— А почему у него нет князей?
— Ему не положено.
— А почему?
— Вот любопытное создание. Не мне раскрывать тебе тайну мироздания. Это дело духов. У них спрашивай.
— Значит, я должна теперь жить ради папы?
— Нет, ты должна жить ради себя! Ты пришла в этот мир, чтобы пройти свой путь до конца. Понимаешь, свой, ни отца, а свой. Но идя с кем-то рядом по этому пути, ты даешь ему силу. Это закон нашего мира. А Расту нужна твоя сила, без нее ему не выжить. Ты встретила Дара? Ты его больше не боишься?
— Нет! Он хороший. Только вот я ему не нужна такая.
— Почему ты так думаешь?
— Это не важно. Думаю и все!
— Тоже верно! Не мое это дело. Ты одна пришла?
— Нет с папой и с Энлилем. Они там, за дверью остались.
— Позови их, давно не виделись, хоть поздаровкаемся! А ты иди, погуляй с бесятами. Можешь побегать, как тогда, помнишь?
— Помню, только не хочу, Старшой! Хочу забраться в норку поглубже, укрыться хвостом и замереть, на всю оставшуюся жизнь, чтобы никому не приносить неприятности, чтобы никто из-за меня не страдал.
— Ну, давай, давай! Забирайся и сиди! Жизни испугалась? Забыла, кто ты есть? Тебя, зачем сюда прислали? Помогать! Защищать! Приносить удачу! А для этого ты должна жить с полной отдачей, как человек! Чтобы понимать их чаяния и беды. А ты в кусты, в норку! Уходи! Не люблю слабаков!
— Старшой, не кричи на меня, мне больно, — прошептала она, ее глаза заволокло слезами.
— И не разводи здесь слякоть, страсть как не люблю мокроты. Иди…
Опустив голову, Огненная Лисица вышла за дверь, и через мгновение появились Раст и Энлиль. Старшой пропустил их в комнату, выглянул за дверь, плотно прикрыл ее и зарычал:
— Вы, что с девчонкой сделали? Я вас самих к духам раньше времени отправлю!
— Что я делаю не так? — вскричал Раст.
— Ты кого воспитывал? Воина! А сам сейчас с ней как с младенцем носишься! На себя посмотри, глаза как у раненного зверя. Она же думает, что ты из-за нее такой! Что она неудачница! Тебя подвела! Страдаешь ты из-за нее! Деваха и так из последних сил за жизнь цепляется, смысл ищет! А ты ее в смерть толкаешь, — потом повернулся к Энлилю, — а тебе Владыка, вот что скажу, или разведи в ее сердце костер, или отпусти к Дару.
— Никогда! Ветры всегда защитниками Огненных Лисиц были, — вскричал Энлиль.
— Верно, но среди них не было таких как Мэриэлла.
— Она слишком юна, была бы постарше, я бы скорее с ней общий язык нашел.
— Ошибаешься, Энлиль, девочка душой старше тебя, сознанием ребенок. Помоги ей! А теперь оба уходите!
И он отвернулся от них, сел к ним спиной. Двое Владык, понурившиеся, вышли вон. После долгого молчания Старшой обратился ко мне:
— Впервые, Дар, не знаю, правильно ли поступаю. Знаешь, что я сейчас сделал? Кинул ее, как кутенка, в воду. Выплывет — выживет! Не выплывет — погибнет!
— Что нужно сделать, чтобы помочь ей выплыть?
— Не имею представления. Она жила ради смерти Горена.
— Но он еще жив! Снежка тому пример.
— Знаю. Увидев Шейни, сам догадался. Он же ненормальный, убогий, мальчишка, для которого его машины — игрушки. Он даже не сознавал, что творит. Кто-то хорошо над ним поработал. Да так ловко, что он даже не знает об этом. Но говорить об этом Мэриэлле не стал. А знаешь почему?
— Скажи.
— Смотри, что она со мной сделал? Сила в ней какая! Сила жизни! И опять направлять ее на смерть — не хотел! Она должна проснуться для жизни, понимаешь?
— Я могу выкрасть ее из Ателя!
— А толку? Утащишь в Даалад. Сменишь одну тюрьму для нее на другую. И что дальше? Прости, Дар, но у тебя, как и у Энлиля одна мысль, заполучить ту, которая свела тебя с ума. А она сама должна захотеть придти к тебе. Заметил, она не про Энлиля спросила, про отца и тебя? О тебе говорить не захотела, потому что не допускает мысли, что может быть счастливой, на костях других.
— Предлагаешь ждать?
— Нельзя! У Повелителя ветров в глазах одно — любыми способами получить ее расположение. Не нравится мне это.
— Энлиль не посмеет обидеть ее!
— Страсть для людей, тот тонкий лёд, на который они в стремлении удовлетворить свои желания, вбегают, и прямиком проваливаются ко мне. В вас с Энлилем слишком много человеческого.
— Он — Повелитель ветров, он — Владыка Неба. Он сумеет себя сдержать.
— Ты так думаешь? Пусть будет так, но обезопасить девочку, нам надо все равно! Найди того, кто может встряхнуть ее. Ни Раст, ни ты не подходите. Вы слишком заинтересованы в ней. Такого же, как она, только полного жизни. Иди, Владыка, спеши! Не оставляй ее одну надолго с Энлилем.
Вернувшись к себе, опять заходил по кабинету. Легко сказать, найди. Кого? Кто был с ней близок? Волк и Соловей! Вспомнил ребят. Хорошие, честные и добрые! Но вряд ли они смогут пробраться в Атель. Энлиль их и на порог не пустит, если узнает, что они были ее друзьями. Его манеру ухаживать, я знал хорошо: заполнить пространство вокруг выбранной женщины собой. Любого, кто стремился приблизиться к его избраннице в этот момент, он грубо отшивал. По этому поводу мы с ним не редко сходились в рукопашной…
Поздно вечером пришёл Раст:
— Мы были у Старшого, — глухо проговорил он.
— И что?
— После разговора со Старшим, она перестала плакать, но как-то съежилась вся.
— Тебе нужна моя помощь?
— Нет! Я пришёл предупредить, я оставил ее там одну с Энлилем, сказал, чтобы присмотрелась к суженному.
— Тебя что-то волнует? Что-то не так?
— Да. В Замке кроме Ала и Энлиля никого нет. Он пустой.
— Совсем пустой? А князья?
— Никого. Я ему неделю дал, вторая неделя твоя.
— Не переживай, он не посмеет обидеть Мэриэллу.
— Надеюсь, — проворчал Белый Тигр, выходя из библиотеки. Я смотрел ему в след, и вдруг вспомнил его рассказ о Фине, вспомнил океан и тонкую фигуру Мэриэллы на спине дельфина, и ее крик, когда она прощалась с ним. — Вот кто мне поможет, — решил я, и полетел к океану. Не долетев до Скрытня, города Уитуна, увидел стаю дельфинов, резвящихся в воде.
— Фин. — закричал я, — мне нужен Фин!
Один из дельфинов выпрыгнул из воды: — Ну, я Фин! Что нужно от меня дракону?
— Помощь. Где мы можем поговорить?
— Лети за мной, — крикнул он и поплыл. Я за ним. Вот показалась гряда небольших скал, выступающих из воды. Я приземлился, принял свой облик. Из воды выскочил мальчишка и быстро залез ко мне:
— Ты — Чёрный дракон! Я узнал тебя.
— Ты еще маленький был, когда я гостил у твоего отца, как ты можешь меня помнить?
— Твой клинок, что ты подарил мне тогда, до сих пор в моей комнате лежит. Ну, в чем проблема?
