«Перейти к обследованию прибрежной зоны».
Зонд поднялся в воздух, сделал несколько больших разведочных кругов и полетел к морю. Внизу расстилалось высокое горное плато, покрытое густыми лесами, прочерченными извилистыми нитями рек и разорванными неровными пятнами озер. Возле широкой прибрежной полосы горное плато сменялось длинным уступом, заросшим травой и кустарником. Зонд сделал плавный вираж, развернулся по курсу и быстро пошел вниз.
У моря было голо и пусто. Песчано-галечная пляжная отмель ровным пологим откосом уходила под набегающие на нее волны. Только их монотонные однообразные всплески нарушали ночную тишину.
Но вот широкоугольные объективы зонда задвигались, следуя за новым неожиданным объектом: небольшой летательный аппарат появился над морем. Он размахивал длинными изогнутыми крыльями, издавал звуки высокой частоты и что-то выискивал в морской воде. Ни на какие сигналы он не отвечал.
Следов разумной жизни пока не обнаруживалось. И вдруг индикаторы зонда, настроенные на улавливание слабосильных энергетических полей, активно заработали. Все измерительные приборы, датчики, манипуляторы, все приемные и передающие устройства насторожились, пришли в полную рабочую готовность.
Откуда-то со стороны, из-за кустарника, распространялось необычное рассеянное излучение. Это были волны разной длины и частоты, которые шли сначала непрерывным потоком, потом прерывались, появлялись вновь. Ни одно из размещенных на зонде опознавательных устройств не могло расшифровать эти сигналы и давало сбой на первых же ступенях исследования.
Что это за новый вид энергии, какого он состава, какого происхождения? Подчиняясь команде оперативной подпрограммы, разведочный зонд покрыл себя экраном, невидимым в диапазоне волн всех ставших известными ему излучений планеты «3». Затем он взлетел, сделал несколько обзорных ультравидеоснимков местности и после долгой настройки аппаратуры поймал наконец эпицентр излучения.
Его источником было биополе небольшой интенсивности и размеров. Оно находилось на пляже за устьем широкого ручья, обросшего кустами, и принадлежало двум странным живым существам, которые сидели у моря на старом срезе дерева и время от времени обменивались друг с другом крупными порциями этой самой энергии. Одно из этих существ обладало большим биополем и передавало его другому. Сливаясь воедино, они образовывали вместе довольно сильный источник излучения.
Непонятен был и такой факт: биоволны нигде здесь у моря не прерывались, не исчезали и шли далеко вдоль береговой зоны, уходя куда-то за лес. Надо было продолжать исследования.
Разведочный зонд поднялся выше, изменил плоскость наблюдения и, развернувшись по азимуту, направился вслед за потоком биоэнергии. Он пролетел над грядой крутых скалистых холмов, над большим массивом густого высокого леса и вышел к широкой морской террасе, окаймленной полукруглой ступенчатой стеной гор. Сразу же за лесом к ним прижимались вытянутые кверху стройные каменные коробки, амфитеатром спускавшиеся к морю.
Десятки тысяч прямоугольных, пирамидальных, цилиндрических сооружений образовывали длинные улицы, освещенные многочисленными гирляндами столбчатых светильников. Кое-где между зданиями двигались такие же живые существа, как и те, которые остались за лесом у моря. Они то появлялись из своих каменных жилищ, то исчезали в них, некоторые использовали для передвижения удлиненные плоские устройства на колесах. Другие что-то передвигали, поднимали, строили.
А где-то неподалеку от этого лежал еще один город, поменьше, за ним третий, четвертый, пятый. Все побережье было застроено и заселено большими колониями быстрых подвижных живых существ, которые, по-видимому, и были истинными хозяевами планеты.
Разведочный зонд закончил исследование, поднялся на исходную орбиту и вернулся на звездолет, где возник решающий диалог между двумя главными машинами корабля.
«Чем объяснить, что слабые существа, состоящие из органических тканей, могут существовать, выживать и даже создавать цивилизацию в этом их неустойчивом мире, раздираемом землетрясениями, вулканами, магнитными бурями, штормами?»
«Вот новые результаты хронометрологического анализа. Они дают исчерпывающий ответ: время на планете „3“ идет иначе, чем у нас. Хроноускорение здесь таково, что один дбцнский час соответствует ста годам „3“-кого времени. Поэтому жители планеты не замечают сильных тектонических толчков и разрывов каменной коры, через которую прорывается раскаленная магма. По их представлениям, серьезные катаклизмы случаются крайне редко. Во всяком случае, в промежутках времени, проходящего между такими катастрофами, десятки и сотни их поколений успевают прожить свою жизнь, ничего так и не заметив».
«Ясно. Итоговый вопрос: какие ликвидационные меры следует использовать до азотнокислотной обработки поверхности планеты?»
«Здесь применимы средства уничтожения обычного типа, ничего специфического наш анализ не показывает».
«Но есть еще биоизлучение обитателей планеты».
«Это хронобиологическое поле существует лишь в узком временном диапазоне. Мы материализуем его и уничтожим».
«Исполнительному комплексу приготовиться к работе по Программе № 1932-Н. Пустить в действие деструктирующее излучение с предварительным его опробованием на отдельных индивидуумах – жителях планеты».
В днище корабля открылся люк, из него выдвинулся лучеметный монитор. Наводящий визир пробежал по рябой поверхности моря и вышел на пологий береговой откос. Потом он пошарил по пляжной полосе, проскользнул по лесному платановому массиву, перескочил через кустарник и вышел на цель…
Он обнял ее, поцеловал. Как уютно, как безмятежно и спокойно она обычно чувствовала себя в его объятиях. Теперь же было совсем не так. Его большая спина с широкими плечами ни от чего не отгораживала, не защищала, его крепкие руки не поддерживали. Он казался каким-то вялым, слабым, безвольным. Из них двоих теперь только она была сильной и решительной, теперь она отвечала за них обоих и за их будущего третьего, за всех, за все.
