профессиональным диагнозом, поставленным Ляховым. Подруга действительно находилась под своего рода гипнозом (хотя коллега Вадима Александр Иванович Шульгин, не рядовой армейский лекарь, настоящий психиатр-психолог), назвал это явление иначе. Самое главное — Татьяну они вылечили полностью. Причём, как сейчас представлялось Майе, — напрасно.
Сама Майя удивительным образом, впервые увидев Шульгина (о котором слышала много разного и интересного от Вадима), как-то неожиданно с ним сдружилась. В гораздо большей степени, чем с Новиковым и женской частью команды. Впрочем, как раз это легко объяснимо. С неё хватило и Ларисы, а Ирина и Сильвия оказались женщинами с подавляющим уровнем превосходства, хотя и гораздо менее афишируемым. Это просто чувствовалось. Взять хотя бы момент, когда Ирина, милая женщина в обличье курортницы, стремительным, с места, как гепарды это делают, охотясь на антилоп, броском перехватила впавшую в истерику от непонятности происходящего Эвелин и немедленно её успокоила. В обоих смыслах. Со стороны это выглядело даже чересчур эффектно. Как и всё последующее.
Когда они уже поздним вечером уехали из дома Лихарева и вернулись на кисловодскую виллу Ларисы, Майя захотела поговорить с Александром Ивановичем с глазу на глаз. Ей показалось, что он ответит на её вопросы, не то чтобы откровеннее, а квалифицированнее Ляхова. Известно ведь, что нет пророка в своём отечестве.
Шульгин не обманул её ожиданий. Он сразу понял, что именно интересует и беспокоит эффектную подругу своего подопечного. Не выходя за пределы так называемой врачебной тайны, обстоятельно объяснил, какие именно изменения могут в ближайшее время произойти в характере Татьяны после проведенного лечения, и что ей, раз она сейчас самый близкий «пациентке» человек, необходимо иметь в виду. Во избежание возможных конфликтных ситуаций.
— Она теперь, если можно так выразиться, станет несколько другим человеком. Посттравматический синдром это у нас называется. А раз травма была психическая, то и изменения произойдут в сфере психики. Она ведь замужем? — спросил так, будто сам этого не знал.
— Считает себя замужем, — неожиданно ответила Майя. Ей как-то вдруг стало понятно, что это определение верно отражает суть дела.
Шульгин кивнул.
— А поскольку знакомство её с Сергеем и замужество произошли, когда она находилась в изменённом состоянии, теперь Татьяна может захотеть пересмотреть эту ситуацию, — продолжил он. — Ты меня понимаешь?
— Пожалуй, да… — слегка подумав, ответила Майя. — Но и вернуться к исходному состоянию она вряд ли захочет…
— Скорее всего. Значит, весьма вероятна новая сшибка. Конфликт мотиваций и тому подобное… Девушка она по психотипу крепкая, нового всплеска болезни можно не опасаться, но вот в личностном плане… Глупостей может наделать. Догадываешься, каких?
Майя кивнула.
— А это никому не нужно. Особенно сейчас. Твой Вадим и Сергей занимаются очень важным делом. Очень. Ситуация — критическая для России. То, что случилось в Москве, — дай бог, не повторится, но чтобы этого не допустить, потрудиться придётся всем. Тебе и ей, в том числе, если считаете себя в команде. Вадим в ней и так, давно и осознанно. А ты?
— Это вербовка? — вспомнила прошлую работу с отцом Майя.
Шульгин весело рассмеялся. Она бы сказала — обаятельно. Да он весь был сейчас сплошное обаяние. Умел, когда требовалось.
— Никак нет. Вадима да, вербовали, и он пошёл на контакт сознательно, поняв и приняв смысл нашей деятельности. И не ошибся, как видишь. А у тебя я просто спросил — в одной ты команде со своим мужем и с нами или — наособицу? Имеешь право. Война — мужское занятие.
— А как же ваши подруги? Воюют?
