Воины Света

годы.

Была у него семья, — Тьма разрушила ее очень быстро, так как Воин был ее прямым врагом. Были силы — Тьма истощила их в вечных вылазках и столкновениях. Были мечты, надежды, увлечения — все это иссякло, осталось только пристальное и напряженное внимание к Тьме и ее козням. Она была его врагом, которому он смотрел в лицо. Все чаще казалось ему, что жизнь прошла напрасно. Это казалось ему всякий раз, когда он видел Прорывы Тьмы в жизнь простых людей. Потому что, сколько ни стой Воинов на рубежах, их все равно очень мало, а Тьма прорывается и прорывается, несмотря на то, что они не жалеют себя, чтобы остановить ее…

Один раз он в таких вот невеселых раздумьях, в печали о своей прошедшей жизни, о разрушенной семье, одинокий и уставший, зашел в гости к своему другу, — простому человеку. Жена друга сразу начала жаловаться на жизнь. Она говорила, что ее муж совсем не заботится о ней, что у ее подруги в ожерелье алмазы крупные, а у нее мелкие, и что у ее сестры автомобиль лучшей марки, а у нее обыкновенный, и что жизнь так тяжела, когда нет денег на новый загородный дом.

Друг молчал. Воин попытался рассказать о Тьме, о ее кознях и натиске, и тут жена друга взорвалась: «Как надоели эти разговоры! И так полно трудностей, да еще приходят эти мрачные типы с Тьмой в глазах, говорят непонятно о чем. Нам жить надо, нормально жить, понял? Еще не хватало, чтобы у нас, как у тебя, Тьма из глаз смотрела. Ни жизни, ни радости, ни дома, — нет, уж спасибо, даже рядом не хочу с такими, как вы, стоять»… Долго она говорила, возмущаясь, что-то подобное. Воин встал и вышел из дома друга, который все так же молчал.

И начался у Воина слом. Слом — это такая болезнь Воинов. Они ломаются и ничего уже не хотят слышать о Тьме и Свете, стыдятся имени Воина Света, как будто это клеймо изгоя, и изо всех сил стараются слиться с обычными людьми. Начинают много есть, много пить, много спать, занимаются всякой ерундой — коллекционируют фигурки или старые рукописи, словом, пытаются как можно меньше походить на Воинов и как можно больше — на тех, кого они призваны защищать. Они стараются быть слабыми, стремятся стать благополучными, беззаботными и милыми, как все люди.

Вот и у этого Воина начался слом. Он стал увлекаться игрой на рулетке, решил снова жениться, занялся живописью.

И к этому Воину, бывшему… пришла худая, забитая жизнью, очень бедная с виду женщина. Опытным взглядом воина он определил сильнейший Прорыв Тьмы, такой, что, даже оставайся он Воином, помочь ей было бы уже невозможно. Она с порога поглядела ему в глаза, нехорошо прищурилась, и со всей силы, с размаху, ударила его по лицу. Потом дико зарыдала. Сквозь рыдания, долгие и бессвязные, Воин понял одно: она вдова, и недавно у нее умер сын-подросток. Она ненавидит теперь всех воинов Света, которые, как она считает, не смогли защитить ее семью от Тьмы… А уж Воин, оставивший свое служение…

— Я давно на тебя смотрю! Давно! — кричала она. — Как ты тут поселился… Что я, не вижу: Тьма в глазах?! Значит, сбежал, бросил нас всех, чтобы она нас тут сожрала! Моего сына Тьма взяла из-за таких, как ты… вы тут прохлаждаетесь! Хорошо устроились!

Воин молчал. Долго. Когда бедная женщина успокоилась, он взял ее за плечи. Глядя в глаза, спросил:

— А ты бы хотела, чтобы твой сын остался жив и пошел бы… в Воины Света? Пожелала бы ему такого?

Женщина резко вырвалась… Повернулась… И выбежала вон.

Воин закрыл лицо руками.

— А потом что, мама? — спросил ребенок.

— Потом… ну, он женился…. некоторое время жил как все… но совесть его заела… что вот, дети умирают… И, конечно, что есть дуры, которых мучает только то, что у них алмазы мелкие… И ничтожества, которым все равно, что за них кто-то стоит перед лицом Тьмы… И что потерявшая сына женщина обвиняла его в том, что он ушел с поста, которого она бы не пожелала никому из своих близких… Но при этом он думал и о том, что если он снова станет Воином Света… может быть, меньше детей будет умирать, болеть, и меньше будет бедных и озлобленных женщин. И…

— И что?!

— Ушел он…. Дальше воевать. С Тьмой…

— Странно как…

Мать смотрела в сторону заката.

— Что же делать, раз такой мир? — сказала она.

— А ты бы, мама, пошла бы в Воины?

Мать долго молчала. Потом, явно собираясь закончить разговор, ответила:

— Я думала об этом. Знаю одно. Я пошла бы защищать — например, тебя. Даже если бы на это ушла вся жизнь.

— Даже если бы тебе было так плохо, как всем этим Воинам Света?

— Ну, если иначе нельзя…

И добавила:

— Ну, а теперь иди, полчаса — и спать.