестнице, устланной чёрным ковром, — до светопреставления он был красным, — вошёл в большую гостиную и огляделся.
Вильгельмина, в дорожном костюме, с небольшим чемоданом в руке, стояла у раскрытой двери в кабинет Леера и говорила с отцом. Вернее, бесшумно шевелила губами. Потом отец так же беззвучно что-то сказал ей, потрепал по щеке и ушёл к себе, закрыв дверь кабинета. Вильгельмина быстро прошла в свою комнату, в правую дверь.
Марамбалль находился в затруднении. Он знал, что видел минувшие события. Но вернулась ли уже в гостиную Вильгельмина?
Его вывел из затруднения голос Вильгельмины, раздавшийся из столовой. Она запела, потом, очевидно, услышав шум приближающихся шагов, прекратила пение и спросила:
— Кто здесь?
— Здравствуйте, фрейлейн, — сказал Марамбалль, осторожно пробираясь в столовую. — С приездом!
— А, это вы, Марамбалль, здравствуйте! — Девушка пошла навстречу гостю.
— Не правда ли, интересно? Весь мир играет в прятки. Ну где же вы?
И, смеясь, она вертелась около него, как будто не могла найти. А Марамбалль беспомощно разводил руками, хватая воздух.
— Через пять минут, когда вы проявитесь, я буду смеяться, наблюдая ваш глупый вид, — продолжала она забавляться. — Ну, вот моя рука, держите, — наконец смилостивилась она.
Молодые люди уселись у стола.
— Как давно мы не виделись! — сказал Марамбалль. — Это было ещё в старом мире, когда люди видели настоящее, а не прошлое. Как провели вы время у фрейлейн Алисы?
— Великолепно, — отвечала девушка. — Сначала мы все очень испугались. А потом нашли, что это даже интересно. Но, Марамбалль, это начинает мне надоедать. Прощай лаун-теннис! Мы больше не можем играть в эту чудесную игру!..
— Есть «игры» поважнее, — сказал Марамбалль. — На многих фабриках и заводах прекратилось производство. Если это продлится, мы переживём ужасные времена.
— Придумают что-нибудь, — беспечно ответила Вильгельмина. — Научатся работать «вслепую». Ведь работают же слепцы. И вообще не портите мне настроения. Представьте, у подруги мы играли в пушболл. Это было что-то невероятно комическое!
— Да, люди приспособляются ко всему, это правда. Сегодня впервые открываются даже театры. В опере идёт «Фауст».
— Воображаю, что это будет. У нас абонемент. Заезжайте за мной и отправимся вместе в нашу ложу.
— А я хотел предложить вам место в партере, это ближе к сцене, — если только вы снизойдёте до партера.
— Снизойду, — ответила Вильгельмина. — Идём в партер. Но как же музыканты будут читать ноты?
— Артисты и оркестр будут исполнять на память. Каждый из них отлично знает свою партию. Зрелищное восприятие, конечно, не будет совпадать со слуховым. Но с этим надо примириться.
— А что же будет с нашей музыкой и пением, Марамбалль?
— Мы будем разбирать ноты, как близорукие, и учить на память.
— Вы принесли новые романсы?
— Принёс, — ответил Марамбалль, наблюдая за тем, как «призрак» Вильгельмины вошёл в столовую, переодетый в розовое кимоно. Только теперь Марамбалль узнал, как одета сидящая с ним Вильгельмнна.
— Дайте же мне, — протянула девушка руку.
— Извольте, — ответил Марамбалль, незаметно выходя в гостиную.
— Но где же вы?
— Вот здесь, неужели вы не видите меня? — смеялся Марамбалль, повторяя её игру в прятки. Надо сказать, что эта игра очень понравилась ему. Марамбалль начал бегать по гостиной, а Вильгельмина преследовала его. Марамбалль увлекался всё больше. И вдруг, когда посреди комнаты она поймала его, Марамбалль обхватил девушку и крепко поцеловал.
Вильгельмина вырвалась из его объятий.
— Сумасшедший!
В тот же момент они услышали знакомые, прихрамывающие шаги лейтенанта Блиттерсдорфа. На войне он был ранен в ногу и с тех пор прихрамывал.
От весёлости Марамбалля и Вильгельмины не осталось и следа. Лейтенант явился, как статуя командора, и молодые люди стояли смущённые, подобно дон Жуану и донне Анне.[15] Правда, командор ещё ничего не мог видеть. Он мог только слышать подозрительный шум. Но протекут минуты — и вся картина «проявится»… Одно спасение — увести лейтенанта из этой комнаты, пока прошлое не станет видимым «настоящим».
Вильгельмина, так же как и Марамбалль, уже хорошо знала, что чем ближе предмет, тем скорее он проявляется.
Она храбро бросилась навстречу приближающимся шагам, взяла лейтенанта за руку и попыталась обвести его вокруг комнаты, к двери в кабинет отца.
— Это вы, господин лейтенант, как кстати! — защебетала она, дружески толкая лейтенанта. — Папа будет очень рад видеть вас; идёмте к нему…
— Я, кажется, помешал, — хмуро отозвался лейтенант. — Здравствуйте, фрейлейн Вильгельмина, — и он остановился, чтобы поцеловать ей руку. Девушка ускорила эту церемонию и вновь повлекла за собой лейтенанта к спасительной двери.
— Почему вы ведёте меня, э-э, таким кружным путём? — спросил лейтенант, опять останавливаясь.
— Я только что приехала и разбросала на полу свои чемоданы, мы можем упасть. Да ну же, какой вы неповоротливый! — тормошила она его.
— Но, может быть, ваш отец занят?..
— Да нет же, идёмте.
Вот и спасительная дверь… Вильгельмина быстро постучалась, открыла дверь, не ожидая ответа отца, почти втолкнула в кабинет лейтенанта и, бросив несколько фраз, ушла «прибрать чемоданы», плотно закрыв за собой дверь.
— Где вы? — шёпотом спросила она, войдя в гостиную.
— Здесь, — также тихо ответил провинившийся дон Жуан.
— Уходите скорей… противный!
