— Ну, например? — я сделал вид, что заинтересовалась.
— Давай, в догонялки! — предложил один.
— Точно, — подхватил другой! — Вы лисы хорошо бегаете, и мы неплохо.
— Не на дурочку напали, — огрызнулась я, — вас двое, а я одна, вы друг друга силой будете питать, а кто мне силы даст! Нет! Вы меня сразу поймаете!
— Вот, дуреха, — продолжали уговаривать они меня, — мы же тебе не маги, силу передавать. — А хочешь, мы к душе этого кузница еще свои души предложим! Смотри три души взамен 100 серебряных монет!
— А что я с вашими душами делать буду, если выиграю?
— Мы тебе служить будем!
— Не бывало такого, чтобы бесы людям служили.
— Значит, будет, — и в один голос расхохотались.
— Нет, не хочу! Зачем мне! С деньгами я спокойнее себя чувствую, а вы еще обманете! Бесы ведь! — и я покачала головой.
— Ты что боишься? — бесята вошли в раж, теперь уже было их личной доблестью уговорить меня поспорить с ними.
— Боюсь, — честно призналась я, — детскую загадку помните: кто бегает быстрее ветра? Ответ: бес и должник.
— А мы вполсилы побежим, слово даем, честное бесовское! — они переглянулись, их мордашки хитро засветились.
— Не делай этого, — подал голос кузнец! — они обманут тебя! Забирай свои деньги и уходи.
— А ты молчи, — рассердился бесенок, и, приложив руку к груди кузнеца, стал сжимать кулачок, кузнец побледнел и застонал. Я поняла, что он сжимает сердце Захры. И сделав испуганный вид, попятилась к двери.
— Я пойду, ребята, — сказала я, вложив в свой голос, как можно больше страха. — Вы его сейчас убьете, а на меня потом спишут.
Почувствовав мою слабину, бесы обрадовались.
— Вот-вот! Поиграй с нами в догонялки! А то удавим его, а на тебя свалим, мол, пришла лисица, он испугался и ногами дёрнул!
— Но, это не честно! — захныкала я.
— А зачем пришла тогда. Зачем мешаешь нам? — резонно парировал один бесенок.
— Я человека хотела спасти.
— Вот и спасай! Или спасешь, или он умрет от сердечно приступа, а мы сделаем так, что обвинят тебя.
— Хорошо, — нехотя согласилась я, — и как побежим?
— Ты беги, а мы тебя догоним, — обрадовались бесята.
— Где бегать будем?
— А вокруг дома. Сейчас я туман напущу, чтобы любопытных не было. Пойдем.
— Бесенок распахнул дверь, вышел, дунул в воздух, и вокруг кузницы повис белесый туман.
Они встали оба в дверях и пропустили меня вперед: — Ну, беги, считаем до трех и за тобой!
Я оглянулась, бедный Зыхра сидел, прижав руку к груди, и смотрел на меня несчастными глазами. Подмигнув ему, я бросилась из двери, забежала за угол, раздвоилась, пустила своего двойника вдоль стен кузницы, а сама забралась на крышу, и оттуда смотрела, как бесята носятся за миражом, который то и дело мелькал у них перед глазами своим хвостом из-за угла. Они меняли тактику бега. Пытались зажать лисицу в угол, но она кидалась от них в сторону и пропадала между трав и цветов, лишь изредка подскакивая и показывая свою красную шерсть. Так продолжалось больше двух часов. Вконец обессилившие, бесята упали в изнеможении, а я спустилась с крыши села на пороге и спокойно спросила: «Устали? Или еще побегаем?»
Они посмотрели на меня с ужасом:
— Ты кто? — спросил меня один бесенок, еле переводя дыхание.
— Будто сам не видишь, — я передернула ушками, — лисица я. Значит так, друзья мои, я победила. Душа кузнеца и ваши две, принадлежат теперь мне.
— Постой, пойдем к Старшому, нужно бумагу подписать! — ловя ртом воздух, воскликнул второй бесенок.
— Это ты шершам про бумагу рассказывай, — я от души засмеялась, — а мне не надо! Вы сами предложили, сами уговаривали, это посильнее любой подписи будет.
— Пощади! — бесенок вдруг всхлипнул, и по его лохматой мордочке поползла слеза. — Стыд, какой! Бесы должны лисице служить! Нас обсмеют!
— Да, не нужны мне ваши души! Берите их и будьте свободны! Только кузнеца больше не трогайте!
— Повтори еще раз!
— Вы свободны! Забираю душу кузнеца, а ваши — оставляю вам!
Бесята взвизгнули и пропали, будто их не было. А я вернулась в комнату к Зыхре.
— Ну, все кузнец, теперь ты свободен. Больше никто не придет по твою душу!
— Как мне отблагодарить тебя? — только и смог выдавить Зыхра.
Но ответить я не успела, опять появились бесята, мордочки несчастные, виноватые, у каждого одно ухо красное и увеличенное в три раза.
— Тебя Старшой хочет видеть, — поклонились они мне.
— Зачем? — удивилась я.
— Он просил передать тебе, что это большая честь для него, принять у себя…. Лисицу. Просил не отказать! Пойдем. Пожалуйста, а то нам и так влетело за тебя.
— Пойдем, — вздохнула я, а сама подумала, что опять вляпалась куда-то.
Бесы жили в мире теней, вечного сумрака. Отец дружил со Старшим, и не раз рассказывал мне о нем. По словам Белого Тигра, все Владыки подозревали, что к появлению шершей, приложили свои лапки бесы, уж больно некоторые черты характера были у них похожи, а именно — самозабвенная лень, хитрость, мелкое коварство, стремление получить чужое, любвеобильность. Разница была только в том, что бесы беспрекословно подчинялись законам Верховных духов. И умели вовремя остановиться.
Оказавшись в небольшом селении, состоявшем из покосившихся домов, отдаленно, напоминающих дома людей земли, только запущенных, я тут же приняла человеческий облик. Осмотрелась. Небо серое, трава серая, ни цветов, ни плодовых деревьев. Бесихи сидели на каменных, низких, кое-где развалившихся заборчиках и, лузгая семечки, переругивались. Но увидев меня, вдруг подобрались как-то и окружили нас.
— Зачем, женщину привели? — ревниво спросил они у моих провожатых.
— Старшой велел, — огрызнулись они. Нас тут же окружила толпа бесенят.
— Уродина, уродина, — кричали они, дергая меня за штаны, — ни копыт, ни хвостика! Уродина!
Я с ними не спорила, для них я, действительно, выглядела странно! Но вот мы подошли к самому большому дому, который стоял на площади, и вошли внутрь. Мне навстречу поднялся пожилой седой бес, голова его обвязана полотенцем.
— Ну, здравствуй, Мэриэлла, дочь Белого Тигра! Обдурила моих внуков!
— И ты здравствуй, Старшой, — приветствовала я его, и тут же предложила, — давай помогу. Головную боль сниму.
— Будь ласка! — кивнул он. — С утра маюсь. Устал от крика этих бесенят, расплодились на мою голову.
— А кто постарался?
— Ух, злыдня, вся в отца пошла!
Я подошла к нему, приложила руки к его голове, вытянула боль через виски, бросила ее на пол. Она съежилась, закрутилась червяком и пропала.
— Легче?
— Благодарствую, дивчина, — сказал Старшой, и предложил мне сесть.
