– Имя скандинавское?
– Вообще-то, среднеанглийское.
– Правда?
– Мой прапрадед в двадцать шестом поколении был солдатом английской армии, стрелком. Участвовал в битве при Азенкуре.
– Теперь понятно, откуда произошла ваша фамилия. Боуман[31] .
– Да.
– Вы не шутите?
– Нисколько. Моя мать очень серьезно относилась к семейной истории.
– Она зашла так далеко в глубь столетий?
– И даже дальше. Хотя до одиннадцатого века архивы скудные.
– Вы вообще откуда?
– Штат Колорадо. Городок Араго. А вы?
– Шарлотсвилль, Вирджиния. Но я не об этом. Мы ведь оба из Вашингтона. Я имею в виду, где вы работаете?
– Неважно. Ничего особенного. Вы не слышали об этом месте.
– Откуда вы знаете?
Боуман вздохнул.
– Предположим, ты идешь обедать в ресторан. Тебя спрашивают, чем занимаешься. Говорю, что не могу сказать. Ладно. От тебя отстают. Но на самом деле просто так не отстанут. Это Вашингтон. Тебя продолжают доставать. Съеден суп, салат. Наполовину покончено со вторым – тебя все достают. Уже не смешно. Они начинают злиться. Считают, что я притворяюсь, морочу голову. Мужчина, женщина – не имеет значения. Ближе к десерту в их глазах читается: «Да пошел он, этот надменный болван».
– Ух ты!
– Что «ух ты»?
– Впервые слышу от вас такую длинную речь.
– Ну… Вы же спросили.
– Значит, вы из спецслужб, занимаетесь тайными операциями? ЦРУ? РУМО?[32] Отряд «Дельта»?
– Я ведь предупредил, что не говорю о работе. Так?
– Конечно. Я всего лишь хотела проверить, как вы поведете себя.
– Да? Ну и?
– Немного запальчиво. Но без осечки.
– Хорошо.
– Почему бы вам не сочинить что-нибудь? Вымышленную жизнь?
– Бессмысленно. «Вымысел» – синоним слова «ложь». Мы допускаем ошибки. К примеру, близкий вдруг обнаружит, что ты с три короба наврал ему о важной части своей жизни… Что бы вы почувствовали на его месте?
– Почувствовала бы, что меня использовали. Оскорбили. Предали.
– Ну вот.
– Вы вправду из Колорадо?
– Да. Моя мама умерла. Отец управляет ранчо.
– Настоящим ранчо?
– Еще каким настоящим. Около трех тысяч акров в графстве Ганнисон. Отец помешан на скотоводстве. Однажды он умрет в седле.
– Вы больше любите собак или кошек?
– Кошек – не особенно. Некоторые собаки мне нравятся. Вообще, я больше люблю лошадей.
– Знаете что? Я тоже.
– В самом деле?
– Угу. У нас конеферма в Вирджинии. Мама занимается разведением племенных лошадей. Я научилась держаться в седле, наверное, раньше, чем ходить.
– Какие породы? Подседельные?
– Подседельные немного туповаты, вы не считаете? У нас в основном морганы и тракененские. Гении на четырех ногах.
– Когда-нибудь работали со стадом на настоящей укрючной лошади? [33]
– Нет.
– Тогда вы не много знаете о подседельных лошадях. А возможно, и о верховой езде.
– А вы брали шестифутовый барьер?
– Нет.
– Тогда вы вообще ничего не знаете о лошадях. Не брали барьер – считай, не ездили верхом.
Боуман рассмеялся.
– Что смешного?
– Давайте я научу вас управляться с укрючной лошадью, а вы меня – со спортивной. Договорились?
Халли почувствовала, что он ищет в темноте ее ладонь.
– Заметано. – Она взяла его ладонь, и они пожали руки. – Вы можете задать вопросы обо мне.
– Я уже кое-что знаю о вас.
– Откуда?
– Они составили досье на всех членов команды.
– Кто – они?
– Они, и всё.
– Ладно, ладно… Что было в досье?
– Много чего.
– Например?
– О Стивене Редхорсе.
– И о нем тоже?
– О нем, и о нескольких других. Впрочем, их гораздо меньше, чем я мог бы предположить. Однако по объему информации я бы выделил именно его. Что произошло?
– Разве этого нет в досье?
– Там написано только, что вы с ним не виделись несколько лет.
– Мы познакомились в университете Хопкинса. У него ученая степень в области физики. Чистокровный индеец. Команч.
– Тяжелый характер?
– Нет. Мы хорошо ладили. Дело в его родителях – они меня не выносили. Как и всех белых. Мы пытались преодолеть их сопротивление, но не смогли.
– Мне жаль.
– Правда?
– Нет.
– Мне тоже. По крайней мере, уже не жаль. Теперь я понимаю, что все к лучшему.
– Что случилось с вами в УПРБ?
– Полезем в дебри?
– Мы уже в дебрях. – В его голосе больше не звучала усмешка.
– Да еще в каких… Об этом не говорилось в моем досье?
– В нем содержались противоречивые версии.
– Кто-то хотел, чтобы меня уволили, и все обставили так, будто я за большие деньги продавала