Она крепко сжала его пальцы и встала, потянув за собой. По небу плыли мохнатые обрывки черных рваных туч, с моря дул резкий порывистый ветер, бросавший в лицо холодные колючие капли редкого дождя, перемешанные с солеными морскими брызгами.
И вдруг каким-то непостижимым образом, буквально краешком сознания она увидела, почувствовала ЭТО. Наконец-то! ОНО обрело реальность, стало по- настоящему ощутимым, видимым. Вот, еще мгновение, и она уловила его образ.
ОНО было лучом. Узким, искрящимся оранжевым лучом. Он упал сверху, с неба, проскользнул по поверхности моря и стал шарить в платановом лесу, зажигая верхушки деревьев ярким ядовито-желтым светом. Потом луч выскочил на опушку, потоптался на круглых кочках, заросших высокой травой, перепрыгнул через неровные ряды старых замшелых пней и выбежал на пляжную отмель. Острые оранжевые языки пламени вспыхнули над камнями и галькой, мертвенно-бледное серое свечение покрыло песок. Потом луч расширился, превратился в толстый бесформенный столб и медленно двинулся на людей. Все ближе, ближе…
– Нет! Нет! – вскрикнула она в ужасе. – Нужно бежать. Быстрее, быстрее.
Хотя куда бежать? В горы? Нет, они не помогут, они далеко. Домой, в город, к людям? Туда тоже не добежишь, не успеешь.
– Не надо, милая, успокойся. – Он снова обнял ее за плечи. – Все хорошо, все в порядке. Не бойся ничего, я с тобой, мы вместе. И это самое главное.
Что же такое происходит? Неужели даже теперь он по-прежнему ничего не чувствует, ничего не видит и не слышит? Но, может быть, это не он, а она ошибается, и в действительности вовсе ничего и нет, и все это только галлюцинация, сон, сумасшествие?
Она крепко зажмурила глаза, но сквозь веки еще явственнее увидела, как неумолимо приближается, подступает к ним смертоносный страшный луч.
Впрочем, теперь это уже не луч и не столб. Это целая стена, огненная, брызжущая большими острыми искрами и рваными хлопьями пламени. Она постепенно придвигается к ним все ближе и ближе, захватывая все живое на своем пути.
Вот и рой нежных игривых мотыльков, так недавно улетавших от сигареты, ничего не заметил и врезался прямо в огонь, сгорел в нем, растаял, исчез. А вон чайка в небе. Она тоже приближается к смертельной преграде. Стой, глупая птица, остановись! Не маши так стремительно своими сильными гибкими крыльями. Чувствуешь, что несет тебе навстречу ветер? Запах гари, тлена. Не лети туда, поверни назад, поближе к горам. Ты ведь можешь, у тебя такие быстрые крылья. Нет, она тоже ничего не видит, белая красавица чайка. Вот и последний рывок ее стройного упругого тела. Оборвался легкий стремительный птичий полет, только несколько опаленных перьев закружилось над морем, медленно опускаясь на воду.
Совсем уже рядом – гибель, смерть.
Но вдруг она почувствовала, что-то вокруг нее и в ней самой изменилось. Потускнели краски, приглушились звуки, ослабели запахи. Напряжение стало спадать, и весь тот ужас, который только что ее так волновал, отодвинулся куда-то в сторону. Все окружающее поблекло, отошло за какую-то странную полупрозрачную стену, которая с каждым мгновением становилась все больше, плотнее, и наконец совсем скрылось. Сплошная сферическая поверхность куполом нависла над головой, отгородила от всего света.
Стало как-то тихо, спокойно, мирно. Перед глазами побежали чьи-то лица, близкие и чужие, знакомые двухэтажные деревянные дома, заснеженный горбатый переулок. А вот и она сама, первоклашка, с коньками на белых ботинках, в длиннополой зимней куртке и шерстяной шапке-вязанке.
Сфера стала вращаться, растягиваться, наполняться новыми запахами, звуками. Растянулось и время. Горбатый переулок выпрямился, расширился, превратился в просторную ровную улицу. Низенькие домики частного сектора сменились белоснежными многоэтажками. А это их дом-башня. Возле подъезда бурно цветет акация, косо подстриженные кусты нависают над крашеной деревянной скамьей. Вот и он, ее любимый человечек, стоит рядом, и глаза его смеются, радуются, любят. Он протягивает к ней руки и зовет:
– Иди сюда! Я давно уже жду тебя здесь.
Но что это? Его лицо вдруг бледнеет, расплывается. Дома, улица, кусты, все растворяется в густом белом тумане. Потом и он рассеивается, растекается в разные стороны. Вокруг все по-прежнему. Пляж, море, горы, небо, звезды. Но где же ее любимый? Он исчез.
Встревоженная, она вскочила на ноги, оглянулась. Его нигде не было. Яркие сполохи желтого огня бушевали далеко в стороне, за ручьем. Неужели враг направляется к городу? Какой ужас: теперь гибель грозит еще и ее близким, родным, всем, всем.
Она побежала. Рыхлый песок расползался под ногами, ветки кустарника до крови царапали руки, лицо. Она споткнулась о камень, упала, больно ушибла ногу. Что делать, где взять силы? Ей нельзя расслабляться, распускать нюни. Надо заставить себя встать, собрать всю свою волю, ощетиниться. Она поднялась на ноги, шатаясь, сделала несколько шагов и, превозмогая боль, снова побежала.
