Ни благоразумия, ни сдержанности у россиян уже не было.
Было нечто иное – властно утверждавшее себя в новой реальности.
Новое небо
1
Вспомним о том, что говорилось в начале.
Я не историк, не философ, не аналитик, умеющий осмысливать меняющееся бытие. Никакого исследовательского значения мои «хроники» не имеют. Они не устанавливают сногсшибательных фактов, доселе скрытых от глаз, не выявляют закономерностей, по которым можно было бы сделать перспективный прогноз, не предлагают концепций, объясняющих то, что с точки зрения ординарного наблюдателя происходило как бы само собой.
Вряд ли они добавят хоть что–нибудь ко множеству публикаций, появляющихся сейчас одна за другой.
И все же, как представляется мне, заметки эти имеют определенный смысл. Что–то, чему названия нет, требует, чтобы увиденное и услышанное было запечатлено.
Дело здесь, вероятно, не только в концепциях и прогнозах.
Дело не в новых фактах и не в сногсшибательных объяснениях их.
Дело, вероятно, в тех ощущениях, которое никакими фактами не передать.
В том необыкновенном воздухе, который все это время, казалось, слегка обжигал гортань, в том сиянии атмосферы, от которого винными пузырьками шуршала и закипала кровь, в тех необыкновенных вибрациях, которые испускал, наверное, каждый атом вселенной.
Многие журналисты пишут сейчас, что преобладающим настроением, воцарившимся в мире, был страх.
Это не так.
Страх, разумеется, был, глупо отрицать очевидное. Мы все помним жутковатые фантастические картины тех дней: безжизненный «марсианский» ландшафт пригородов Лос–Анджелеса, громадные палаточные лагеря, где жизнь поддерживалась лишь редкими гуманитарными транспортами ООН, моторизованные банды «ангелов» и «волков», бесчинствующие на дорогах, военно–сельскохозяйственные анклавы, ощетинившиеся дзотами, надолбами и радарами. Мы видели километры ржавеющих автомобилей, скелеты громадных универсамов, из которых в минуты паники выгребли все, пустынную, словно голливудские декорации, Силиконовую долину, городки Среднего Запада, лихорадочно превращающиеся в средневековые феодальные укрепления.
Одного этого было достаточно.
Страх, что чума техногенного апокалипсиса распространится и по другим континентам, конечно, был очень велик.
Дул страшный ветер, взметая копоть и гарь.
Подрагивала кровля небес.
Эхо американской трагедии гудело в умах и сердцах.
И все–таки главным, на мой взгляд, было не это.
На краю бездны, внезапно разверзшейся перед нами, на смертельной черте, за которой могло прерваться само существование человечества, ощущалась какая–то неслыханная свобода.
Рушились последние бастионы.
Безвозвратно сползали в прошлое реликты старого бытия.
Мир необратимо преображался.
Он становился совершенно иным – как бабочка, вылезающая из кокона.
В пыли чудовищной катастрофы рождалось будущее.
Новое небо уже брезжило синевой над затененными горизонтами…
2
Я живу в новостройках на северо–востоке Санкт–Петербурга. Из моего окна, обращенного к югу, виден столб дыма, переливающийся мрачными торфяными клубами. Это горит «кукуруза», как петербуржцы прозвали офис «Газпрома», который, несмотря ни на какие протесты, начали возводить в прошлом году.
«Кукуруза» горит уже второй раз. Первое возгорание, случившееся неделю назад, погасили, нагнав множество техники, сравнительно быстро. Как сообщалось в прессе, здание практически не пострадало. Однако теперь, судя по мощи дымового столба, от строения, вымахавшего почти на сто метров, вряд ли что–то останется.
А если даже останется, то загорится и в третий раз. И в четвертый, и в пятый – столько, сколько потребуется.
«Кукурузы» в Петербурге не будет!..
Впрочем, это мелочь по сравнению с другими событиями. Новостные каналы захлебываются от поступающей информации. Продолжается «Каштановая революция» на Украине – многотысячная толпа, собравшаяся в центре Киева, непрерывно скандирует: «Вместе с Россией!»… Главное требование – референдум об объединении двух государств: хватит вражды, хватит политических дрязг, народ, разделенный в порыве амбициозных страстей, хочет вновь быть единым. И такие же митинги, ничуть не меньшие по масштабам, полыхают сейчас в центральных, южных, восточных регионах страны…
Третьи сутки в осаде парламент Молдавии. Ночной штурм отбит, но происходит, по–видимому, новая концентрация сил. Временное правительство, занявшее вчера городской театр, заявляет, что блокада не будет снята, пока нынешняя власть не уйдет…
В осаде также парламент Латвии. Русскоязычное население, коего в Риге, столице страны, подавляющее большинство, перегородило баррикадами и нагромождениями машин все основные подъезды. Лозунги: «Нет геноциду!», «Всем жителям Латвии – одинаковые права!»… Два дня назад «горячие латышские парни», в основном добровольцы, из военизированных отрядов «стражей земли», попытались силой восстановить порядок: имеются жертвы, пожар, вспыхнувший в здании мэрии, не удалось погасить до сих пор…
Военный переворот в Грузии. Президент арестован, вся власть перешла в руки «Комитета национальных сил». В Тбилиси идут бои. О выходе из состава страны заявили Аджария, Мингрелия, Имеретия…
Колоссальная демонстрация в Эр–Рияде… Демонстрации в Париже… Стокгольме… Берлине… Амстердаме… Рейкьявике… Требования выдвигаются самые разные, но понятно одно: жить так, как раньше, никто не хочет.
Россия, как всегда – в авангарде. «Гражданские комитеты», новая муниципальная власть, создаваемая прямо на митингующих площадях, образована уже в двадцати восьми городах. Вчера сдались мэрии Саратова, Нижнего Новгорода, Красноярска… Сегодня с утра – Мурманска, Владивостока, Архангельска, Воркуты… Продолжается грандиозный митинг в Москве. Телевидение показывает Красную площадь, во всю ширь заполненную неисчислимой толпой. По подсчетам прессы, собралось от десяти до пятнадцати тысяч людей. Лозунг один – «Уйдите!», и он начертан на множестве транспарантов, плакатов, знамен. Пусть уйдут правительство, президент, депутаты парламента, главы госкорпораций, руководство милиции, высшие чиновники министерств. Вся власть – Гражданскому комитету Москвы, который проведет новые выборы.
Это уже не восстание масс, о чем писал некогда испанский философ. Это нечто совершенно иное, чему пока еще названия нет. Может быть, «гражданская демократия», может быть, «народная власть», аналогичная бывшей когда–то в России «власти советов». Тогда эта гражданская власть была подмята большевиками, превратилась в фикцию, в фарс, в драпировку коммунистического произвола. Теперь она парадоксальным образом возрождается и на новом витке истории становится символом перемен.
Возможно, это и есть будущее.
Новая, неизведанная земля.