— Ну, у них другие обстоятельства и другая мотивация. Ты, по счастью, сохраняешь свободу выбора…
— Если Вадим с вами, то и я тоже. Но почему вы решили говорить со мной в его отсутствие? Спросили бы при нём…
— Когда и как кого спрашивать, милая, я лучше знаю. Профессия такая. Подпиской о неразглашении я тебя не связываю. Можешь прямо сейчас передать Вадиму наш разговор. Хоть наедине, хоть в моём присутствии. Просто каждый жанр имеет свои законы. Только и всего… Итак, если ты с нами, впредь придётся придерживаться определённых правил. О них тебе Вадим сам расскажет, чтобы не выглядело, будто я тобой манипулировать пытаюсь…
— Да оставьте. Мне не впервой.
— Тогда закончим насчёт Татьяны. Желательно, чтобы она как можно дольше не встречалась с Тархановым. Месяц, два…
— Понимаю. Я должна её удерживать от желания возвратиться в Москву?
— Не думаю, что придётся именно удерживать. Скорее — организовать так, чтобы вам обеим было интереснее оставаться здесь, чем ехать туда. На самом деле — что хорошего в той Москве? Мужчины ваши круглые сутки будут заняты делами службы, возможны внезапные и продолжительные командировки. Общество там довольно скучное. То ли дело здесь! Здесь вы — звёзды бомонда! Лариса постарается организовать постоянный фейерверк удовольствий. Лихарев с Эвелин тоже довольно интересные люди. В средствах стеснены не будете. Чего же ещё?
Шульгин, будто бывал в этой вилле неоднократно, открыл стенной шкафчик, достал бутылку вина, наполнил два бокала.
— Одним словом, за успех. И вот ещё что — если Татьяне захочется… приключений — не препятствуй. Ни словом, ни видом. Может быть, тут у неё остался кто-нибудь… Сама понимаешь.
— А сводницей поработать вы мне не поручите? — съязвила Майя.
Шульгин снова засмеялся.
— С этой ролью, если потребуется, Лариса куда лучше справится. Ну, пойдём. Главное мы обсудили…
О сути и смысле только что случившегося она Александра Ивановича решила не спрашивать. Будет ещё время, наверное. Сначала поговорит с Вадимом.
…Только что полностью подтвердились слова Шульгина. Может быть, на самом деле, сегодня ночью окончательно распрощавшись с гнетущим её прошлым, Татьяна выздоровеет полностью.
А если нет? Если нынешняя якобы кода[25] — как внезапная рюмка водки бросившему пить алкоголику. Выпил — и понеслось!
Майя вдруг ощутила смутную тревогу, встала, заглянула в комнату подруги. Та крепко спала.
Ляхов появился на крыльце, едва Майя успела спуститься вниз.
— А где машина? — спросила она, увидев пустой двор.
— В Пятигорске. Позвони шофёру, пусть сюда возвращается.
— Не поняла…
— Сейчас поймёшь. — Он за руку отвёл её к скамейке между тремя японскими соснами, посадил, присел рядом, охлопывая карманы в поисках зажигалки.
— Девочек я пристроил, — сообщил он довольным тоном. — Им хорошо и полезно будет, вам ноль забот, а у меня вскоре появятся хорошие сотрудницы. Подожди, не перебивай, — остановил Вадим готовый сорваться с губ жены вопрос. — Не в том главная суть. Я получил санкцию пригласить вас с Татьяной на отдых. В нашу святая святых — новозеландский Форт Росс. То есть вас официально позволено допустить в монастырь. Для начала — послушницами. Доходит?
— Ох, правда? И мы всё сами увидим, со всеми познакомимся, и то, о чём говорил Шульгин, станет…
— Так точно. Самой, что ни на есть, истиной в последней инстанции. И вечная молодость, и всё такое…
Майя даже не знала, как реагировать. Радость была слишком велика. Почти такая же, как в шестнадцать лет, когда отец к гимназическому балу подарил ей привезённые прямо из Парижа, из «Галери Лафайет», первые в жизни туфли на высоких каблуках, «летящее» платье и всё остальное.
