Антология мировой фантастики. Том 2. Путешествия во времени

Нерон Фарук, и как он в попытке отвести душу принялся поносить Вечность за торговлю противораковой сывороткой.

Не обладают ли разумные существа инстинктивным стремлением расширить границы познания, достигнуть звезд, разорвать цепи тяготения? Не это ли подсознательное стремление побуждало человека десятки раз заново создавать космические корабли, чтобы вновь и вновь путешествовать к мертвым мирам Солнечной системы, в которой только Земля пригодна для жизни? И только ли случайностью был тот факт, что большинство Изменений уничтожало космические корабли, а люди вновь и вновь создавали их?

— По иронии судьбы, — продолжала Нойс, — оберегая человечество от несчастий Реальности, Вечность тем самым лишает его всех триумфов. Только преодолев величайшие испытания, человечество может успешно подняться к недосягаемым вершинам. Из опасности и неуюта исходит сила, толкающая людей на новые грандиозные завоевания. Можешь ты понять это? Способен ли ты понять, что, устраняя ошибки и неудачи человека, Вечность не дает ему найти собственные, более трудные и поэтому более верные решения стоящих перед ним проблем; подлинные решения, которые помогают преодолевать трудности, а не избегать их?

— Величайшее благо наибольшего числа людей состоит в том… — заученно начал Харлен, однако Нойс не дала ему договорить.

— Предположи, что Вечность не была создана.

— И что же?

— Я расскажу тебе, что бы тогда случилось. Те усилия, которые были затрачены на решение проблем путешествий по Времени, были бы посвящены развитию атомной физики. Вместо Вечности были бы созданы звездные корабли. Человечество достигло бы звезд на миллионы лет раньше, чем в текущей Реальности. Галактика была бы еще свободной, и люди могли бы обосноваться в ней. Тогда бы мы были первыми.

— Ну и что мы выиграли бы? — упорствовал Харлен. — Разве мы стали бы от этого счастливее?

— Кого ты имеешь в виду под словом “мы”? Человечество представляло бы собой не один мир, а миллионы и миллиарды. Могущество человека не знало бы границ. У каждого мира были бы свой счет Столетий, свои собственные ценности и идеалы, возможность искать счастья своим путем. У счастья много разновидностей… Это и есть Основное Состояние человечества.

— Это только догадки, — сказал Харлен; он был зол на себя за то, что его увлекла нарисованная Нойс картина будущего. — Откуда ты знаешь, что было бы на самом деле?

— Вас смешит невежество Времян, знающих только одну Реальность. Нас же смешит невежество Вечных, которые знают, что Реальностей много, но думают, что существовать может лишь одна из них.

— Что означает эта чепуха?

— Мы не рассчитываем разные Реальности. Мы наблюдаем их. Мы можем видеть их даже в состоянии Нереальности.

— Что-то вроде страны Нигде, где “может быть” играет с “если”?

— Да, только без сарказма.

— И как же вы это делаете?

— Я не могу объяснить это, Эндрю, — сказала Нойс, помол­чав. — Существует много вещей, которыми мы пользуемся, не понимая их. Можешь ли ты объяснить, как устроен Киберцентр? Но все же ты знаешь, что он существует и работает.

— Ну и что же дальше?

— Мы научились наблюдать Реальности и нашли среди них ту, которая является Основным Состоянием человечества. Я уже рассказала тебе о ней. Затем мы обнаружили то Изменение, которое уничтожило Основное Состояние. Оно не было одним из тех Изменений, которые совершает Вечность; оно заключалось в создании Вечности, в самом факте ее существования. Любая система, которая, подобно Вечности, позволяет кучке людей выбирать за все человечество его будущее, обязательно кончает умеренностью и убожеством. Такая Реальность не может достигнуть звезд. Само существование Вечности исключает покорение Галактики челове­ком. Чтобы достичь звезд, необходимо сначала покончить с Вечностью.

