Юми села рядом с елкой и начала сгребать в кучу осколки.
— Ай! — вдруг воскликнула она.
— Что такое?
— Да так, палец поранила.
— Поранила?
Юми совершенно забыла, что Кити не знает слова "поранила". Она хотела спрятать рану, но не успела. Кити уже сидела и осматривала руку Юми.
— Ой, что это такое красное? А откуда оно у тебя на пальце?
— Ну… — Юми совсем не хотела, чтобы Кити узнала о крови в раннем возрасте. Но от нее не отделаться, если ей что-то интересно. — В общем, это кровь.
— Кровь?
— Да. Слышала о ней?
— Неа. А откуда она?
— Ну…. как бы тебе объяснить? Точно! — Юми взяла носовой платок и завернула в него осколки. — Вот, смотри. Представь, что платок — это кожа. — Юми начала резать платок, и оттуда посыпались осколки. — Вот мы порезали кожу, и оттуда потекла кровь.
— Понятно. А какого цвета у меня кровь?
— Красного.
— А откуда ты знаешь?
— Она у всех красная.
— А я ни разу не видела своей крови. И чужой.
— И не надо. Когда кровь — тогда больно. А если ты больно ударишься, то будет синяк. Такое синее или серое пятно на коже, там, где больно.
— А что такое "больно"?
— Ну…. Это такое неприятное ощущение.
— А бывает так, что ни крови, ни синяка нет, а так больно, что кажется, что на все готов, чтобы это прекратилось?
— Конечно, бывает. Смотря, где болит.
— Ну…. у меня всегда болело вот здесь.
Кити показала на голову.
— Это, конечно, тоже боль, но другая. Тут у тебя душевные и сердечные раны. Их можно нанести словами, ругательствами, грубым и жестоким обращением. Я, в общем, не очень хороша в этой теме. Тебе надо поговорить об этом с кем-то другим.
Кити смазала кровь Юми пальцем.
— Ой, она такая теплая!
— Да. В теле она двигается. Ее толкает сердце. Да-да, то самое, которое у тебя болит. Если сердце остановится, то человек умрет.
Кити лизнула палец.
— От этого железного вкуса даже как-то не по себе. А некоторым почему-то нравится этот вкус.
— Это мстители. Им нравится вкус крови тех, кто причинил им когда-то вред. Быть мстителем плохо. Но знаешь, если за тебя заступятся и пожертвуют своей кровью, то это будет называться "красные капли друга". Ладно. Это все, что я могу тебе сказать.
Кити кивнула головой.
— А теперь давай делать подарки!
— Подарки?
— Это, когда тебе на праздник дают какую-то вещь от души и навсегда. Еще дарят открытки. Слушай, а не могла бы ты сбегать в магазин за мукой? Пирог надо делать. Завтра же уже праздник.
— Да, Юми, конечно! Скоро вернусь!
Кити, не почувствовав этой уловки понеслась за мукой. Довольная Юми тем временем перепрятала подарок для Кити.
— Тару, спасибо тебе огромное! Ты и не представляешь, как ты мне помогла!
— Да не за что! Я все думала, куда мне деть эти перья, и тут ты прибежала! Кстати, поздравляю тебя с наступающим Рождеством!
— Тебя тоже! Пока!
Кити прибежала домой. Юми уже ждала ее.
— Купила муку?
— Да!
— Ой, а что это у тебя с пуховиком?
— А что с ним?
— Он раздулся.
— А, это? — Кити сделала сверхбыстрое движение, и пуховик приобрел нормальную форму. — Я так быстро бежала, что от этого он раздулся.
— А, понятно. — Юми взяла муку. — Жду тебя на кухне!
Этими словами Юми удалилась на кухню. Кити пробежала в свою комнату.
"Как же этих взрослых легко провести! Она даже не заметила, что глину и перья я спрятала под кофту. Одним быстрым и ловким движением!" Кити уже глубоко "зарыла" будущий подарок для Юми у себя в карандашах. Затем она побежала на кухню. Скорее всего, Юми научит делать ее новое блюдо.
До сна у Кити было много времени. Она выложила доску и начала на ней лепить из глины.
"Если у меня есть черные и красные перья, то надо делать птицу. Если птицу, то маленькую. Если маленькую, то черно-красную. Если черно-красную, то снегиря. А если есть снегирь, то это отличная компания на новый год!"
Кити оторвала от глины кусок и сделала общую массу. Затем тельце. И вдруг в комнату входит Юми. Пока она проносила ногу над порогом, Кити успела убрать доску под стол, перья в ящик, а ножи и скребки забросила под подушечку на стуле. И начала с увлечением читать "химию", перевернутую вниз головой.
— Может, ты ее перевернешь в положение "вниз тормашками"?
— Ой! — Кити уставилась на обложку. — А я-то думаю, что это мне стало так интересно читать?
— Какая ты смешная! Ладно. Я пойду. Завтра будем поздравлять других вечером.
— Других?
— Да, я своим друзьям обещала. Так что завтра идем с тобой за открытками!
— Ух, ты!
— Да-да. Ну, не скучай. Как начитаешься, ложись спать. Ладно?
— Ладно.
Юми пошла в гостиную. Кити снова в долю секунды достала свою работу и инструменты. Затем она начала прикреплять перья к птице. Вместо глаз вставила бусинки. Птица была готова. Но надо что-то сделать и для Тару. Точно! Юми и Кити завтра идут покупать открытки. Вот Кити и купит открытку для Тару.
Кити спрятала снегиря под подоконник, и, отмыв руки от глины, легла спать.
— Подъем! Подъем! Вставай! Нам же уже пора! — Скакала по кровати Юми Кити. — Ты же сказала, что мы сегодня в восемь часов утра пойдем за открытками и подарками! А время уже девять!
— Как, девять?! — Юми вскочила с кровати и понеслась умываться. Сон, как рукой сняло! Наконец, она привела себя в порядок. Она быстро расчесала Кити и сделала ей хвост на голове. Кити оделась не очень тепло. Хоть на улице уже были метровые сугробы, метели не было.
— Ну, Кити, пошли?
— Да-да! А подарки?
— Потом, как вернемся. А то на открытки у нас с тобой не хватит времени.
Маленькое семейство Хамаюки отправилось в открыточную лавку. Она оказалась не очень большой. Но все там было заставлено открытками на самые разные праздники.
— Кити, я сейчас буду смотреть открытки для своих друзей, а ты посмотри для Тару и еще для одного