Число возможных Реальностей бесконечно велико. И у каждой Реальности существует бесчисленное множество вариаций. Например, число Реальностей, в которых существует Вечность, бесконечно; число Реальностей, в которых Вечность не существует, бесконечно; и наконец, число Реальностей, в которых Вечность существовала, но была уничтожена, тоже бесконечно. Среди последних люди моего Столетия выбрали группу Реальностей, в которых мне отводилась главная роль.

Все это было решено без меня. Меня подготовили для этой задачи так же, как ты и Твиссел готовили Купера. Но число Реальностей, в которых я могла бы уничтожить Вечность, тоже бесконечно велико. Мне предложили на выбор пять вариантов, которые казались наиболее простыми. Среди них я выбрала ту единственную Реальность, в которой был ты.

— Почему же ты выбрала ее? — спросил Харлен. Нойс опустила глаза.

— Потому что я люблю тебя, пойми это. Я полюбила тебя задолго до того, как мы встретились, — она сказала это с такой неподдельной искренностью, что Харлен с отвращением подумал: “Что за актриса!”.

— Все это просто глупо, — сказал он.

— Ты так думаешь? Я хорошо изучала Реальности, в которые меня могли отправить. Изучила и ту, в которой меня послали в 482-е Столетие, где я сначала встретила Финжа, а затем тебя. Я выбрала ту Реальность, в которой ты любил меня; Реальность, в которой ты взял меня в Вечность, спасая от Изменения, и спрятал в моем родном Столетии; Реальность, в которой ты отправил Купера не туда и где мы с тобой отправились в Первобытную эпоху искать его. Мы остались в ней до конца наших дней. Я видела, как мы любили друг друга и были счастливы. Это совсем не глупо. Я выбрала ту Реальность, в которой существует наша любовь.

— Притворство. Сплошное притворство! Неужели ты рассчитываешь, что я поверю тебе? — Он на секунду замолчал, потом сказал внезапно: — Постой! Ты сказала, что знала все наперед? Все, что должно было произойти?

— Да.

— Тогда ты явно лжешь. Ты бы знала, что все кончится бласте­ром. Ты бы знала заранее, что потерпишь неудачу. Что ты на это скажешь?

Нойс тихо вздохнула.

— Я уже объясняла тебе, что у каждой Реальности существует бесчисленное количество вариаций. Как бы точно мы ни фокусировали данную Реальность, на деле она всегда представлена множеством схожих Реальностей. Чем резче фокусировка, тем меньше неопределенность, но добиться идеальной резкости невозможно. Вероятность того, что случайная вариация исказит результат, никогда не равна нулю. Все испортило одно небольшое отклонение.

— Какое?

— Ты должен был вернуться ко мне после снятия блокировки Времени в 100000-м, и ты вернулся. Но ты должен был вернуться один. Вот почему я так испугалась в первый момент, увидев с тобой Вычислителя Твиссела.

И снова Харлен не знал, что думать. Как она ловко сводит концы с концами!

— Я испугалась бы еще больше, — продолжала Нойс, — если бы я поняла тогда все значение этой вариации. Вернись ты один, ты бы взял меня с собой в Первобытную эпоху и здесь из любви ко мне, из любви к человечеству не стал бы разыскивать Купера. Ваш порочный круг был бы разорван, с Вечностью было бы покончено, а мы с тобой были бы счастливы. Но произошла случайная вариация — ты вернулся с Твисселом. В пути он рассказал тебе о своих кошмарах, связанных со Скрытыми Столетиями, и тем самым положил начало цепочке твоих размышлений, которые заставили тебя усомниться во мне. И вот между нами бластер. Теперь, Эндрю, история закончилась. Можешь стрелять. Ничто не помешает тебе.

Рука Харлена устала сжимать рукоятку, и он переложил оружие в другую руку. Почему в ее истории нет никаких неувязок? Он-то надеялся, что стоит ему убедиться в происхождении Нойс, как всем его сомнениям наступит конец. Сейчас его душа разрывалась на части еще сильнее, чем прежде.

— Но для чего понадобилось кончать с Вечностью в два приема? — спросил он. — Почему было не